Однажды в тридевятом царстве

Однажды в тридевятом царстве
Дарья Щедрина

Детская книжная вселенная
Произведения, вошедшие в книгу, объединены общим замыслом и адресованы главным образом подросткам. Их персонажи – обычные ребята, жизнь которых волею судьбы неожиданно меняется.

Степан, герой повести «На впитавших солнце камнях», слывёт скучным и неуклюжим ботаником, который привык находиться в тени властного, предприимчивого отца. Но стоило пареньку попасть в городок с полусказочной старой крепостью, как его жизнь начинает стремительно меняться…

Действие второй повести происходит в России XIX века. Одиннадцатилетнего Фильку овдовевшая мать вынуждена отправить на Соловецкие острова, славящиеся монастырем, храмами и древними лабиринтами. Мальчик оказывается воистину «в тридевятом царстве», где его каждый день ждут новые приключения.

В книге тесно переплетены современность и далёкое прошлое. Ведь и раньше, и сейчас встречаются люди яркие и смелые, неравнодушные к истории и судьбе своей родины, а духовная связь между поколениями непрерывна.

Дарья Щедрина

Однажды в тридевятом царстве

© Дарья Щедрина, текст, 2022

© Издательство «Четыре», 2022

На впитавших солнце камнях

Глава 1

Большой чёрный джип медленно тронулся в путь, выруливая со стоянки.

Стёпа, ещё полностью не проснувшийся в это раннее весеннее утро, удобно устроился в пассажирском кресле и с удовольствием наблюдал, как большие, сильные руки отца уверенно крутят колесо руля. Ехать в машине рядом с папой было одним из самых больших удовольствий в жизни тринадцатилетнего Степана, потому что случались такие поездки довольно редко – из-за отцовской занятости.

Всё внимание водителя было направлено на дорогу, и мальчик мог тихонько, чуть-чуть скашивая глаза влево, смотреть, как напрягаются чётко очерченные скулы, как упрямо выпячивается подбородок, как отец чертыхается вполголоса на других водителей, мешающих – вольно или невольно – движению автомобиля, или, наоборот, улыбается широкой белозубой улыбкой чему-то хорошему. И так тепло становилось на душе у Стёпки, такой безграничной любовью наполнялось его сердце, что он мечтал, чтобы поездка длилась вечно.

– Вот чёрт! – воскликнул отец и нажал на тормоз.

От резкого неожиданного торможения Стёпа чуть не впечатался в лобовое стекло, но сработал ремень безопасности, прижав его к спинке сиденья. Мальчик удивлённо закрутил головой по сторонам, ища причину внезапной остановки, и растерялся, увидев, как в нескольких шагах впереди автомобиля дорогу спокойно переходит чёрная кошка!

– Ты чего, пап? – спросил он.

– Примета плохая! – процедил сквозь зубы отец, прибавив витиеватое ругательство, и не тронулся с места, пока не дождался одинокого прохожего, не спеша пересёкшего опасную линию. Только тогда, облегчённо вздохнув, он отпустил педаль тормоза. – У меня дело впереди важное. Не хочу, чтобы на него повлияла какая-то кошка.

Вырвавшись из города, машина понеслась по трассе, а Стёпка предался фантазиям под мерное покачивание просторного, уютного салона.

Мальчик представлял, что сам управляет джипом, подчиняя своей воле мощного, норовистого железного коня. В мечтах он уже был героем любимого фильма или компьютерной игры, несущимся по утреннему шоссе спасать друзей, которые попали в беду, или знаменитым полицейским, преследующим опасных преступников. И серая лента шоссе уже не казалась бесконечной, а заурядное путешествие вполне могло превратиться в интересное и увлекательное приключение. Широкие шины тихо шуршали по асфальту, нашёптывая пассажиру, задремавшему на переднем сиденье: «Ждёшь приключений? Жди! Жди!»

Они специально выехали пораньше, чтобы приехать к дяде Тимуру в гости часам к десяти или одиннадцати, когда все уже проснутся, а впереди будет целый день для отдыха.

Стёпка надеялся как можно больше времени провести с отцом, но подозревал, что взрослые опять займутся своими бесконечными разговорами, а его отправят в компанию сестёр-близнецов, дочерей дяди Тимура. Девицы были ровесницами Стёпки, но общего языка найти никак не удавалось.

«Ну и пусть, – подумал Степан, – значит, пойду гулять по городу в одиночестве, а не с этими противными двойняхами!»

Городок Старая Крепость, куда лежал их путь, был совсем маленьким – скорее большая деревня, чем город. Каменных домов там было всего ничего, в основном частные: одноэтажные деревенские домики с садами да огородами. Основной достопримечательностью городка была древняя полуразвалившаяся крепость.

Год назад, когда они с отцом в последний раз ездили к дяде Тимуру, Стёпка просил отца сходить с ним и посмотреть крепость (интересно же!), но тот отказался, сославшись на важные дела, а в одиночку мальчик не решился гулять по чужой местности. За год он успел повзрослеть и был полон решимости исправить эту несправедливость.

Узкое шоссе серой лентой стелилось под колёса автомобиля, а по бокам зеленели бесконечные леса. Сейчас, в самом конце мая, старая, потемневшая еловая хвоя сочеталась с юной нежностью берёзовой листвы – как прошлое сочетается с будущим в точке настоящего на оси времени, в обе стороны уходящей в бесконечность.

Последние дни весны стояли по-летнему тёплые и солнечные, и Стёпка радостно глазел по сторонам, замечая, как молодые ёлочки, растущие стройными рядами вдоль обочины, весело машут ему своими ладошками с растопыренными зелёными пальчиками.

Он открыл бардачок и достал пачку жвачки. Прямоугольная подушечка растеклась во рту сладким арбузным соком, и Стёпка зажмурился от удовольствия.

– Что ты там опять жуёшь? – строго спросил отец, бросив короткий взгляд в сторону мальчика.

– Жвачку… – виновато промямлил Стёпка.

– Хватит жевать! И так нехуденький. Лучше бы спортом занимался, а не жевал всякую гадость. Я тебя предупреждал: вырастешь толстым – девчонки любить не будут.

Стёпа после папиных слов как-то сник и даже ссутулился. Он молча достал изо рта жвачку, ещё пахнущую арбузной мякотью, и, немного опустив боковое стекло, выбросил в окно.

– То-то же! – удовлетворённо произнёс отец, не отрывая взгляда от дороги. – Запомни, у настоящего мужчины не должно быть слабостей! Надо тренировать силу мышц и силу воли, чтобы быть победителем по жизни. Понял?

– Угу… – кивнул сын.

Они подъезжали к Старой Крепости. По бокам дороги замелькали палисадники с кустами цветущей сирени, и салон машины заполнился её волшебным ароматом. Одноэтажные домики, такие не похожие друг на друга, выкрашенные в разные цвета, казались весёлыми и яркими в обрамлении цветочных клумб и кустов. Слева по ходу машины, на вершине холма, Стёпка увидел большую белую церковь с пятью зелёными куполами-луковками.

– Пап, а что это за церковь? – спросил он, поворачивая голову.

– А чёрт её знает! – отмахнулся отец. – Какая разница? Церковь и церковь. Сейчас я тебе одно место покажу, хочу построить там дом.

– Дом? – Стёпка удивлённо округлил глаза. – У нас же есть дом… и квартира есть. Зачем нам ещё?..

– Дурачок! – беззлобно усмехнулся отец. – Здесь такие места!.. Река, лес! Красота! Вот где настоящий отдых!

– Как у дяди Тимура?

– Даже лучше! У дяди Тимура дом на окраине, а я построю в самом центре, на берегу реки.

Они подъехали к заасфальтированному пятачку местной парковки и остановились. Джип, казавшийся невероятно большим на фоне низеньких заборчиков одноэтажных домишек, замер на парковке, словно огромный притаившийся зверь.

– Пойдём, покажу! – сказал отец, выключая двигатель.

Стёпа открыл дверь и неуклюже вывалился из высокого автомобиля. «Как мешок!» – с неприязнью подумал о себе и вздохнул. Его ровесники вовсю росли ввысь, а он, Степан, умудрялся расти ещё и вширь, что несказанно огорчало родителей. Мальчик честно старался не есть сладкого и мучного, но силы воли хватало ненадолго. Как подсмеивался над ним отец: сила есть, воля есть, а силы воли нет. О том, что он совсем не такой, каким должен бы быть, Стёпа узнал однажды, заглянув в отцовские глаза – как в зеркало. С тех пор он отворачивался от настоящих зеркал, не желая расстраиваться.

Стёпка семенил сзади, пытаясь попасть в широкий, уверенный шаг отца. Высокий, крепкий, мускулистый, тот шёл и смотрел вокруг взглядом хозяина, приехавшего проинспектировать свои владения.

«Почему я совсем не такой?» – с тоской в сердце думал Стёпка. Крупный, круглощёкий и круглоголовый, с покатыми плечами и широкими бёдрами, в нём словно не было прямых линий и острых углов, а только скруглённые и вогнуто-выпуклые. И характер у него был мягко-округлым: ни лидерских замашек, ни амбиций, только покладистость и уступчивость. Одним словом – тюфяк!

Стёпа был так сильно не похож на отца, что даже подозревал нехорошее… Не подменили ли его в роддоме?.. Может, злые люди, дав «на лапу» врачам и медсёстрам, выкрали родного сына и подложили чужого?.. Но мама не сомневалась в родстве и говорила, что он похож на её деда. Тот тоже был крупным, похожим на добродушного увальня-медведя.

Отец старался воспитать сына настоящим мужчиной, несколько раз устраивал его в спортивные секции: то восточных единоборств, то хоккея. Но глупый Стёпка искренне не понимал – почему он должен бить другого мальчика, если тот ему ничего плохого не сделал? А удержать массивное тело на скользком льду в вертикальном положении оказалось настолько сложно, что тренер сам вежливо посоветовал отцу найти для сына другой, менее травмоопасный вид спорта. Отец тогда в сердцах наорал на Стёпку, обозвал его рохлей и мямлей. И был, конечно, прав.

В конце концов Стёпа нашел единственно подходящий ему вид спорта – шахматы. Соревнование умов оказалось для него более понятным, чем соревнование мускулов. Но чувство ущербности, неполноценности глубоко угнездилось в его душе, что мешало заводить новых друзей и знакомых. Даже просто находиться в большой компании сверстников ему было некомфортно: всё время казалось, что окружающие смотрят на него неодобрительно и шушукаются за спиной. Так он и рос замкнутым и необщительным, погружённым в мечты и фантазии, чувствуя себя инородным телом даже в собственной семье.