Ужас на крыльях ночи

– Аюшки?

– На этикетке черным по белому написано: «Гель для мытья электроплит с запахом банана»!

Прислуга приблизилась ко мне.

– Нет, вы не правы, буковки не черные, а ярко-оранжевые. Ну надо же! То-то я подумала, чего это молоко так хорошо взбивается… Пена получилась упругая, без пузырьков, прямо загляденье. А куда молоко подевалось? А-а-а, вон оно, на мойке. Ну какие странные производители! Разве можно два разных товара в одинаковую тару наливать? Дураки, право слово!

Я медленно втянула носом воздух. Вилка, не нервничай, нельзя кричать на человека, который не получил должного воспитания, необразован и вынужден зарабатывать на жизнь мытьем полов. Да, очень хочется треснуть Свету по макушке трехсотграммовой, узкой многоугольной емкостью с золотой крышкой, в которой содержится гель, воняющий гнилым бананом, а потом развернуть домработницу лицом к литровой, круглой, закупоренной ярко-красной пробкой бутылке с молоком и заорать: «Найди хоть одно сходство в таре!» Но, конечно же, я этого не сделаю, просто как следует отчитаю неумеху. Я уже открыла рот, и тут в кухне возник Иван Николаевич.

– Виола, дорогая, Наташа готова продемонстрировать робота. Вы хорошо себя чувствуете? Сильно побледнели.

Я подавилась гневной фразой и почувствовала глубочайшую благодарность к Зарецкому. Очень вовремя он сейчас появился и не дал мне напасть на прислугу.

– А мне можно поглядеть? – поинтересовалась Света, не знавшая, что я едва удержалась от рукоприкладства.

– Только молча и не входя в гостиную, – предупредил Зарецкий. – Наблюдайте из кухни.

Глава 4

– Вот наш Емеля, – гордо заявила Наташа. – Рост, как у девятилетнего ребенка, зарядное устройство спрятано на спине. Смотрите, вынимаем шнур и элементарно вставляем вилку в розетку. Что вы видите?

– На груди робота замигала красная лампочка, – ответила я.

– Не устаю восхищаться вашей сообразительностью, – живо влез с комплиментом Иван Николаевич.

– Когда маячок превратится в зеленый, Емеля будет готов к выполнению заданий, – продолжала Наташа. – Вот пульт, на нем надписи – «вперед», «назад», «влево», «вправо», «взять», «положить», ну и так далее. Допустим, вы хотите, чтобы робот притащил лейку с водой, она стоит слева у дома. Ваши действия: нажимаем на «влево», потом «вперед», «взять», «принести», «поставить». Проще некуда. Руки и ноги у Емели сменные. На пульте внизу указано: «Инвентарь, грабли, лопата, лом, вилы, тяпка…» Допустим, желаете отправить Премудрого вскопать грядку. Ваши действия: нажимаете последовательно «инвентарь», «руки», «лопата», «вперед», «копать». Честное слово, легче только сериал смотреть!

– Оригинальная разработка, – оценил Зарецкий. – Сколько стоит робот? И когда начнется его массовое производство?

Пиарщики переглянулись.

– Последняя информация исключительно для служебного пользования, является тайной фирмы, – предупредила Катя. – Емеля опытный образец. Сейчас он стоит восемь миллионов рублей.

– Ничего себе… – выпалила я. – Кто же его купит?

– Предполагаемая целевая аудитория пенсионеры, которым из-за возраста трудно возиться в земле, а также мамочки, сидящие на дачах с детьми, – начал загибать пальцы Савелий. – Да, робот дороговат, но мы надеемся, что нам удастся значительно снизить его стоимость. Поймите, сейчас перед нами не стоит задача запускать Емелю в производство, это имиджевый проект, цель которого показать, что наша фирма думает о простых людях.

– Ага, – кивнула я, – отличная штука, и всего за восемь лимонов. Правда рубликов, не валюты. Да любая бабуля за Емелей в очередь встанет!

– Как приятно, что вы с полуслова оценили нашу идею, – восхитилась Катя, не заметив ехидства в моих словах. – Давайте вспомним, что первые мобильные телефоны тоже были баснословно дороги, а теперь даже бомжи на паперти с трубками сидят. Со временем Емелю просто будут вручать в качестве подарка за покупку лопаты. Конечно, это случится не сегодня, не завтра, но непременно произойдет. Я верю в прогресс!

– Кстати, о лопате, – подхватил Савелий. – Если мы сейчас подписываем контракт, то завтра вы на нашем стенде представите интерактивную лопату и новейшие садово-огородные приспособления. И там мы при огромном скоплении народа и прессы явим людям Емелю. Ну? Как?

Я взяла лежащую на столике шариковую ручку.

– Полагаю, Иван Николаевич прочитал контракт. И раз он молчит, я могу спокойно скрепить документ подписью.

– Дорогая Виола, очень ценю ваше доверие! Не беспокойтесь, я выучил текст наизусть, – засмеялся Зарецкий.

– Ваш издатель дрался, как лев, за лучшие условия для своего автора, – заметила Наташа. – Хотелось бы и мне иметь такого босса.

Я начала тщательно выписывать фамилию «Тараканова» на каждой странице.

– Нам нужна подпись, – остановила меня Катя, – без расшифровки.

Я смутилась, Зарецкий быстро пришел мне на помощь.

– Виола Ленинидовна именно так расписывается, без загогулин, закорючек и финтифлюшек.

– Разрешите оставить у вас Емелю до завтра? – попросила Наташа. – Он как раз зарядится, а когда мы за вами заедем, заберем заодно и робота.

– Ой, пожалуйста, подойдите ко мне скорей! – вдруг закричала из кухни Светлана.

– Через пять минут, – ответила я.

– Нет, нет, сейчас! Иначе беда случится! – заголосила домработница.

Мне пришлось встать и поспешить на зов.

– Ни в коем случае не соглашайтесь, – трагически зашептала Света. – Вообще никак! Гоните робота вон, нельзя монстра в доме держать!

– Уважаемая Светлана, – ледяным тоном произнесла я, – мы договорились с вами об уборке, готовке и помощи при мелких покупках. Мои дела вас совершенно не касаются. К сожалению, наши отношения складываются не так, как я ожидала. Вы очень невнимательны и сейчас, подав гостям кофе с гелем для мытья плит, поставили меня в глупейшее положение. Поэтому…

Домработница всхлипнула и умоляюще вытянула вперед обе руки.

– Пожалуйста, не говорите дальше! Я все поняла. Более это не повторится. Я вас обожаю, все ваши книги прочитала, наизусть выучила, сериалы посмотрела, на диске купила…

На моих губах помимо воли появилась глупая улыбка – к читателям у меня особое отношение. Если человек любит мои детективы, я всегда в ответ буду любить его. Мне до сих пор удивительно, что люди покупают мои книги, и всякий раз, приходя на автограф-сессию, я впадаю в ступор. Столько народа! Зачем они явились в магазин? Неужели все хотят получить автограф Арины Виоловой? Да быть того не может! Небось вон там, за колонной, сидит некий настоящий прозаик, а меня никто не ждет.

– Я до смерти обрадовалась, когда Иван Николаевич сообщил, кто коттеджик на лето снял, – заливалась соловьем Света. – Вы мой кумир! Буду во сто раз внимательнее! Кофе теперь аккуратненько сварю! Если вы меня выгоните, куда мне деваться-то? Дом мамы я продала, туда новые жильцы въехали, в Италию только осенью ехать. Ой, ой, придется под кустом ночевать! Я-то ладно, фиг бы со мной, но куда коллекцию ваших книг спрятать? Собираю ведь их! Пойдет дождь, промокнет мое единственное богатство, радость любимая… Хотите на колени встану?

Я малодушно дала задний ход.

– Никто вас увольнять не собирается, просто в дальнейшем будьте аккуратнее.

Светлана кинулась ко мне с распростертыми объятиями и попыталась поцеловать. Я ловко увернулась от нее.

– Объясните, почему Емеля вызвал у вас столь негативную реакцию? Он никому не мешает, стоит в гостиной у дивана, заряжается. Завтра его увезут на ярмарку. В чем проблема?

Света оглянулась по сторонам и зашептала:

– Не хорошо спорить с хозяйкой, вот я и не стала. Но я ни чуточки не виновата! Взяла бутылку с молоком, поставила на столик, сварила кофеек, схватила молоко не глядя, взбила. Вау! А это гель оказался! И кто его туда поместил? Тот же, кто мне соду вместо сахара подсунул, – Чупа!

– Что еще за Чупа? – рассердилась я.

Светлана зажмурилась.

– Монстр. Он в лесу живет. Мне папа о нем рассказывал. Начну баловаться и слышу от отца: «А ну замолчи, иначе Чупа придет и тебя унесет».