Обратная сторона её души. Роман

– Во-во, Снегурочкой станешь.

– Я не думала, что там уже ураган! Ой, ураган это летом. А как же это называется зимой? Ведь тоже ветер, но не ураган. И не торнадо, торнадо – это про Америку скорее.

– Это – метель! Слушай! А где спрятан кондиционер? – Вера обсматривала комнату в поиске хоть каких-то следов кондиционера, но не могла найти, телефон на диване издал веселый звук оповещения.

– Это у тебя на вайбере такой звук?

– Да.

Они испуганно посмотрели на телефон, Настя от окна, Вера от гардеробной. Подходить было страшно.

– Нет, нет, нет! Пока не выпью еще стакан читать не буду! – Крикнула Вера Насте.

– Я тоже!

Они схватили стаканы, ушли в гардеробную, закрыли за собой дверь. Настя ногой отодвинула одежду, которую они, снимая, бросали на пол:

– Чем бы еще его удивить.

Она задумчиво пошла вдоль полок и стеллажей.

– Я придумала! Надо фото в белье! Только увешаться драгоценностями!

– Угу.

Настя снова прыснула от смеха и открыла дверцу отдела с бельем. Идея была вызывающей, но им уже было все равно. Вера довольная своей идеей полезла на верхнюю полку, где стояла коробка с драгоценностями. Достать коробку никак не получалось, а она все тянулась:

– Как же ты её оттуда достаешь!?

Она поставила ногу на полку, попробовала подняться повыше, но коробка никак не доставалась, пальцы соскальзывали с глянцевой поверхности. Настя обернулась, хотела остановить её, но не успела. Нога Веры в туфле соскользнула в тот самый момент, когда она уже успела за край крышки потянуть коробку к себе и вместе с ней полетела прямо в платья, разбросанные на полу. Настя оцепенела, улыбка сразу пропала с её губ, щеки побелели.

Коробка с треском ударилась об пол, крышка слетела, и по белому полу рассыпались яркие фотографии. Их было не много, не больше тридцати, но на каждой из них Настя была с незнакомым для Веры мужчиной. Каждый снимок был наполнен счастьем момента: они обнимались, смеялись, он кружил Настю на руках, катал на лодке, кормил арбузом, держал за руку и целовал.

Вера почувствовала, как ноги зазвенели болью от удара, посмотрела на Настю в поиске сострадания и поддержки, но лицо Насти стало мраморным, глаза пустыми. Вера так испугалась этого лица, что собственная боль сразу ушла куда-то вглубь мышц и там лишь застенчиво вздрагивала, обещая превратиться в синяк:

– Прости, я не знала. У меня в точно такой же коробке лежат украшения.

– Ничего страшного, я сейчас все уберу.

Настя сказала это одними губами, и медленно начала поднимать фотографии с пола, она не смотрела на них, просто складывала в стопочку, как робот.

– Настя, кто это?

Вера была испугана, испугана своим падением, реакцией Насти на эти фото, у нее был шок, на фото она видела другую Настю – наполненную радостью. Она не знала, как себя вести, ей было стыдно и удивительно одновременно.

Настя подняла на нее глаза полные тоски, долго молчала, потом очень тихо сказала:

– Это мой муж.

– Почему ты не с ним?

– Потому что он погиб. Он умер двадцать первого апреля. Он нелепо разбился на машине. А я так и не успела ему ничего сказать.

Последние слова она смогла лишь прошептать и тихонько заплакала, отчаянно, горько. Вера испугалась, быстро подползла к ней, крепко прижала к себе:

– Все будет хорошо, не бойся, он знает, он все знает, он все услышал.

Настя устало подняла лицо:

– Вера, мне не нужны квартиры и фабрики. Мне ничего не нужно. Я хочу вернуть его. Я хотела бы отдать все, что у меня есть – но вернуть ему жизнь. Я без него не вижу красок. Мне все равно. Все серое, Вер.

Вера забрала у нее фото, сложила в коробку, отодвинула её.

– Расскажи мне. Прямо сегодня расскажи. Хватит нести в себе эту боль. Ты должна жить, Настя!

В голове Веры моментально появилось объяснение всех поступков её директора, это было так неожиданно и просто, что казалось странным, почему она не понимала этого раньше.

– Зачем? Зачем тебе моя глупая боль? Она когда-то уйдет. Я верю, что мне станет лучше. Но сейчас это так мучительно, Вера.

– Когда это произошло?

– Мне и двадцати пяти еще не было.

Она отвела глаза и устало сделала несколько глотков из стакана.

Вера упрямо потянула её за руку, а Настя удивленно посмотрела в лицо этой девушки, которая была в её жизни, но не считалась даже подругой. Сейчас она увидела в её глазах понимание и желание помочь, это так поразило её, что слезы сами высохли, она встала, оделась:

– Пошли на кухню, там были фрукты, пожуем, поболтаем.

– Ну, пошли.

Они сели за стол, придвинули вазу с фруктами, снова наполнили стаканы. Настя начала говорить и поразилась насколько это легко, рассказывать Вере о своем муже, о котором она все эти годы не разговаривала ни с кем, даже с родителями.

– Я увидела его на улице, прямо среди толпы. Я тогда только приехала в Москву, я не ориентировалась вообще, я тогда заблудилась в поисках общежития и все люди шли вокруг так безразлично, что мне хотелось кричать.

Я достала телефон, решила – позвоню Владу, местному студенту, но меня кто-то толкнул, телефон упал, разбился просто намертво, и я так и стояла – разбитый телефон в руках и нет понимания – куда идти. Я хотела заплакать, но подняла глаза и увидела его лицо. Даже не лицо, глаза увидела. Спокойные, зеленые, казалось, что они светились изнутри. Я уставилась в глаза незнакомому человеку, и казалось, даже моргать не могла. Они для меня были спасательным кругом, и я не имела права их потерять.

Глава 2

– Девушка, может, вы хотите чаю?

– Хочу. Только я потерялась.

– Вы не могли потеряться, потому что вы только что нашлись.

В его глазах была уверенность, надежность. Ему нельзя было не верить. Настя положила сломанный телефон в сумку.

– А после того, как мы выпьем чаю, вы поможете мне найти общежитие?