Непреложность судьбы

Он тянет меня за руку:

– Вы же где-то недалеко живете?

Я испуганно упираюсь ногами в землю:

– Вы что придумали? Вы к дедушке, что ли, хотите идти?

– Конечно, к кому же еще. Он нам поможет разобраться, как поступить.

– Нет! Не надо к дедушке, это же глупо!

Меня очень пугает, что подумает дедушка про это всё, ощущение, будто к нему директор школы идет, потому что я плохо себя вела, но Роман Юрьевич вдруг меняет тактику, он снова применяет свое безотказное оружие – он начинает смеяться.

– Агнесса Вячеславовна, я давно хотел проведать вашего дедушку, потому что вы говорили, что он разбирается в травах, и я подумал: было бы неплохо какие-то посадить в саду. Это, конечно, будет актуально только весной, но вдруг сейчас у него есть какие-то запасы, и я мог бы что-то купить, попробовать и узнать, что мне нравится, а что нет.

– И не будете говорить про кофе? – недоверчиво спрашиваю я.

– Ммм, если вы против, то нет.

– Тогда ладно.

Тут я отмечаю, что он до сих пор держит мою руку, и щеки бросает в жар. А он как ни в чем не бывало оставляет мою руку себе и прячет ее вместе со своей рукой в широкий карман своей куртки.

Мы идем в сторону моего дома, и я забываю дышать, потому что иду рядом с ним, я боюсь поднимать на него глаза и рада, что сегодня волосы распущены и немного прикрывают мои красные щеки. Всю дорогу мы молчим, только у самого дома, когда мое сердце начинает колотиться как сумасшедшее, он, будто почувствовав это, говорит:

– Не нужно волноваться, я же просто с ним познакомлюсь и поболтаю.

Мы подходим к воротам, я пытаюсь попасть ключом в замочную скважину, но не могу, рука дрожит. Роман Юрьевич без лишних слов забирает у меня ключ и сам открывает непослушный замок. Мы вместе входим в наш маленький дворик и следом в дом. Я на ходу начинаю соображать, что не погладила вечером белье и гладильная доска, наверно, так и стоит на кухне у окна, и мне становится стыдно, я ее очень редко убираю, потому что и гости у нас редко, а гладить приходится часто. Роману Юрьевичу приходится нагибаться, он слишком высокий для наших дверей, но на его лице такая блаженная улыбка, будто он пришел в святилище и ему всё нравится.

Дедушка из своей комнаты кричит:

– Ася? Ты сегодня рано.

– Дедушка, я не одна, – неуверенно кричу в ответ.

Через секунду дедушка выходит к нам. В тельняшке и растянутых домашних штанах.

– О, здрасьте, – прищурившись, говорит он. – Рома, что ли?

– Рома, Рома, – отзывается мой начальник.

Роман Юрьевич скидывает ботинки и уверенно проходит жать дедушке руку.

– Ну проходи, раз пришел.

Дедушка ведет его на кухню, а я снимаю пальто так медленно, как могу, потому что не знаю, что делать.

Когда вхожу в кухню, они уже сидят за столом.

– Я картошки нажарил, будешь?

– Буду, конечно, – улыбается Роман Юрьевич.

Дедушка смотрит на меня, я киваю и начинаю накрывать стол. За ужином они обсуждают дедушкины чайные травы и корешки. Дедушка, не успев доесть, начинает собирать в пакетик мешочки с чаем для гостя и на ходу рассказывает, как их заваривать.

– Петр Афанасьевич, я всё равно не запомню, как их заваривать, может, напишите? А может…

Роман Юрьевич стреляет в меня глазами и, откинувшись на спинку стула, продолжает:

– Или, если у вас будет желание, заходите к нам на стройку, посмотрите, где Агнесса Вячеславовна работает. Поможете мне с чаями разобраться, а то сижу один целыми днями в своем флигеле, никто со мной ни чай, ни кофе пить не хочет, а вы, может, нам какие-то дельные советы по устройству родового гнезда дадите. Если у вас, конечно, время есть.

– Время… времени у меня теперь полно, мотоцикл мой «Урал» украли сволочи, так и не нашелся, я теперь как перекати-поле дома. Огород выкопал и не знаю, куда себя деть.

– Мотоцикл украли? – делает большие глаза Роман Юрьевич. – Давно?

– Да с месяц назад, а он у нас кормилец был, я же на нем в лес за чаем ездил, а теперь… – дедушка махает рукой. – Где ж нам накопить, они теперь даже с рук много стоят.

– Нехорошо, – Роман Юрьевич задумчиво смотрит в тарелку, и вдруг его лицо озаряется. – А хотите, мы вам новый купим? А вы нам чай свой будете поставлять, у меня мама очень любит, но покупает где попало, а тут я ей обеспечу настоящий, свежий от знающего человека.

Дедушка весь сияет, но с сомнением говорит:

– Мне ж не расплатиться, Ромка, ты что такое говоришь, а чай я вам и так обеспечу, у меня запасы богатые. На рынок теперь не добраться, дак только знакомым раздаю.

– А что не расплатиться… Вы вот за сколько продадите мне вот эти все сорта, которые в пакет положили?

Дедушка машет руками:

– Сдурел? Так отдам, это же я угостил.

– Ну, предположим, меня угостили, а так на какую сумму тут чая?

– Да рублей на семьсот, я много не беру.

Роман Юрьевич присвистывает:

– Подождите.

Он деловито достает телефон, начинает кому-то звонить. Я сижу тихо, как мышка, мне вообще хочется исчезнуть, мне даже моя любимая картошка в горло не лезет, поэтому я просто медленно попиваю уже остывающий чай.

– Мам! Я тут встретил уникального человека, Петр Афанасьевич занимается сбором трав и корений для чая. Вот скажи, помнишь, ты там недавно какой-то чай покупала? Иван-чай? Ага, сколько ты за него отдала и сколько грамм было в упаковке? Ага, двести грамм за семьсот рублей. У знакомой? Ага, всё понял, нет, я потом объясню, всё, пока, перезвоню.

– Так вот, Петр Афанасьевич, мама одну десятую того, что вы мне дали в угощение, покупает за семьсот.

– Да ну!

Я понимаю, что их беседа – это надолго. Поэтому молча запихиваю в себя картошку и ухожу из кухни, накидываю пальто, иду во двор и сажусь в свою любимую беседку смотреть на темнеющее от туч небо. От происходящего кружится голова. Ладно хоть Лизка завтра вернется, и можно это всё с ней обсудить. Иначе крыша скоро поедет. Откуда на нас свалился этот Роман Юрьевич?

Примерно через час слышу, как дедушка провожает гостя, Выходить не хочется, устала, да меня и не зовут. Слышу, как, закрыв ворота, дедушка прямиком идет ко мне. Садится рядом.