Четырнадцать дней непогоды

– Вы как всегда понимаете меня, отец. Благодарю вас. Благословите.

Николай Петрович перекрестил сына, и тот поспешил выйти из комнаты.

– Николя, тебе не показалось, что с ним что-то не так? – продолжала беспокоиться Варвара Александровна.

– Он вырос, ma chere. Вспомни себя в его годы и будь снисходительнее.

* * *

А в это время в доме Мурановых готовились к приезду гостей. Всем заправляла Вера Федоровна Загряжская – тетушка князя, маленькая хлопотливая старушка, в прошлом – одна из звезд двора Павла I. Евдокия вернулась из оранжереи и уже заканчивала расставлять цветы в комнате, приготовленной для Прасковьи, а Павел не мог оторвать глаз от своей будущей жены. Он стоял и любовался ею.

– Павел, ты здесь, – девушка подошла к жениху.

– Все полностью готово к приему гостей, – сказал молодой человек и обнял Евдокию – Забыл тебе сказать, давеча пришло письмо от Сони. Если с дорогой все будет хорошо, завтра она приедет и пробудет в поместье до нашей свадьбы.

– Как славно, что твоя сестра будет на венчании.

– Да, мне удалось отпросить ее из института на неделю, – сказал Павел.

Евдокия подошла к окну и, радостно сказав: «А вот и они. Пойдем скорее вниз!», взяла жениха за руку, и они поспешили в гостиную. Здесь уже толпились слуги и стоял управляющий, а в креслах важно сидела старушка Загряжская.

Накинув шаль, княжна вышла во двор. Ее мать уже поднималась на крыльцо, а отец помогал сестре выйти из кареты.

Евдокия, которая была очень привязана к родителям, обнимала Николая Петровича и Варвару Александровну, а князь Муранов, вышедший на крыльцо вслед за невестой, приветствовал ее сестру.

– Как вы доехали? А где же Михаил Николаевич? – спросил Павел старшего князя Озерова.

– Благодарю, Павел Сергеевич, доехали без всяких затруднений, – ответил Николай Петрович, – а Мишель просил его извинить – обстоятельства задержали его дома.

– Жаль. Я надеялся, что он и вы составите мне компанию завтра на охоте. Впрочем, уверен, у нас впереди еще много таких дней. Пойдемте скорее в дом. А то, право, так холодно, – сказал молодой князь, и все поспешили последовать за ним.

Через некоторое время вещи были унесены наверх, в гостевые спальни, а князь Муранов, Вера Федоровна и семейство Озеровых расположились в креслах просторной гостиной. Старушка раскладывала гранпасьянс за небольшим столиком и мало обращала внимания на племянника, его невесту и гостей.

Вскоре подали чай, после которого Павел еще долго обсуждал все подробности предстоящего торжества с невестой и ее родителями. Наконец, решено было, что завтра Николай Петрович с князем Мурановым едут охотиться, в то время как Варвара Александровна с дочерьми напишут и разошлют приглашения. На следующий день Павел, Евдокия и ее родители поедут в церковь, чтобы договориться об украшении, певчих, венцах и прочем, а накануне свадьбы жених и невеста пойдут к батюшке, чтобы причаститься.

VI

Как жизнь поэта простодушна,

Как поцелуй любви мила.

Пушкин

На следующее утро в поместье Мурановых все поднялись рано. Павел и Николай Петрович собирались на охоту. В доме остались одни женщины, которые занялись, под руководством Веры Федоровны, считавшей себя полновластной хозяйкою дома, обсуждением праздничного обеда, приглашениями и прочими приготовлениями к приближающейся свадьбе.

После обеда, сидя у окна своей комнаты с книгой, Евдокия заметила подъезжавшую к дому карету. Вскоре из нее вышла молодая девушка – это была сестра Павла.

Софья Сергеевна Муранова, шестнадцати лет отроду, воспитывалась в Смольном институте благородных девиц в Петербурге. Она совсем не знала родителей – отец погиб во время освободительного похода русской армии в 1814 году, а мать умерла родами – и после их смерти осталась вместе с братом на попечении тетушки. Вера Федоровна долгое время жила с племянниками в Петербурге, где Павел служил в гвардии, а Софья училась в Смольном, но около года назад Загряжской захотелось в деревню, и она отправилась в М-ск вместе с князем, вышедшим в отставку штабс-капитаном. Девушка же осталась в институте, где в этом году заканчивала курс. Софья была еще ребенком, не видевшим ничего, кроме родительского дома и институтских стен. Она глубоко любила брата, как единственное родное существо, которое у нее осталось.

Евдокия спустилась в переднюю. Она впервые видела сестру будущего мужа и вышла поприветствовать ее. Вера Федоровна, Варвара Александровна и Прасковья отправились на небольшую прогулку по окрестностям и еще не возвращались.

– Здравствуйте, Софья Сергеевна, – доброжелательно обратилась к вошедшей княжна, – как вы доехали?

– Вы невеста Павла Евдокия Озерова? Как же я рада вас видеть! Знаете, по письмам брата я вас себе представляла именно такой. А где же он сам? – спросила девушка, присаживаясь в кресла.

– Павел отправился поохотиться. Вчера вечером приехали мои родители и сестра, и ваш брат пригласил моего отца на охоту. А Вера Федоровна показывает моей маменьке и сестре зимний сад и парк. Скоро пять, Павел и мой отец, Николай Петрович, обещали вернуться к этому часу. А как ваши дела, Софья Сергеевна?

– Соня, если не возражаете.

– Додо.

– Я приехала всего на неделю. Вскоре после вашей свадьбы я возвращаюсь в Петербург.

– Ваш брат обещал мне, что в субботу мы также едем в столицу и пробудем там до лета. Вы сможете поехать вместе с нами.

– Это было бы прекрасно. Одной в дороге очень скучно.

– А как ваши успехи в институте?

– Я стараюсь успевать по всем дисциплинам, но более всего меня занимают естественные науки.

Тут в дом вошла княжна Прасковья, ее глаза блестели, а щеки раскраснелись на морозе: зимняя прогулка явно пришлась по душе девушке. За ней, беседуя, зашли Вера Федоровна и княгиня Озерова. Старушка расцеловала племянницу, Евдокия представила Софье мать и сестру, после чего все удалились в гостиную, чтобы согреться и выпить чаю.

VII

…сильное и благое потрясение

Пушкин

Аглая Ивановна с утра была дома одна. Иван Иванович поехал по делам в уездный город, Зинаида Андреевна отправилась с визитами по соседям, и m-lle Горина могла спокойно собираться, без опасения, что ее застанут за этим занятием.

Завязав в небольшой узелок самые необходимые вещи, Аглая спрятала его в гостиной и стала с нетерпением ждать ночи. Вечером приехали генерал с супругою. Иван Иванович, выпив чаю, отправился почивать: он имел привычку ложиться рано. Зинаида Андреевна вскоре последовала за ним, не предав особого значения тому, что дочь осталась в гостиной. Так как было всего десять часов пополудни, Аглая, чтобы занять себя и не уснуть, сперва начала вышивать, затем читать, и, как только огромные часы еще прошлого столетия пробили три, положила на стол письмо родителям. Оно было следующего содержания:

«Maman, отец, я уезжаю, чтобы выйти замуж по любви. Вы не оставили мне иного пути, настаивая на женитьбе с Орловым. Простите меня, если сможете, и не тревожьтесь: я напишу,

дочь ваша, Аглая Горина».

Оставив письмо на видном месте, девушка оделась и, захватив свой узелок, вышла во двор.

Небо было по-зимнему темным, ни одна звезда на нем не сияла, только луна освещала дорогу и ехавшую по ней коляску. Сонный кучер осоловело погонял тройку лошадей, неспешно приближающих ее к поместью Гориных. Наконец, коляска остановилась. От темной громады дома отделилась небольшая тень девушки с узелком в руках. Она торопливо спустилась с крыльца и приблизилась к подъехавшему экипажу. Молодой человек, сидевший внутри, распахнул дверцу и помог девушке усесться. Коляска отъехала.

Дом по-прежнему был погружен в сон. Не единого звука, ни малейшего шороха не послышалось в ночной тишине и не нарушило его спокойствия. А между тем, Михаил и Аглая были на пути в Петербург…

* * *

Когда Аглая проснулась, она увидела, что солнце уже высоко поднялось, и его лучи проникают в небольшое оконце кареты, за которым простирается снежная степь без конца и края. Подле девушки дремал Михаил, опустив взъерошенную голову на грудь. Он держал небольшой дорожный сундучок, а в ногах предусмотрительного молодого человека стояла корзинка с провизией. Оглянувшись назад, Аглая увидела надежно привязанную и укрепленную гитару – неизменную спутницу Михаила во всех его предприятиях. Похоже, князь основательно подготовился к путешествию.

Вчерашний озорник, рвавшийся в гвардию и приводивший в отчаяние родителей своим непокорным нравом, теперь совершил первый свой поступок. Он начинал осознавать, что пора взрослеть, и самостоятельная жизнь привлекала его: для Миши она заключалась в пленительном образе Аглаи Ивановны.