Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Три желания женщины-мечты

<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 15 >>
На страницу:
9 из 15
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Елизавета Гавриловна выплыла в коридор, я последовала за ней. Комната, куда мы пришли, напоминала библиотеку – две стены были заняты полками с книгами, в углу стоял шкаф со стеклами, затянутыми занавесками. Старуха подошла к нему и открыла дверцы. Я увидела собрание своих сочинений, причем не в одном экземпляре.

– Собрала все ваши издания, – объявила пожилая дама, – у меня полная коллекция.

– Надо же, у вас есть даже книги, которые никогда не продавались, а раздавались фанатам, победившим в разных издательских конкурсах! – изумленно сказала я.

Елизавета Гавриловна села в кресло и показала мне на маленький диван.

– Устраивайтесь… Ваня Зарецкий уламывал меня написать воспоминания о тех годах, когда мы с Семеном пытались спасти хоть кого-то из пуштанов, да я отказалась – память уже подводит, к тому же составлять складно текст не умею. Тогда настырный Иван предложил другой вариант: надо все рассказать Арине Виоловой, она прекрасную повесть напишет.

– Впервые об этом слышу, – пробормотала я. – Извините, Елизавета Гавриловна, я с огромным удовольствием поговорю с вами, но чуть позднее.

– Почему не сейчас? – спокойно спросила старуха. – Много времени я не отниму.

– Надо спуститься вниз… – пробормотала я.

– Екатерина умерла, – остановила меня хозяйка, – врач ей не надобен. Остальные, когда узнают, что случилось, в истерику впадут, будут рыдать-вопить.

Я с изумлением смотрела на старуху. У нее железное самообладание или ей плевать на кончину внучки? Обычно пожилые люди плохо справляются с ударами судьбы, нервная система у них барахлит. Но у Елизаветы Гавриловны сейчас нет ни малейшего следа ужаса или паники, впрочем, незаметно и горя.

– Книгу для «Элефанта» я писать не стала, – как ни в чем не бывало продолжала пожилая дама, – но из чистого любопытства взяла в руки детектив Виоловой и – увлеклась. Теперь я ваша верная почитательница, собрала все произведения, а также интервью и диски с телепрограммами, где вы принимали участие. Кстати, можно звать вас Вилкой?

Я кивнула.

– Вы постоянно говорите: «Отчество «Ленинидовна» трудное, его перевирают на разные лады, лучше обращаться ко мне просто: «Вилка». – Елизавета Гавриловна усмехнулась. – Но, полагаю, вам неприятно напоминание об отце, не лучший он человек. Я его откровения в прессе прочла и вот что скажу: врет он много. Хотя бог с ней, с ложью, большинство так называемых «звезд» записные вруны, у многих в биографиях концы с концами не сходятся. Вот, например, актриса Инна Никина. Такую жалостливую историю о себе прессе поведала: воспитывалась в детдоме, ее там били-унижали… А в другом интервью на каком-то телеканале запела: мама у нее графиня из древнего рода, отец князь. И чему верить? Но ты так не делаешь… Кстати, давай я перестану «выкать»? Возраст мой позволяет с молодыми женщинами без церемоний общаться.

Я опять кивнула.

– Сейчас сюда прискачет начальник полиции Семен Егорович Баков, – скривилась Елизавета Гавриловна. – Нашей семье до славы Арины Виоловой далеко, но в Гидрозаводе и Нижнегорске мы, как сейчас пишут газеты, «селебретис». Я почти до ста лет дожила, с ума не сошла, хожу самостоятельно, слюни не пускаю, уже по этой причине моя личность интерес вызывает. Геннадий, муж Нины, был ректором вуза, доктором наук, а для провинции человек, защитивший диссертацию и получивший вдобавок профессорское звание, элита. Поэтому Баков не просто сотрудников пришлет, сам явится. Но вот тут закавыка…

Елизавета Гавриловна сложила руки на груди.

– Екатерина нашла себе любовника – молодого, богатого, всем хорошего, но… женатого. Зовут героя ее романа Анатолий Фирин. Я разок попыталась с внучкой поговорить, объяснила ей: на чужом несчастье своего счастья не построишь, даже если женится Толя на тебе, ничего хорошего не получится, не сироти малышей. Но она дурой прикинулась: «Бабулечка, не понимаю, о чем ты говоришь. Мы с Антониной Фириной в одном классе учились, мне ее муж не нужен, не слушай сплетни. А правда, что ты сама за женатого замуж вышла? Отбила его у семьи?»

Пожилая дама усмехнулась:

– Думала, уест бабку! Только Анатолий Сергеевич, мой супруг, вдовцом был, и встретились мы с ним на кладбище. Я тогда в городе Черноповск жила, очень по родителям тосковала и однажды на местный погост пошла – решила, погуляю среди крестов, душа и успокоится. Забрела на старую территорию, глядь, могилка заброшенная, ограда покосилась, памятник лежит на боку… Короче, жаль печальная! Я с плиты мох оторвала и увидела: мужчина там похоронен, он родился в один день и год с моим отцом. Ну и стала потом за его захоронением следить, порядок навела, цветочки посадила. Как-то раз на соседнем участке появился приятный брюнет, молодой, с грабельками. Разговорились, он рассказал, что жена у него от тяжелой болезни умерла. Сначала мы просто друг друга морально поддерживали, а после стали семьей жить. Не состояла я никогда в любовницах.

Елизавета Гавриловна округлила глаза.

– Теперь самое главное. Жену Фирина зовут Антонина Семеновна, в девичестве Бакова. Угадай с трех раз, чья она дочь?

– Понятно, – протянула я. – Налицо конфликт интересов. Начальнику полиции придется отказаться от дела, если в нем замешана ближайшая родственница.

Собеседница выпятила нижнюю губу.

– Все гораздо сложнее, Ну, отойдет Семен в сторону, а кто на его место встанет? Павел Глотов, его заместитель. Они с Баковым вместе на охоту-рыбалку катаются. И в Нижнегорске у Сеньки сплошные друганы в полицейском управлении.

В дверь спальни постучали.

– Входи, Иван Николаевич, – чуть повысила голос старуха.

В комнату на самом деле вошел Зарецкий, он с порога спросил:

– Что случилось? Как только я получил вашу эсэмэску, сразу примчался к вам.

Я удивилась – и когда Елизавета Гавриловна успела отправить сообщение? Вроде мы все время находились вместе, я не видела, чтобы она бралась за телефон.

– Екатерина умерла, – ответила старуха. – Садись, Ваня. Виола уже в курсе, хочу вас обоих кое о чем попросить.

Глава 7

– Слушаю, – слегка настороженно произнес Зарецкий.

– У вас много друзей повсюду, сделайте так, чтобы смерть Кати не стала главной новостью в прессе, – озвучила свою просьбу старуха.

Издатель попытался спрятаться в кусты.

– Ну, это нелегко…

Губы Елизаветы Гавриловны скривила гримаса.

– Очень мне шума не хочется, толпы корреспондентов вокруг дома, воплей газетчиков, программ по местному телевидению. Моя семья живет честно, а сейчас откроется шлюз для разного дерьма. Начальник полиции думает, что Екатерина у его дочери мужа отнять хотела, расстарается, будет про Николаевых гадости репортерам врать. А те набрешут, что Катю убили, вспомнят, как Алку из института выгнали, напридумывают, чего и не было. Хотя нет, сам Баков молчать будет, велит подчиненным языком молоть. Я любые деньги заплачу, лишь бы в нашу семью комья грязи не швыряли. Никто Катю не убивал, посторонних в доме не было. Кроме Виолы, конечно.

Я подпрыгнула.

– Намекаете, что я имею отношение к смерти вашей внучки?

– Я-то прекрасно знаю, что ты ни при чем, но репортеры костер разожгут, и тебе тоже достанется, – продолжала старуха. – Прямо вижу заголовки: «Арина Виолова последней видела умершую», «Смерть в доме Николаевой. Причастна ли к убийству писательница?», «Автор детективов зарезала дочь хозяйки пансиона?»… Шум не нужен ни мне, ни вам обоим. Иван Николаевич, заткни борзописцев, очень прошу. У тебя полно знакомых в верхах, пусть велят Бакову объявить смерть Кати естественной и живо закрыть дело. Расследование по реноме нашей семьи больно ударит. У Николаевых безупречная репутация, но ведь любой факт можно так исказить…

Старуха говорила и говорила, а я не верила своим ушам. Елизавета Гавриловна не горит желанием узнать, почему умерла ее внучка? Ну да, скорей всего смерть Кати не криминальная. Окна в ее спальне были закрыты, в доме из посторонних находилась только я. Но ведь можно ночью тайком кого-то впустить в особняк… Надо же понять, по какой причине молодая, с виду здоровая девушка неожиданно ушла из жизни. Если у нее и впрямь был женатый любовник, то его супруга вполне могла навредить разлучнице.

Елизавета Гавриловна неожиданно замолчала и посмотрела на нас с Зарецким.

– Жарко мне стало… Выйдите, пожалуйста, ненадолго, я переоденусь.

Мы с Иваном молча покинули комнату.

– Весьма необычная старуха – сохраняет полнейшее спокойствие, – тихо сказала я. – Увидев внучку на полу, не впала в истерику, не кинулась к телу, сразу поняла, что девушке не помочь. Уникальное самообладание! И как она сообразила, что Катя мертва? Ведь смотрела на нее издали.

Иван Николаевич прислонился к стене.

– Муж Елизаветы был следователем, занимался особо тяжкими преступлениями, супруга стала медэкспертом. Когда муж умер, она ушла работать в больницу. Николаева много лет на пенсии, но «автопилот» до сих пор включается. Опыт-то у нее какой. Годы работы из памяти не выкинешь.

– Фамилия дамы Комани, – поправила я. – Ты про нее раньше упоминал, и в музее я видела стенд с названием «Лиза Комани. Героиня нашего города». Николаевой стала ее дочь Нина, когда вышла замуж за Геннадия Петровича.

– Комани девичья фамилия старухи, – уточнил Зарецкий, – Елизавета вышла замуж за Анатолия Сергеевича Николаева. Ох, давно это было… Меня Васькин в музей затащил, и я внимание на дату ее свадьбы обратил – двадцать седьмое февраля тысяча девятьсот пятьдесят третьего года. А у меня мама двадцать седьмого февраля родилась в тридцать пятом году. Она всегда говорила: «Хорошо, что день рождения не двадцать девятого, а то бы я раз в четыре года подарки получала». Помнится, я на стенд глянул, дату бракосочетания Николаевых увидел и подумал: «Число, как у мамы, а год ее перевертыш: пятьдесят три – тридцать пять». Вот и запомнил. Муж Нины оказался ее однофамильцем, при регистрации ей не потребовалось менять паспорт.

Издалека донесся мужской голос:

<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 15 >>
На страницу:
9 из 15