Авоська с Алмазным фондом

– Явились! – зашумела Николетта, распахивая дверь. – Месяц ехали! Безобразие!!!

– Уж простите нас, – запела Маша, – вызовов много, пробки адские, как ни стараемся, быстрее не получается.

– И мерзавцев на шоссе тьма, – мрачно добавила Елизавета Михайловна, – едут в левом ряду, машину со спецсигналом не пропускают. Ну ничего, когда-нибудь сами в ней окажутся и поймут, каково это – с инсультом еле-еле в реанимацию тащиться. Бог справедлив, каждому воздается по делам его.

– Хватит болтать! – незамедлительно разозлилась маменька. – Он в комнате.

– Кто? – изумился я.

– Борис, – фыркнула Николетта.

Я, совершенно забывший про незнакомого мужчину, поспешил в гостиную и оторопел. За то время, что мы с Максом беседовали, помещение разительно изменилось. Теперь оно напоминало будуар – повсюду пуфики, мягкие кресла, журнальные столики, ковры, на стене большая лазерная панель, на двух окнах розовые бархатные занавески, а третье пока «голое». На полу возле батареи сидел Борис, его правая нога была вывернута странным образом.

– Что случилось? – устало спросила Елизавета Михайловна, появляясь за моей спиной.

– Вешал гардины и упал с лестницы, – ответила Николетта. – Полное безобразие!

– Простите, я виноват, – прошелестел Борис.

Доктор бегло осмотрела его и живо поставила диагноз:

– Перелом. Надо в больницу.

– Как? – подпрыгнула маменька. – Зачем?

– Ваш муж ножку травмировал, – зачирикала Маша, – нужно рентгенчик сделать, гипсик наложить. Не переживайте, отвезем его в хорошую клинику. Полис есть? Сделайте одолженьице, принесите страховку. Не торопитесь, мы подождем, опасности для жизни вашего любимого нет. Правда, Елизавета Михайловна?

Врач сделала быстрое движение головой, села в кресло, вынула какие-то бумаги, открыла рот, но не успела ничего произнести – ее перебила Николетта, взвизгнув:

– Он мне не муж! Разве не видно, что такая женщина, как я, никогда не свяжет свою судьбу с таким, как он? Борис – батлер.

– Поняла, – бормотнула доктор, – имя Борис, фамилия Батлер, подскажите отчество, год рождения, адрес по прописке…

– Мое имя – Борис Иванович Кузнецов, – простонал дядька.

Врач усомнилась.

– Уверены? Только что я услышала Батлер.

– Это не фамилия, а моя профессия, – объяснил Борис.

– Впервые слышу, – удивилась Мария. – Это кто такой?

– Батлер – это батлер, – гениально ответил пострадавший.

– Он выполняет все мои приказы, – заявила Николетта. – Откуда вы приехали, если никогда про батлеров не слышали?

Я решил дать свое объяснение:

– Батлер един во многих лицах. Этот человек – камердинер, помощник, управляющий, который следит за остальной прислугой, всегда находится рядом с хозяином, умеет предугадывать его желания. Батлеру не надо каждый день напоминать, что нужно поставить в вазы цветы, причем он помнит, что у членов семьи аллергия, например, на лилии. Батлер может добыть билеты на любой рейс за час до вылета самолета, купить вам платье, которого нет ни в одном магазине, всегда постелет в машине плед, чтобы хозяйка не замерзла, без напоминания откроет форточку, если вы любите свежий воздух, и, наоборот, законопатит все щели, если вы предпочитаете духоту. Батлер прекрасно готовит, умеет оказывать первую помощь, делать уколы, профессионально водит машину, говорит минимум на двух иностранных языках, часто имеет диплом психолога. Батлер всегда рядом, но вы его никогда не замечаете, он тень, которая держит язык за зубами. Батлер любит хозяев и готов ради них прыгнуть в огонь.

Глава 7

– Представляю, сколько ему платят, – вздохнула Маша.

Из коридора послышался лай, в комнату внеслась собачка. Елизавета Михайловна взвизгнула:

– Уберите животное!

– Брутик, иди к маме, – засюсюкала Николетта.

Псина даже ухом не повела.

– Людовик… э… Моцарт… фон… – я попытался вспомнить имя барбоса, – Калигула… Сартр…

– Людвиг Ван Иоганн Вольфганг Цезарь Брут Ницше, – позвал Борис.

Пес прыгнул к нему на руки.

– Вот видите? Без него даже собачье имя не вспомнить! – топнула ногой маменька. – Лечите перелом дома.

– Невозможно, – отрезала доктор.

– Милейшая, я заплачу сколько хотите, – снисходительно заметила Николетта.

– У меня глаз не рентген, – огрызнулась врач. – И даже если всю конечность пострадавшего стодолларовыми купюрами заклеите, она не зарастет, нужен гипс, а его накладывают только в медучреждении.

– Я видела в кино, как к ноге дощечки приматывают, – задумчиво протянула маменька. – Вава, найди живенько ящик из-под апельсинов, и проблема будет решена.

– Такого даже я ни разу не слышала, – вышла из себя Елизавета Михайловна. – Женщина, вы в своем уме? Вставайте, Борис Иванович, идемте в машину!

Я посмотрел на врачиху, только что упрекавшую Николетту. «Вставайте»? «Идемте в машину»? Однако отличное предложение человеку со сломанной ногой.

– Мне плохо! – завопила маменька, хватаясь за шею. – Отек начинается! Астма!

Я опустил глаза. Астма? У госпожи Адилье новый диагноз? Обычно у нее инфаркт.

– Звоните в «Скорую», – буркнула врач.

– Но вы уже тут! – разозлилась Николетта.

– Мы приехали по другому вызову, – не сдалась Елизавета Михайловна.

– Борис, разберись! – разъярилась маменька. – Хватит сидеть на полу и ничего не делать!

– Идите в машину, – повторила батлеру свой приказ доктор.

Я кашлянул.