Бальзам от трусости. О любви с юмором

– Больница! – одновременно воскликнули баба Зина и Лиля, догадавшись, о чем идет речь.

– В казенном доме есть рядом с тобой дама крестей. Есть?

– Есть, – закивала Лиля, – Нина Николаевна, наша старшая медсестра.

– Сердита она на тебя, но бояться ее не стоит. Ничего плохого она тебе не сделает.

– Точно не сделает? – переспросила Лиля для уверенности.

– Точно. Так карты говорят. А вот и червовый король возле тебя, поклонник твой.

– Какой еще поклонник? – удивилась Лилька и сразу стала отбиваться. – Нет у меня никакого поклонника и быть не может! На меня никто внимания не обращает!

– Обращает, только ты об этом пока не знаешь! – примирительно, положив красивую, холеную руку на ладонь девушки, сказала колдунья. – А вот король пик. Неприятный субъект!

– О, это, наверное, Благонравов! – догадалась Лиля.

– Через пикового короля будет у тебя потрясение.

– Что, жалобу на меня напишет главному врачу? – в голосе Лили сразу задрожали слезы.

– Про жалобу тут ничего не сказано. Потрясение и все! Но все кончится хорошо. За королем пик идет король червей, то есть жди, девица, любви. Встретишь ты со дня на день своего суженного.

– Вот видишь! – баба Зина громко и щекотно зашептала на ухо Лиле, – Это ж карты говорят! А картам надо верить!

Лиля недоверчиво пожала плечами. Таинственный поклонник занимал ее куда меньше, чем пиковый Благонравов с угрозой потрясения. Какой же еще гадости можно ждать от этого капризного и вредного субъекта?

После гадания пили чай из тонких фарфоровых чашек перед живописным камином, задумчиво глядя в окно, где безжалостный ветер срывал с деревьев остатки летней красоты, а потом колдунья встала перед Лилей и жестом фокусника извлекла из длинного черного рукава крошечный хрустальный флакончик, заполненный темно-коричневой жидкостью.

– А это тебе, милочка, бальзам от трусости.

Лиля с замирающем сердцем взяла в руки подарок.

– Перед сном выпей половину флакона, не больше!

– Почему только половину? – спросила Лиля, с любопытством рассматривая, как преломляется свет в тонких хрустальных гранях.

– Я его на пятидесяти травах готовила, да пятью заговорами и заклинаниями приправила. Очень сильное средство! С половины флакона от всех своих страхов избавишься, а с целого флакона еще, чего доброго, экстремалкой станешь, будешь свою жизнь прожигать в вечной погоне за адреналином. Так что, соблюдай дозировку, милочка! Я тебя предупредила.

Вернувшись домой поздним вечером, Лиля поставила подарок на тумбочку перед кроватью и долго ходила вокруг него кругами, не решаясь выпить зелье. Как я могу стать экстремалкой? Думала она, вытряхивая по каплям коричневое содержимое флакона с подозрительно знакомым запахом в столовую ложку и прикидывая, есть полфлакона или еще нет? Да во мне столько страхов сидит, что мне надо выпить целый литр этого бальзама, чтобы стать ловцом адреналина! Решила Лиля и выпила весь флакон…

Утром следующего дня она шла на дежурство и прислушивалась к себе: нет ли необычных ощущений в организме, вызванных действием колдовского зелья? Но организм молчал. Правда, столкнувшись в коридоре с Ниной Николаевной, Лиля не почувствовала привычного сердцебиения и, здороваясь с заведующим отделением, ладони ее не взмокли, как обычно… Может, бальзам действует?

Лиля вошла в платную палату, где на кровати сидел Благонравов и читал газету, поздоровалась и поставила штатив для капельницы. Благонравов бросил на нее недовольный взгляд из-под очков, и произнес:

– Вы послушайте, что они пишут, эти мерзавцы! Просто возмутительно!

Слушать его едкие комментарии Лиля не собиралась, поэтому, повернувшись к пациенту спиной, направилась к двери за лекарствами для капельницы. Не успела она сделать и пары шагов, как за спиной ее раздался странный звук, как будто что-то большое и тяжелое упало на пол. Обернувшись, Лиля увидела распростертого на полу Благонравова. Он не дышал, а лицо его быстро бледнело и приобретало голубоватый оттенок. Волна ужаса, родившись где-то в области солнечного сплетения мгновенно поднялась к самому сердцу, но тут же разбилась о невидимую преграду и разлетелась на миллион мелких брызг, а Лиля с удивлением наблюдала за собой как бы со стороны: вот она бросается к двери и, распахнув ее, кричит в коридор – «Вера, скорей зови врачей!»; вот она подбегает к Благонравову и, положив сложенные друг на друга ладони на середину его груди, начинает ритмично надавливать на грудную клетку, наваливаясь всем своим весом и считая про себя; на счет семь зажимает ему нос двумя пальцами правой руки, а левой раскрывает рот и с силой вдувает ему воздух в легкие; и снова давит на грудную клетку. Через показавшиеся вечностью несколько минут в палату вбегают медсестра Вера и молодой доктор Саша из реанимации с дефибриллятором. Еще через минуту Лиля отходит от лежащего пациента, а доктор Саша прикладывает к его груди электроды дефибриллятора. От разряда Благонравов подскакивает и голова его с громким, неприятным стуком, бьется об пол, но зато он сразу приходит в себя и начинает дышать.

– Надо было подушку под голову подложить, – шепчет Лиле на ухо Вера, – а то ведь накатает жалобу в Комитет по здравоохранению, что мы, сволочи такие, шишку ему на затылке поставили, пока жизнь спасали.

Благонравов спустя пару минут уже лежал в своей кровати и растерянно озирался вокруг, словно видел все впервые.

– Ну, что, Федор Александрович, – бодро констатировал доктор Саша, – благодарите Лилю Зайцеву, она вам жизнь сегодня спасла!

Собрав чемодан с дефибриллятором, Саша, довольно улыбаясь, пошел к двери, на ходу подмигнув растерянной Лиле:

– А ты герой, Зайцева! – и вышел из палаты.

Кто герой? Лиля ничего не понимала. Неужели это она, герой? Вместо того, чтобы валяться в обмороке рядом с умирающем Благонравовым, она его спасла? И не испугалась?.. Значит бальзам Олимпиады Кирилловны действует?.. Действует!! Радость распирала ее изнутри. По отделению Лиля шла, гордо выпрямив спину и решительно развернув плечи. Ей даже показалось, что она выросла на пару сантиметров. Ну и бальзам…

Вечером перед сном Лиля зашла в платную палату, чтобы измерить несостоявшемуся покойнику давление. Тот тихо лежал в кровати и смиренно подставил руку, давая Лиле одеть на нее манжету тонометра.

– Как у космонавта, – констатировала Лиля с улыбкой, убирая прибор.

– Спасибо вам, Лиля… – вдруг произнес Благонравов, глядя на нее кроткими, благодарными глазами. Чудеса, да и только! – Если бы не вы, я бы уже давал отчет перед Господом.

– Все нормально, Федор Александрович. Все хорошо! – Лиля с удивлением поняла, что ни страха, ни неприязни не испытывает к этому человеку.

– Посидите со мной немного, пожалуйста… – попросил Благонравов, протянув в сторону медсестры слабую руку. Лиля подставила стул к кровати и села. Ну, не могла она отказать человеку, одной ногой побывавшему на том свете.

– Знаете, Лиля, нет там никакого коридора и зовущего света, одна темнота и пустота. К несчастью, и здесь пустота… Всю жизнь я доказывал миру, что я чего-то стою, карабкался по карьерной лестнице, потом делал бизнес, предавая друзей, подставляя коллег, главное было, как можно больше заработать. Теперь деньги есть, а ни семьи, ни друзей, ни просто близких людей нет. Я один, как перст. Вы, наверное, заметили, меня здесь ни разу никто не навестил. А если бы умер, тут бы налетела стая воронья! И в первых рядах были бы мои детки, охочие до папиных денег… Но, как говорится, как воспитал.

Лиля смотрела на этого немолодого, вмиг потерявшего всю свою самоуверенность, разочарованного жизнью человека и жалела его.

– Вот теперь думаю, чем оправдаюсь на Страшном Суде? И ведь деньгами этот суд не подкупишь.

– А вы сделайте что-нибудь хорошее, но не для себя, а для других и просто так, не за деньги. – посоветовала Лиля. Благонравов посмотрел на нее внимательно.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, например, помогите молодому парню, что лежит сейчас в реанимации. У него сложное заболевание, чтобы выжить, требуется дорогостоящий импортный приборчик, который будет страховать его сердце от остановки. У него таких денег нет.

– И сколько стоит этот приборчик?

– Много! Несколько тысяч баксов.

– И это спасет парню жизнь?

Лиля встала и, легонько пожала Благонравову руку, собираясь уходить:

– Еще как спасет. И будет у вас на том суде свидетель со стороны защиты.

Спустя месяц Лиля Зайцева вошла в свою палату и увидела на кровати у окна рыжего парня, что когда-то лежал у Кати в реанимации.

– Здравствуйте, сестричка! – приветствовал он ее радостно, как старую знакомую. Волосы цвета начищенной меди ореолом лежали вокруг его головы на белом поле подушки, веснушки щедро украшали добродушное круглое лицо, медово-карие глаза светились каким-то тихим внутренним светом. Симпатяга, одно слово!

– Здравствуйте, – Лиля слегка растерялась, – Как, вы тут?