Моя лучшая ошибка

Я поглядела с сомнением – Фред меньше всего был похож на альтруиста. Что ж, он и не пытался долго им притворяться:

– За достойную плату, конечно.

В целом, это был неплохой вариант. Я дала бы ему свои карманные деньги, он бы забыл этот вечер – предварительно организовав нам с Дереком свидание, естественно. Но была в плане одна загвоздка:

– У меня нет денег.

На этот раз пришёл его черёд глядеть на меня скептически.

– Это академия, – я закатила глаза. – Здесь нам выдают форму, учебники, писчие принадлежности, кормят и водят в театры. Всё уже оплачено – зачем мне ещё какие-то деньги?

– На платья?

– Форма, помнишь? Мы носим форму.

Я выразительно указала на себя, одетую в эту самую форму.

– Могу дать разве что драгоценности.

– Нет уж, – он отказался на удивление прытко. – Потом ты скажешь, что твои любимые серёжки пропали, всю академию поднимут на уши, серёжки найдут у меня – и меня очень быстро отсюда турнут. Тебе, конечно, здорово: со мной исчезнет твоя проблема. Но я не такой дурак, чтобы на это подписываться.

Чёрт, а я о таком плане и не подумала! Даже обидно.

– И что мы тогда будем делать? Будешь молчать бесплатно? – без особой надежды поинтересовалась я.

– Ещё чего, – он фыркнул. – Расплатишься по-другому.

– Как? – мигом в мыслях всплыл разговор за обеденным столом.

Видимо, что-то промелькнуло на моём лице: слуга коротко рассмеялся, покачал головой.

– Нет, принцесса, не так. Дашь мне пару уроков?

– Чего? – я сама-то толком ничего не умела.

– Манер, – он улыбнулся так, словно знал, какой это произведёт эффект. – Расскажешь про эту кучу вилок и ножей на столе, про правила поведения, обращения, ваши дурацкие танцы…

– Почему это танцы дурацкие?!

– Рад, что только это тебя волнует.

– Не только это, – мне не понравился тон, с каким он это сказал: будто уже записал меня в разряд наивных, глупых девиц, к которым я решительно отказывалась себя приписывать. – Зачем тебе эти уроки?

– Ответ на этот вопрос стоит дороже моей помощи и молчания.

Впервые я посмотрела на него с подлинным интересом. Словно в нём было что-то больше дурного происхождения, невероятной наглости и острого языка. Да, в нём была тайна.

– По рукам, – ещё не успев принять окончательное решение, я протянула ему ладонь.

Он склонил голову набок, будто тоже увидел что-то новое во мне благодаря этому жесту. Взгляд из насмешливого стал внимательным, изучающим – от такого захотелось передёрнуть плечами.

– По рукам, – медленно кивнул он, я сжал мои пальцы.

Рукопожатие вышло совсем коротким, длилось долю секунды, но я всё равно успела прочувствовать и тепло его кожи, и шероховатые мозоли на ладони и кончиках пальцев. Когда он отпустил мою руку, ей вдруг стало пусто и холодно – так, что я невольно сжала и разжала кулак.

– Итак, как ты можешь мне помочь?

– Сразу к делу? Уважаю твой подход, мисс Браун!

Говорил ли он искренне или в насмешку? Так и не скажешь.

– Для начала, дам совет: не лезь в служебный коридор сразу после отбоя и вообще раньше трёх часов ночи. Когда вы, великосветские создания, ложитесь спать, мы выходим из своих норок, чтобы прибраться за вами. Народу в этих коридорах сейчас больше, чем в вашей столовой во время ужина.

Стоило ему это сказать, и мне послышался какой-то шум в темноте.

– Не волнуйся, я вышел чуть раньше положенного. Хотел поживиться пирожными, которые вы, принцессы, всегда забываете.

– Ты же в курсе, что здесь нет принцесс?

– Да, но с принцессами проще всего сравнивать себя нищим.

Это что, намёк на Марка Твена? Нет, не может быть!

– И что, ты правда воруешь недоеденные пирожные? – отгоняя от себя догадки, явно не соответствующие истине, поинтересовалась я.

– Мне приятно, что ты в этом усомнилась! – в глазах его заплясали весёлые искорки – или отразился дрожащий огонёк свечи? – Нет, недоеденные не трогаю. Но ваша староста вообще не ест сладкое, если ты не заметила.

– У нас нет старосты, – заметила я, поражённая, что он так много знает об устройстве жизни в дамской гостиной.

– Официально, может, и нет, – лукаво улыбнулся он.

И вдруг посерьёзнел, повернув голову будто на звук.

– А вот теперь нам и впрямь нужно поторопиться, принцесса, – проговорил он, не отворачиваясь от тёмного и, я надеялась, пока ещё пустого коридора. – Я найду тебя завтра.

– Что? – прежде, чем я сообразила, он шагнул в темноту. – Стой! Что это значит: «Я тебя найду»? Где, как?

– Не знаю, – он оглянулся, пожал плечами. – Что-нибудь придумаю. Мне же это теперь тоже нужно.

Я, как дура, стояла у выхода в гостиную, пока огонь свечи в его руках не превратился в едва заметную точку. Только после этого я почувствовала, что могу выйти из этого коридора обратно, в декорации нормальной жизни, которую я только что променяла, сама не знаю на что. На помощь? На авантюру? Или, как говаривал мистер Холмс, на шанс здорово повеселиться?

Заснуть я смогла только под утро.

Ночью же мои мысли вертелись вокруг загадочного Фреда – я пыталась понять, зачем ему нужно учиться манерам, из добрых намерений или из злых. Думала о том, почему он сам вызвался помочь мне: видит Бог, я могла согласиться обучать его и попросту за молчание. Гадала, не совершила ли ужасную ошибку, подписавшись на это – может, мне стоило утром же отправиться к мисс Бендикот, сказать, что я поймала слугу на краже пирожных, и избавиться от него?

Нет, конечно, я не могла оболгать его – не того, кто выбрал скрыть мою собственную вылазку, пускай и за плату. Словно бы, когда он решился на это, между нами образовалась тонкая, хрупкая связь. Равновесие, которое могло нарушить любое отклонение от уговора и которое я обязана была всеми силами поддерживать.

Первая же трудность на этом пути возникла, когда Мэриан пришлось трясти меня за плечо, чтобы заставить проснуться. Я была слишком вялой и усталой, чтобы девушки не обратили на это внимание. Но если Глория и Мэриан обеспокоились моим здоровьем, то Эмили (а с ней, возможно, Джози и Бекки) заподозрила неладное.