Батя, Батюшко и Бэмби

А сын, довольный собой, с рюкзаком в руках удалился в детскую и оттуда прокричал:

– А мы скоро будем ужинать? Я голодный!

Немая сцена в коридоре длилась секунд десять, пока все трое приходили в себя. Первой подала голос Изольда. Голос ее звучал выше обычного:

– Какие поклонники? У кого поклонники? – и вязание свое прижала к груди.

– У вас, наверное, – немного сипло ответил Геннадий Игоревич.

– У меня?!

– Я надеюсь, что у Оленьки тоже, конечно, есть воздыхатели… Но о них нам пока ничего не известно.

– А о моих известно? – Изольда Васильевна начала приходить в себя. – Нет, я, конечно, никогда не скрывала, что в былые годы, работая в театре… и Оле рассказывала, но это же так… это так… естественно.

Геннадий Игоревич стоял все еще в верхней одежде и старательно ослаблял на шее шарф.

– Ну, для вас, актрис, это, конечно, естественно. Вот у нас, журналистов, такого не наблюдается.

– Что вы говорите? – соседка перевела ничего не понимающий взгляд на Олю. – Оленька, что он говорит?

– Это он на вашего Славу намекает, – вздохнула Оля.

– Славочку?

– Славочку, – подтвердил Геннадий Игоревич с каким-то удовлетворением.

Изольда, все еще прижимая к себе драгоценное вязание, с изумлением разглядывала собеседников.

– Мам! – напомнил о своем существовании Никита. – Мы ужинать будем? Я могу целого бегемота съесть!

– Ну, знаете ли, – в голосе бывшей актрисы послышалось возмущение, – не думала, что меня в этом доме… что после всего… что вот… так обо мне… Геннадий Игоревич, как вы могли?! И ладно он, но ты, Оленька… И все же вы, Геннадий Игоревич, а с виду такой интеллигентный! Я ребенка готовлю к поступлению в театральное училище! Моя старинная подруга попросила! – Изольда подняла подбородок выше, и в голосе ее послышался вызов. – Да, я знаю, что не такая уж великая актриса и не уверена, что с поступлением получится, и не хотела все это афишировать, но театр – он в моей жизни навсегда, понимаете? И я не могла отказать, и не хотела, а вы…

Геннадий Игоревич так и застыл с рукой у горла:

– Так это уроки театрального мастерства?

– Представьте себе!

– Ох… – Оля усиленно терла лоб.

Обстановка в коридоре накалилась. Изольда была обижена, отец растерян, а сын в детской голоден.

– Занятие со Славой закончилось? – спросила она соседку.

– Да.

– Ну вот и отлично. Предлагаю всем успокоиться и устроить совместный ужин. И заодно вы нам расскажете о своем подопечном, потому что строгой конспирацией заинтриговали всех.

* * *

– Хуже пациента, который скрывает информацию, только пациент, который сам себе ставит диагноз, – Денис допустил легкое раздражение в голосе – исключительно в педагогических целях.

Васенька занялся любимым делом – залился румянцем. Потом колупнул угол стола. Испросил взглядом поддержки у Малина и, не получив оной, принялся за исповедь.

Денис слушал и иногда задавал вопросы. Тося сидел молча – парень вообще со своей ролью «А Тоська слушает да ест» справлялся прекрасно. Иногда Денису казалось, что интерну можно ничего на словах не объяснять, он все информацию получает так – аудиовизуально.

– Ну вот теперь картина прояснилась, – подвел итог Дэн. – Это же совершенно разные ситуации, голубчик: эректильная дисфункция и преждевременное семяизвержение. Ну как вы не понимаете?

– Теперь понимаю, – пролепетал Василий. Удивительно просто, что при такой импозантной внешности и даже некоторой брутальности человек обладал редкой по нашим временам чувствительностью. – Вы простите, Денис Валентинович, что я ввел вас в заблуждение. Я не хотел, честное слово.

– Придется поверить на слово, что уж, – демонстративно вздохнул Денис.

– Ну просто… понимаете… хочется же, чтобы женщине было хорошо… – весь свой ресурс по покраснению и лепетанию Вася исчерпал и теперь говорил вполне уверенно. Негромко, но с пониманием обсуждаемого вопроса.

– А кто вам сказал, что долго и хорошо – это одно и то же?

Василий пару раз хлопнул своими великолепными ресницами, изобразил губами буковку «О» и только после этой пантомимы выдал ответ:

– А если долго – это не хорошо, то что тогда… хорошо?

Желание усмехнуться Денис усмирил.

– Такие вопросы – не совсем мой профиль. Но длительность полового акта – это тот вопрос, где единого мнения и стандарта нет и быть не может. Со своей стороны я могу выявить либо исключить факторы биологического характера, которые могут на нее влиять. Этим мы и с вами и займемся. А что до дилеммы «хорошо – долго», то это касается только вас и вашей партнерши.

– А если у меня… ну то есть… – еще не вся краска израсходовалась. Теперь запылали кончики ушей. – Нет постоянной партнерши? Но… в общем… я не с одной, а…

Полюбовавшись на кончик красного уха, Денис достал телефон и списал из адресной книги номер. Бумажку протянул Василию со словами:

– Я консультирую в Центре развития семейных отношений. Это номер сексопатолога из данного центра. Прекрасный специалист. Думаю, часть ваших вопросов он снимет. Но анализ на гормоны сдайте обязательно.

Васенька закивал и стал прощаться. А на пороге вдруг замер, видимо, потрясенный музыкальными созвучиями. Помимо поэтического дара Тося еще подвизался на ниве художественного свиста. И сейчас что-то насвистывал, глядя в окно.

– «Не уходи, побудь со мной, ты, мой каприз» – это мне? – задорная улыбка удивительно шла Василию. Смысл вопроса от Дениса ускользнул, зато Антон его вполне уловил. Рассмеялся.

– Нет, это я так – по мотивам осеннего пейзажа. Навеяло. Бабушка любит эту песню. А что, похоже вышло? Узнаваемо?

– В конце припева немного неточно, – широко улыбнулся Василий. – А так – да, узнаваемо.

– Любите петь? – Тося хорошо усвоил урок о важности установления доверительных отношений с пациентом. Не исключено, что из парня таки выйдет неплохой андролог. – В караоке?

– Нет, караоке – это для меня… слишком, – Васенька совсем приободрился и помахал им ручкой. – До встречи, Денис Валентинович, Антон Евгеньевич.

Теперь уже Малин смотрел с открытым ртом на закрывшуюся дверь.

– Ну когда ты уже привыкнешь к имени-отчеству, – вздохнул доктор Батюшко. – Вот же Тося Бабушкович…

* * *