Обратная сторона её души. Роман

Обратная сторона её души. Роман
Дарья Рагулина

Линии судьбы в этой книге сплетаются и расплетаются, путаются, завязываются в узлы, рвутся и снова соединяются. Представляем вашему вниманию историю о том, как четыре мужчины пытались играть душой одной девушки, но вынуждены были проиграть.

Обратная сторона её души

Роман

Дарья Рагулина

Корректор Оксана Валерьевна Меркулова

© Дарья Рагулина, 2019

ISBN 978-5-4485-6267-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

– Это очень интересно.

Настя выставила ножку в красивой кремовой туфельке так, чтобы Вера могла ее увидеть. И по голосу было слышно, что вовсе это не интересно, а скорее скучно или даже грустно. Вера на мгновение опустила взгляд на эту туфельку, и ничего в её лице не переменилось, красивая обувь, не более. Они сидели за круглым столиком небольшого уютного ресторана и никуда не торопились, каждая спокойно поглощала свое блюдо: Настя – овощи, Вера – мясо.

– Я хорошо помню, как когда-то безумно хотела новые туфли. – Спокойно продолжила она, так спокойно, будто не с подругой болтала, а читала какой-то доклад. – Я увидела их в магазинчике у дома. Долго на них смотрела, думала, стоит ли тратить на них деньги. Я купила их тогда за две тысячи рублей, радовалась так сильно, будто это новая машина. – Она закатила глаза, поставила ногу обратно под стол. – Теперь покупаю, что хочу: туфли тысяча долларов, блузка пятьсот, юбка… нет, не помню цену юбки.

Она глубоко вдохнула, выдохнула, поковыряла вилкой в тарелке и отодвинула блюдо.

– И что? Ты была тогда библиотекаршей, а теперь ты директор довольно крупного театра. Если тебя это расстраивает, могу поменяться с тобой: ты будешь моей лучшей актрисой, а я твоим директором. Пойдет?

Вера откинула с лица свои черные кудрявые локоны и игриво подмигнула Насте. У нее был отличный аппетит, и ее молодое тело не набирало ни грамма лишнего веса, что безумно радовало и ее, и режиссера, работавшего с ней. Она с удовольствием положила в рот последний кусочек мяса и игриво обернулась на официанта, который никак не нес десерт. Они обедали в этом месте практически каждый день, и все официанты знали, что плохое обслуживание этой пары влечет за собой вызов всех администраторов, и яркое представление о том, кто они и как себя с ними нужно вести – поэтому, через мгновение перед ними уже стоял ароматный чай и воздушные пирожные.

– Я не об этом, Вер. Я тогда мечтала о туфлях, о красивых, качественных, дорогих туфлях. Мечтала сама зарабатывать на них. Я думала, что буду счастлива, но ведь нет – туфли и туфли. Пять тысяч евро, или пятьсот рублей – тогда я была более рада им, чем сейчас. Тогда, работая в библиотеке, я была счастлива абсолютно. Теперь, никак не счастлива. Парадокс.

Пирожное она тоже отодвинула, она мало ела не из страха располнеть, а из-за полного равнодушия ко вкусу блюд. Ей было все равно, что на столе, брокколи или шоколадка, поэтому отталкиваясь от здравого смысла, она чаще предпочитала брокколи. Официант принес счет, не глядя в него, Настя достала кошелек, положила несколько купюр.

Неторопливо она прошла до холла, украшенного, зачем-то, звездами разной величины, выглядело пошловато, но впечатление производило. С потолка висела звезда люстра, на стенах звезды из гипса, на полках звезды всех стилей. На одной из стен висел большой аквариум, в нем, конечно же, жили морские звезды. В ресторане было довольно шумно, люди щебетали о своем, в глубине зала играл небольшой оркестр, но среди этого гула она услышала странный грохот, повернулась, у её ног лежала одна из звезд с полки. Золотая комета с длинным хвостом.

– Звезда упала. И что? Желание теперь загадывать? – Настя сказала это сама себе, надула губки, посмотрела на свое отражение в огромном зеркале вестибюля, поморщилась. Ей нравилось в этой одежде – строгие блузки с юбками или брюками, деловые платья, дорогие аксессуары, только все чаще она стала ловить себя на мысли, что хочется надеть простые джинсы и майку. Вот только персонал театра не готов был к такому повороту, и она это понимала. Она имела определенный статус в обществе, и этот статус нужно было поддерживать. Вере было проще – она могла ходить в чем угодно, лишь на спектакль она одевала, то, что требовал режиссер.

Настя запахнула свою песцовую накидку, услужливо накинутую швейцаром ей на плечи, вежливо улыбнулась, обернулась на Веру, а Вера будто и не планировала уходить. Настя прислонилась к зеркалу спиной, и в голове пронеслась скользкая, противная мысль:

«Зачем я вообще есть? Радоваться разучилась, работаю без чувств, как робот. Привязаться ни к кому не могу. Или не хочу. Да, скорее второе, чем первое. Ничего уже не хочу».

Настя прошла обратно к столику, села на краешек стула, откинула свои пепельно-русые прямые локоны с лица. Вера будто и не заметила того, что она уходила:

– Детка, может ты просто устала? У нас уже конец сезона «Монте-Кристо», давай через пару недель уедем куда-нибудь? В Венецию? Ах, нет, ты же любишь, что-то более мрачное, поехали в Прагу? Или Шотландию? – Вера захлопала ресницами, она обожала любого рода приключения. Её актерский талант приносил ей очень хороший доход, а внешний вид – очень перспективных любовников, поэтому она готова была тратить любые суммы на веселье, себя и отдых. – Мы уже два месяца нигде не были, эти спектакли так выматывают! Поэтому и туфли тебя расстраивают! Это же старая коллекция! Мы купим новые! Ну, Настюль?

Настюля просто несколько раз оживленно кивнула. Ей было все равно. Все равно, что за спектакль идет в её театре, все равно какой доход это принесет (уже давно вся деятельность актерского и режиссерского состава была отработана до идеала), все равно, что её жизнь в безнадежном и безжалостном тупике.

– Пойдем лучше готовиться к пресс-конференции? У нас в апреле должен состояться мюзикл: «В тихом саду», ты же знаешь, что он очень перспективный, но мне не нравятся числа, которые они выбрали.

Настя решительно встала, повесила сумочку на плечо, Вера поняла, что в этот раз действительно уже необходимо идти, и на ходу промокнув губы от крема, бросила салфетку на стол и поспешила за ней.

– Неужели двадцать первого апреля?

Вера знала, что у её директрисы с этим днем связано что-то особенное, что именно знала, конечно, только сама Настя. Каждый год на этот день она назначала какую-либо фееричную премьеру, сама была сценаристом, сама режиссером, сама костюмером, организатором, менеджером. Подготовку начинала за месяц, что заставляло всех работать, как проклятых. Репетировали бесконечно, много, изнурительно, но всегда постановка была восхитительна, и приносила фантастические результаты для репутации их театра. Сама же Настя, после таких премьер падала там, где стояла и спала несколько дней прямо в театре.

– Да, двадцать первое и двадцать второе апреля. Экономисты вели переговоры о сдвиге дня, хотя бы на двадцать второе и двадцать третье, но этот кретин – Соколов, их директор, уперся и никак не идет мне на встречу.

– Что будешь делать?

– Буду готовить премьеру на двадцать перврое апреля, «Капитан Безумие». У тебя главная роль, ты играешь невесту того самого пирата, который взял себе славное имя Безумца, променял тебя на ром и грабежи.

Они легкой, уверенной походкой вошли в здание театра, в холле уже собирались репортеры и журналисты, Соколова пока не было видно, Настя бросила взгляд на огромные старинные часы под потолком с золоченым циферблатом – сорок минут до начала.

– Я надеюсь, в этот раз мне не придется играть смерть своей героини? – Вера на мгновение остановилась, дальше им нужно было идти в разные стороны.

– Нет, хэппи-энд, Вера. – Она подмигнула, подала свою легкую накидку Степану, своему секретарю и первому помощнику, улыбнулась ему и отправилась в свой кабинет.

В кабинете она сразу включила Моцарта-реквием, Слезный день. Опустилась в свое кожаное кресло, закрыла глаза, попробовала расслабиться. Через двадцать секунд открыла глаза, достала сотовый телефон, написала Вере сообщение: «Как насчет бутылочки виски вечером?».

Положила телефон на стол, вяло полистала какие-то бумаги на столе. Открыла электронную почту. Ничего важного либо срочного не было. Текучка – такие письма она сразу пересылала менеджерам или ассистентам, а они уже сами занимались тем, кому доверить решение данного вопроса.

Экран телефона моргнул: «Пойдем куда-то, или дома?»

Настя не думая ответила: «У меня, в 20.00».

Ответное сообщение она ждать не стала, Вера никогда не противилась редким потребностям Насти в чьем-либо обществе, она просто приезжала в то место, о котором писалось в сообщении в назначенный час. Первое время ей было странно желание директора напиться раз в месяц, она стеснялась, боялась сказать лишнее, но в итоге поняла, что на таких посиделках Насте просто необходимо разрядить обстановку и сбросить накопившееся напряжение. Болтали они ни о чем, много хохотали, придумывали безумные интриги: шли в бар на всю ночь, или в откровенных платьях пели песни на Арбате, или отправляли с лоджии бумажные самолетики, расписанные любовными посланиями тайному незнакомцу, что его прочтет. Утром они снова становились: директором и актрисой, и все шло своим обычным круговоротом.

Все в театре уважали свою молодую, тридцатидвухлетнюю директрису, все чувствовали правильность принимаемых ею решений и видели результат её работы. Так же и Вера, просто верила в правильность того, что делала Анастасия Михайловна. В театре ценила её лидерские качества и дорожила тем, что босс доверяет ей кусочек своей жизни вне работы.

Настя встала с кресла, поправила макияж у большого зеркала на дверце шкафа-купе, отодвинула дверцу с зеркалом в бок, перебрала пару вешалок, накинула на плечи строгий пиджак синего цвета, выключила музыку и пошла в зал, оборудованный для сегодняшней пресс-конференции. Соколов с деловым видом сидел за столом и оживленно рассказывал журналистам о своем легендарном мюзикле. Присутствие Насти сегодня было лишь формальностью, она сложила руки на груди и стала лениво наблюдать со стороны за происходящим.

Когда-то ей нравился Соколов, нравился как личность. Давно, в самом начале своего жизненного пути, еще будучи библиотекарем, она восторженно читала каждое интервью этого мужчины. Он был талантливым, даже скорее одаренным человеком, при этом Бог наградил его изумительной красотой – правильные черты лица, синие, живые глаза, сногсшибательная улыбка, копна пепельных густых волос, широкие плечи, мускулистый торс – все в нем было идеально. Это был человек лидер, таких интересно знать, о таких приятно разговаривать, таким хочется подражать.

Теперь Настя лишь с безразличным любопытством наблюдала, как все девушки, которые присутствовали здесь, следят за каждым движением его рук, как они слушают его, как ловят каждый его взгляд. Даже Вера, томно смотрела на него из-под своих длинных, густых ресниц, а ведь ей нужно было не тупо смотреть на этого режиссера-постановщика, а обсудить гастроли спектакля «Монте-Кристо» в его питерский театр.

Вера увидела директрису, помахала ей рукой, Настя улыбнулась ей одним уголком губ, погрозила пальчиком. Вера в ответ лишь пожала плечами, будто говоря: «Не знаю даже, как я могла забыть, зачем я тут».

Настя спокойно развернулась и хотела уходить, все шло своим чередом, все были на своих местах, а все важные вопросы с Соколовым все равно будут решаться утром на совещании, но кто-то из журналистов задал вопрос:

– Андрей Сергеевич, какого числа все-таки будет проходить мюзикл? И когда в продаже появятся билеты?

– Двадцать первого апреля, билеты появятся со дня на день.

Она резко повернулась, в недоумении посмотрела на него, он, как будто издеваясь, повернул лицо в ее сторону, широко улыбнулся ей. Она прищурила глаза, очень медленно отрицательно покачала головой, он подмигнул. Неожиданно у нее сдавило грудь от его наглости, воздух стал горячим и обжег её лицо, ей захотелось дать ему пощечину или просто чем-то ударить, но это чувство быстро ускользнуло, уступив место апатии. Она смогла лишь несколько раз глубоко вдохнуть и решительно ушла из конференц-зала. В коридоре стоял Степан:

– Анастасия Михайловна, завтра в двенадцать Соколов будет у вас. Сегодня ровно в пятнадцать «Монте-Кристо», билетов конечно уже нет. Гример Веры Павловны заболел, но она без скандала согласилась на замену – Афанасьеву Ольгу.