Завет Осириса

– Что такое?! – возмутился зелёноглазый. – Как ты смеешь выражать своё недовольство?!

Но Али и слова не мог вымолвить, он лишь ошарашено глядел на Марину. Явно пытался что-то произнести, но смятение души не давало ему этого сделать. В конце концов, с трудом выговорил:

– Старейшина Мухмед, взгляни.

Тот недоуменно обернулся на девушку, которая, несомненно, должна была быть мёртвой. Должна быть, но не была. Она находилась без сознания, а кинжал каким-то чудом вывалился из раны, хоть и был безжалостно вонзён в тело несчастной по самую рукоятку. Кровь виднелась на нём и одежде Марины, свидетельствуя о недавнем преступлении, но было очевидно – девушка явно жива. Грудная клетка вздымалась спокойно и ровно. Так бывает, когда человек спит.

– Повелитель, вы по-прежнему полагаете, что она лишь озвучила известную только нам легенду? – спросил Али с плохо скрытым торжеством в голосе.

Мухмед никак не отреагировал на этот выпад в его сторону. Без всяких лишних слов он бережно поднял девушку на руки и понес её. Трое поднялись и пошли за ним. Но выйти из потайного места не удалось. Неожиданно для всех внутрь ворвался мужчина. Его можно было принять за заплутавшего туриста, но, будь Марина в сознании, наверняка узнала бы в нём того самого человека, что запугивал её в Хургаде в первый день приезда. Впрочем, Мухмед и его люди догадались о том, что наткнулись не на случайного путешественника, когда он принял воинственную позу и воскликнул на арабском:

– Именем Юпитера! Я помешаю вам!

Его отваге стоило отдать должное. Ведь будь на его месте другой, не стал бы ввязываться в драку.

Мухмед усмехнулся. Лишь повелительно произнёс:

– Ор!

Один из мужчин вытащил из своих одежд кинжал и кинулся на вошедшего. Схватка длилась недолго. Пара уворотов, выглядевших, словно танец взывающих к смерти, пара наклонов, взмахов руками. Противник, хоть и сражался красиво, но для победы нужна не только пленительность движений в совокупности с храбростью, и вскоре незваный гость лежал со смертельной раной в животе, мужественно пытаясь не стонать, а лишь скрипел зубами.

Мухмед поцокал языком.

– Он будет мучиться. Зачем? Перережь горло. Добей.

Ор и сам досадовал, что его кинжал пришёлся в область живота. Такая рана всегда долгая и гарантирует невероятно мучительную смерть. Даже будь рядом гениальный хирург, шансы спасти раненого ничтожно малы. Не столько слушаясь лаконичного приказа, сколько сам желая из человеколюбия (хотя как раз сейчас это слово меньше всего подходило к ситуации) прекратить страдания умирающего, тот, кто откликался на имя Ор, на секунду задумался. Можно было нарисовать «улыбку» от уха до уха на горле. Или перерезать сбоку шеи сонную артерию, и сразу бы брызнула фонтаном кровь. Её в теле человека пять литров. Уже при потере одного литра смерть наступает всего через пять минут, так как сердцу нечего качать, и из-за этого погибают все органы.

А можно перерезать трахею, что находится посреди горла. Это тоже очень быстро. Но тогда хлынет водопад крови. Пачкать святилище, в котором они находились, Ору не хотелось, поэтому он выбрал первый вариант.

Послушно и устрашающе равнодушно, словно делал это сотни раз, он ловко кинжалом по горлу, и вмиг открылась рана, хлынула кровь, и отважный воин затих.

Мухмед, словно всего этого не было, даже, не оборачиваясь, приказал:

– Ор, Яр… Вам в Абидос. За прахом Осириса. Через два дня встречаемся за час до рассвета у пирамид. Если мы не успеем, ждите каждый день в это время. Али! Ты со мной, и ни слова о римлянине этом Предназначенной, когда очнётся!

Глава 10

Гробница

По приказу Мухмеда Али ненадолго отлучился. На правах обычного гида предупредил экскурсоводов, сопровождающих Марину и её спутников, что девушка вернётся в отель позже, а пока отправляется в Абу-Симбел. Уже стемнело, когда тайными тропами, известными только им одним, служители древнего культа вынесли свою драгоценную ношу из Карнака, оставшись незамеченными. Некоторое время шли пешком, затем переправились через Нил на западную сторону берега. Скоро они оказались в надёжном убежище, которое являлось давно разорённой гробницей, расположенной близ священной реки.

Мухмед велел Али остаться со спящей девушкой в этом временном укрытии, назначил его телохранителем, сам же отправился в обитель общества перерождения Египта «Завет Осириса».

В срочном порядке был созван совет старейшин. С древнейших времён сохранился тайный язык, представлявший собой сильно искажённый египетский эпохи Среднего царства. И, согласно устоявшейся традиции, такие вот советы проходили именно на этом языке. Он очаровывал, создавал особую атмосферу таинственности, и оттого сообщение Мухмеда о торжественной и великой новости оказало двойное воздействие. Некоторое время присутствующие молчали после услышанного. Они находились в сильном шоке и осмысливали информацию. Они поняли: настал час возрождения Египта из забвения. Пришла пора активных действий. После недолгой паузы началось жаркое обсуждение того, как именно стоит активизировать древнейшую магию, что являлось следующим этапом после нахождения Истинной. Но их полемику прервало деликатное покашливание. Это привлекал к себе внимание один из старейших, имя которому Ахмед.

– Я бы хотел кое-что сказать, – промолвил спокойно он.

Мухмед насторожился. Он достаточно хорошо знал этого человека, помнил о том, как лет пять назад пытался выдать свою собственную племянницу, единственную родственницу, за Предназначенную. Но обман быстро раскрылся, и его чуть было не убили.

Непростительный грех – выдать за настоящую фальшивую Предназначенную. Это могло погрузить страну в ещё больший хаос и разруху, нежели теперь. Спасло старейшину только то, что он являлся жрецом бога Сета, и сам Мухмед вступился за Ахмеда, напомнив разгоряченным старейшинам, что без полного состава жрецов невозможно будет воскресить древнейшую египетскую магию. Ему возразили на это, что неизвестно, когда будет обнаружена Выбранная волей Изиды, а к тому времени можно найти нового жреца. Однако Мухмед ответил, что Истинная может обнаружиться уже завтра. Он убедил своих соратников оставить изменника в живых, однако с тех пор не спускал внимательных глаз с Ахмеда и теперь понимал, что тот попытается воспротивиться появлению истинной Предназначенной. И не ошибся. Жрец Сета, пригладив свою длинную седую бороду, взял слово.

– Я уважаю тебя, и все, кто здесь, испытывают то же, – вкрадчиво проговорил Ахмед, – однако не является ли увиденное тобой желанием поскорее обрести мощь Великого Египта? Такое бывает, когда человек очень чего-то хочет, и ему начинает казаться, что он правда в шаге от цели.

Мухмед вскочил. Весь его лик отражал гнев. Нет человека, который не устрашился бы его в этом состоянии, но не таким был Ахмед. Он не отступил. А Мухмед, который, помимо своей грозности, славился ещё и как справедливейший человек, не дал выход своим эмоциям, а, стараясь, чтобы голос его звучал убедительно, спросил:

– А как же Али? Ор и Яр?

– Все знают отношение Али к этой чужеземке, – хмыкнул Ахмед. – К тому же, из его уст мы этого рассказа не слышали. А сейчас спросить не можем, ведь именно Ор и Яр отправились в Абидос за прахом Осириса, а Али сейчас рядом с русской девушкой.

Мехмед нахмурился. Он понимал: оппонент что-то замыслил. Однако остальные члены общества этого не осознавали. Они верили ему, несмотря на его прошлое, когда он дал единственный повод усомниться в преданности идее. Считалось, после такого человек не способен предать снова. И поэтому для них необходимо было неопровержимое доказательство.

– И чего же ты хочешь? – спросил Мухмед, невольно сжимая кулаки. – Мне что, снова прибегнуть к помощи кинжала?

– Нет, – покачал головой Ахмед, – она назвалась Изидой. Ты понимаешь, к чему я клоню?

Глаза Мехмеда расширились, когда он понял, на что намекает жрец. Но помешать ему был не в силах. А тот тем временем продолжал:

– Первейшие помощники истинной Изиды – это змеи и скорпионы. Посмотрим, настоящая ли эта Выбранная волей богини или лишь самозванка. В конце концов, – тут он ядовито улыбнулся, – именной такой проверке подвергли Ану, прежнюю Предназначенную.

А в то время, как решалась судьба Марины (о чём ей позже рассказали), девушка распахнула свои глаза, сладко потянулась, зевнула, и помещение наполнилось пьянящим ароматом мирры.

Отметив ещё один этот признак богоизбранной, Али склонился в почтительном поклоне, уткнувшись лбом в пол. Марина резко села, вспомнив всё произошедшее, и тут же схватилась за голову, которая закружилась от этого резкого движения.

– Где я?

– О, Выбранная волей Богини, – почтительно проговорил Али, – мы находимся в гробнице, в которой жил Питри, когда только-только приехал в Египет, и у него нет быть денег снять обычное жилище.

Уловка Али отвлечь внимание Марины удалась. Она в удивлении распахнула глаза.

– Тот самый Уильям Мэтью Флиндер Питри? Британский археолог? Основоположник современной систематической египтологии?

– Да, тот самый, о прекраснейшая!

– Но как же он здесь жил?

– О, Сияющая, здесь очень комфортно. В прохладу становится тепло, а в жару свежо, – отвечал Али, по-прежнему глотая пыль.

– Я только что поняла! – вдруг осознала своё положение девушка. – Я не в Карнаке больше. Так это был не сон?

– Да, о, Величественная.

Вся сонливость мигом слетела с Марины. Она мгновенно погрузилась в воспоминания. С детских лет её увлечённость Древним Египтом, приезд сюда, похищение, невероятный рассказ местных об избранности, мнимая смерть, боги, которых видела. Всё это совершенно и абсолютно не укладывается в голове. И это невероятно, чтобы вот так просто поверить. Да, основания для веры есть – несостоявшаяся смерть и беседа с самой Изидой. Но что, если это – некий фокус мошенников, а на самом деле всё совсем иначе?

В конце концов, тот бородатый мог просто сделать вид, что собирается её заколоть, но не довёл своё движение до решительного конца, тем самым обманув мозг жертвы, который сделал вывод – её пронзили насквозь. Ну, а боги… это могли быть просто галлюцинации, навеянные её зацикленностью на культуре Египта. В конце концов, ей могли что-то подсыпать в туристический набор, который выдали в отеле перед поездкой в Карнак. Что-то, что при потере сознания вызывает обман зрения нужного характера.

Масса версий, которые могли бы с логичной точки зрения объяснить произошедшие чудеса, пронеслись в голове Марины за эти несколько мгновений. Некоторые из них были очень убедительны, другие столь же нелепы, как и сама ситуация, в которой она оказалась. Но даже самая идиотская из них звучала разумнее и приемлемее, чем то, что ей пытались преподнести на блюде истины.

Но, как ни странно, больше всего угнетала не сама ситуация, в которой бедняжка не знала, чему верить – увиденному и пережитому, или разуму и логике. Угнетала тема избранности. Марина всегда много читала. В том числе и фэнтези. И немного посмеивалась над книгами, в которых герой выступал самым особенным. Над тем, как у него всегда всё было готово.