Чернолунье 2. Воровка сердец

Зен недоверчиво поглядел на неё, но начал:

– Принц Азель, за которым мы едим в Менкар и принцесса Шелла никогда не виделись вживую. Знаю, что они вели переписку, но чисто формальную. Ни он, ни она не знают друг друга по-настоящему, и брак этот, выходит, сугубо политический. Ни чувств, ни эмоций – ничего. А ведь ей потом, после церемонии, придётся навсегда покинуть Алнаир и перебраться в Менкар.

– А почему сразу этого не сделали? Не увезли Шеллу? Разве не невеста должна ехать к жениху?

– Алнаир перестраховывается, – устало выдохнул Зен. – Пользуясь законом о том, что девушка до шестнадцати лет считается несовершеннолетней, Совет вызвал принца для бракосочетания к себе. Да ещё и прикрылись таким «значимым» событием, как совершеннолетие самой принцессы! – он иронично хохотнул. – Поскольку принцесса у Алнаира осталась только одна, а врагов предостаточно, устроить свадьбу на родине Шеллы будет безопаснее для неё. Да и гарантий успеха больше. А ещё этот союз горит обоим королевствам, потому противиться никто не стал.

Чуть помолчав, он добавил:

– И все плевать хотели, что Шелла, предпочла бы отпраздновать День рождения без всего этого политического цирка. Хоть в последний раз… Теперь понимаешь? – он замедлился и в упор посмотрел на Лилит. – Понимаешь, почему эта свадьба так ей ненавистна? – и сорвавшимся на сип голосом произнёс: – А ещё… помнишь, кого она любит?

Лилит слабо кивнула. Она прекрасно помнила. Ещё с их первой встречи в Замке она поняла, что Шелла далеко не равнодушна к Даю. И сейчас где-то там они одни, возможно даже, наедине. Потому Зен переживает. Ревнует.

Что-то противно потянуло в животе. Но Лилит постаралась задавить это чувство на корню.

Кто она чтобы вмешиваться в их жизни? Кто она чтобы привязываться к людям и чего-то от них требовать?

Наконец-то Зен остановился.

Лилит всмотрелась в прилавок. Её любопытная моська отразилась в мириадах цветных стёклышек, свисающих из-под карниза импровизированной крыши из палок и тёмных покрывал.

Дородный детина… то есть торговец с лишним весом, суетился у ближайших покупателей, что-то вещал им на певучем неизвестном Лилит наречии.

Взгляд её скользнул по товарам, и она застыла.

Сверкающие и переливающиеся в тёплом свете ламп украшения завораживали. Лилит не могла оторвать глаз от рубиновых, изумрудных и белых камней. Роскошные колье лежали на бархатных подушечках, сверкая сапфирами и брильянтами. Браслеты из серебра и золота блестели идеальными и тонкими сплетениями в виде веточек или цепочек. Крупные серьги из жемчуга, кораллов и другого множества даров моря и гор, так и манили прикоснуться к ним, примерить их и почувствовать тяжесть и роскошь.

Вокруг лавки с украшениями столпилось много дам и джентльменов разных наций. И каждый из них вид имел самый лощёный, богатый и высокомерный. Лилит в своём замызганном чёрном плаще и потрёпанных пыльных сапогах чувствовала себя пятном на белой скатерти.

И как Зен только умудряется держаться так уверенно на их фоне? Будто имеет полное право здесь находиться. А Лилит…

Однако кое-что роднило её и всех этих людей – жадные, взволнованные взгляды, бросаемые на украшения. Глаза их горели, как у одержимых, будто все они фанатики, пришедшие поглазеть на божество.

Лилит стало мерзко и зябко. Она сделала шаг чуть в сторону от толпы. И вдруг взгляд её уткнулся в новый ювелирный шедевр – в прекраснейшую заколку для волос, с утончёнными перемычками и плетениями, в которую были инкрустированы спиленные в форме лепестков молочно-розовые камни. Они составляли три роскошных цветка искуснейшей работы. Если бы не зеркальные блики на поверхности минералов можно было решить, что цветы живые.

Кажется, точно такие же цветки Лилит видела на платье Шеллы на Празднике цветов.

– Это вишня, – пояснил, нарисовавшийся со спины Зен. – Цветущая сакура. На Востоке это символ красоты и жизни, а ещё перерождения и обновления. Сакура цветёт при любых условиях, но всегда остаётся нежной и красивой. За это очень ценится.

– Шелле точно пойдёт, – затаив дыхание прошептала Лилит. Зен удивлённо воззрился на неё, словно впервые увидел.

Лилит ссутулилась, надула аловатые губки.

– Ну и что такого я сказала? Не смотри так, будто у меня рога выросли!

– Просто…– замялся Зен, переводя взгляд на заколку, – кажется, я впервые с тобой согласен.

И обратился уже к продавцу:

– Эй, заверните мне это, пожалуйста! Сеньор! Ло компарта!

Торговец быстро обернулся и с доброжелательной чуть удивлённой улыбкой начал обслуживать Зена. Он лепетал, неизвестно что на своём языке, а Зен кивал с каменным лицом, точно понимал, что тот говорит. Он указал на заколку, и довольный продавец скрылся за навесом в лавке.

– Что ты ему сказал? – удивилась Лилит. – Ты знаешь их язык?

– Нет, – пожал плечами Зен. – И понятия не имею, что он там бормотал. Мне эту фразу мне Климент сказал запомнить, чтобы лучше обслужили. К иностранцам, знающим местный диалект, торговцы относятся с бо?льшим почтением.

– И всего-то? – Лилит презрительно фыркнула и вернулась к разглядыванию сверкающего многообразия украшений.

Они завораживали и манили. Блестящие штучки вроде драгоценных камней и золота всегда привлекали её. Потому что рядом с ними обязательно водились деньги.

Богатые дамы украшали себя брильянтами, состоятельные джентльмены – золотыми или серебряными часами. Где драгоценности – там деньги. А где деньги – там раздолье для воришки.

Сама Лилит никогда даже не мечтала нацепить что-то из этого на себя. Дорого и непрактично. У неё и украшений никогда не было, кроме красной потрёпанной ленточки. Однако сейчас ей безумно захотелось обвешаться всеми этими колье, браслетами и серьгами и сверкать как рождественская ель, привлекая внимание всех и вся. Лилит раньше и не замечала, что любит быть на виду.

Вот она магия камней! Вот, что сводит женщин с ума – дорогие украшения, а не эти ваши мужчины.

«Да, – высокомерно подумала Лилит. – Кому они нужны! И этот Дай…».

Как бы он отреагировал, увидев её в этом?..

Что если она стащит одно? Хвать – и нету! Никто даже не заметит. Или заметит?

Лилит воровато оглянулась.

– Будешь что-нибудь покупать? – лениво ковыряясь в ухе, спросил Зен, разрушая всю её маскировку. Несносный мальчишка! – У тебя сейчас лицо такое… бр-р! – Его передёрнуло. – Будто вцепишься от страха кому-нибудь в глотку и рванёшь наутёк. Ты смотри, я обещал Клименту присмотреть за тобой. Но если ты поведёшь себя как дикарка…

Его слова не задели Лилит.

– Зачем что-то покупать, – тихо проворковала она, – когда я могу это украсть?

– Разве не приятнее покупать что-то за свои, честно заработанные, деньги? Тем более теперь ты можешь позволить себе хоть с десяток таких украшений.

Лилит зажевала губу и невольно коснулась мешочка с монетами, на своём поясе. Она ещё не открывала его, но после слов Зена догадывалась сколько там ценных монет.

Тратить их было жалко. Но, действительно, на что они ей без дела? Зачем ей копить?

– Я не знаю, что взять, – призналась она. – Что мне пойдёт?

Зен скрестил руки на груди, задумался, окинул её оценивающим взглядом, потом посмотрел на украшения.

Через минуту выдал:

– Как тебе та, – он небрежно указал подбородком чуть в сторону, – с синим камнем в сердцевине и рубинами-лепестками?

Лилит наклонилась к прилавку, пригляделась.

Заколка, нет, – гребешок – имитировал старое золото; крупные красные камни складывались в страшно красивые цветы, похожие на маки. Их грани переливались от чёрно-красного в темноте, до кроваво-алого на свету. А в центре красовался пыльно-синий камень, оттенком похожий на штормовое небо, а ещё на глаза Дая в тот, их последний, совместный, вечер.