Солнцеворот желаний

Все его заместители регулярно торчали в королевских библиотеках, пытаясь создать подлинный образ врага, и все упиралось в одно – никто прежде не воевал с океаном. Подводники не особо стремились выйти на сушу, но регулярно претендовали на притоки рек и соленые озера. Обычно они за несколько дней получали желаемое, если государство не состояло в Международном союзе и не имело связей с Каргатами. Это был подтвержденный факт: русалки признавали только силу эльфов и драконов. Все остальные были вынуждены подчиняться условиям подводников. Те, кто сопротивлялся, всегда проигрывали.

– Если все пойдет так, как я хочу, то и не придется узнавать. Война закончится за несколько часов, – негромко ответил Никлос, и Акрош встрепенулся, однако подробностей не последовало.

* * *

К полудню Ник вернулся во дворец. Получив краткую сводку за прошедшее утро, убедившись, что Селеста опять укатила в проклятую больницу, а Заседательный совет состоится ближе к четырем, он обосновался в кабинете, за обедом принимая посетителей по городским вопросам. Ближе к концу в дверях возник Богарт. Его папка распухла от документов, а перевязь совсем истрепалась, несмотря на то, что была сделана из высокопрочных нитей. Канцлер выглядел невозмутимо.

– Есть сведения о местонахождении Ниркеса. Мы выяснили, что у него была любовница в увеселительном квартале. Девушка сбежала на следующий день после его побега, однако у нее осталась больная лежачая мать, которая – вот удивительно – получает банковскими переводами достаточно денег, чтобы платить высококвалифицированной сиделке и личной прислуге. Даже более того: на днях она перебралась в городскую больницу, в комфортабельную палату. Мы разрабатываем этот вариант, думаю, через старуху сможем выйти на беглянку, а там – и на ее дружка.

– Хорошо. Но проследите через Акселя, чтобы Селеста даже случайно не пересеклась с этой больной женщиной. Ниркес однозначно высказался насчет своих планов на девушку. Не хватало, чтобы все это оказалось его очередной блестящей идеей.

Богарт согласно закивал, делая очередную пометку в документах. Перевернув пару страниц, он отчитался об обнаружении в лесах еще нескольких заброшенных капищ, после чего замялся, отводя глаза.

– Говори, не томи, – пробурчал король, отрываясь от еды и крепкого чая.

– Есть вероятность, что кэрра Кирнан Грацбурская мертва. Мы нашли остатки женского украшения с синими алмазами на одном из капищ. По словам следователя-колдуна, на жертвенном камне есть следы жертвоприношения. Мы полагаем, девушка была убита.

– Это не все? – Никлос заметил, как еще больше замялся канцлер. Он постарался, чтобы голос прозвучал максимально отстраненно, хотя внутри все застыло. Смерть предательницы… или жертвы? Кем же она все-таки была? Он постарался отогнать эти вопросы, а чтобы Богарт не догадался о его переживаниях, вытащил из стола трубку и принялся набивать ее табаком, пока канцлер докладывал.

– Последний ритуал был проведен накануне свадебного цикла, а само место находится рядом с поместьем одного влиятельного человека. Вернее, рядом с несколькими, но ближе всего к… – парень запнулся, заметив нетерпение на королевском лице. – Это безземельное поместье принадлежит почившему колдуну Томару Баю.

– Невозможно, – отмахнулся Ник. – Томар Бай мертв. И обстоятельства его смерти указывают, что он никак не может быть Баффором.

– А его дочь? – намекнул Богарт. – Рыжие волосы, высокий статус, вне подозрений из-за отца. И явный разлад в их отношениях с самого детства. Я наводил справки: в академии о ней отзываются с явным неодобрением. Она постоянно совершает странные поступки и занимается чем-то вне пределов учебной программы. И только личная протекция Селесты защитила девушку от исключения, что тоже как бы намекает на явное…

– Хорошо. Проработай этот вариант. Главное, добейся правды – как это получается, ведь если она морвиус и действует наперекор магической Сделке, то у нас концы с концами не сходятся, – прервал его король. Он не верил, что Маля – та самая рыжеволосая помощница Баффора, догадываясь, чем на самом деле занимается колдунья. Но подозрения канцлера были вескими. – Что там с Винелией? Ее ведь уже выпустили? Наш план остается в силе?

– Если мы подозреваем Акроша, то я не понимаю, почему он до сих пор управляет армией, – тотчас отреагировал на болезненную тему Богарт. Он перевернул страницы в папке. – Да, у них есть общее прошлое, в котором случилось нечто ужасное, но что именно, неизвестно, и как это может быть связано с морвиусами? Все подозрения опять-таки строятся на догадках и на данный момент – только на косвенных уликах.

– Поэтому за ними тоже наблюдай, – кивнул своим мыслям Никлос. – Это твоя работа – подозревать всех и вся. Слухи, сплетни, уговоры, сделки и интриги – ничто не должно идти мимо твоего кабинета. Тебе нужны новые люди? Нанимай, бюджет на это выделен. Главное – найди Баффора! Он продолжает действовать, люди не могут быть так организованны без своего лидера, – продолжил король, возвращаясь к ночному разговору с Ктуулом.

Подумать только, ему самому придется связываться с морвиусами! Втайне от собственной тайной канцелярии… Это было настолько противоестественно и крамольно, что он был готов взорваться, но тормозил себя, понимая, что на кону. Он и хотел, чтобы канцлер продолжал носом землю рыть, и понимал, что цель, в общем-то, потеряла смысл.

«Они – наши люди, Ник. Прикажи – и они сделают все, что попросишь. Они верны богам. Настоящим. Спроси себя, кто ты есть, и поймешь, что морвиусы – твоя паства. Тебе нет нужды преследовать тех, кто поклоняется твоей силе…»

Слова застряли в голове короля раскаленными и почти желанными мыслями. Он не был готов сказать им «нет».

Глава 7

Тропа к учителю

Селеста

Разве можно меня осуждать за отчаянный вопль, вырвавшийся из глотки в момент пробуждения? Разве можно смотреть с таким подозрением, будто я виновата в том, что сон так мощно прорывается наружу, что не получается молчать, видя, как много вокруг воды?

Я была готова поклясться, что этажом ниже с потолка льется настоящий ливень, – так много воды скопилось на полу, на который не сразу решились ступить сбежавшиеся на крик слуги. Настоящее наводнение, и опять, и снова. Сколько же это можно терпеть?! И никто не знает, что со мной не так, ведь я не могу сказать правду, а без конца врать о боли от потери мужа… даже не смешно.

Волком на них рычу, на руках ариуса покидая мокрую спальню и перебираясь в покои короля. Здесь сухо. И всегда сладко спится, если Ник забывает перенести обратно в мою спальню. Пора признаться хоть себе: все без толку. Никакая граница, никакое личное пространство не спасает от очевидного – рядом с королем мне лучше во всех смыслах. Сильнее ариус, проклятый сон не досаждает, да и сплю хорошо. Сладко. Все тревоги уходят, кроме самой очевидной, которая в очередной раз ожила сегодня ночью.

Разве можно устоять перед черным богом, в неглиже стоящим у твоей кровати? Он хорош и знает это. Знает, как выглядит, и ему нравится видеть мое смущение. Мой страх. Как в сказке про удава и кролика. Из последнего вышло удачное рагу. Вероятно, когда-нибудь так будут говорить и про меня. Даже Маля не понимает, почему я противлюсь, почему не хочу воспользоваться своей властью над ним, чтобы получить все возможные привилегии. О да, я уже наловчилась говорить «нет», но все кругом утверждают: хоть раз надо сказать «да». А то напряжение между нами скоро дойдет до точки. И мне что, сложно?!

Я истерично смеюсь и сама себе затыкаю рот. Наверное, это самая мучительная игра с совестью – кем я стану, если переступлю через себя?

Поэтому продолжаю ходить по краю. Продолжаю, как могу, отстаивать границы и рамки приличия. И говорю «нет». Каждый день и каждый раз. Хотя порой мне хочется сказать «да». И тогда все закончится. Ведь так? Мне больше не будет страшно?

– Кэрра Селеста, с вами все хорошо? – спрашивает служанка Пьетро, сухая, как корочка, девица с холодными, рыбьими глазами. Однажды она просто возникла рядом со мной, приставленная королевской рукой, и теперь караулит меня во дворце, тенью следуя, куда бы я ни пошла. Пришлось пару раз прикрикнуть на нее и даже наказать за назойливость, прежде чем мы нашли компромисс с этим явным агентом из тайной канцелярии.

Две другие горничные заканчивали одевать меня в удобное платье, готовя к выезду в город. Наверное, выражение моего лица оказалось слишком красноречивым, раз Пьетро решилась задать вопрос.

– Дурной сон, ничего более. У тебя задание: организуй встречу с кэррой Милан дэ’Винье. Я хочу привлечь ее к работе над королевским приютом, раз ей празднества и обычные мероприятия не по душе. Думаю, ей понравится такого рода благотворительность, – и я обворожительно улыбнулась.

По сощурившимся глазам Пьетро видно, что она чувствует двойное дно. Как и всегда, «шпионка» подозревает подвох. И теперь гадает, чего я удумала на этот раз. А пока приседает в реверансе и передает в заботливые руки Акселя и Августа. Догадываюсь, что чуть позже она побежит докладывать Богарту о моих передвижениях, учитывая, как незаметно перекочевала записка из рук Бола в ее. То, что секретарь стучит на меня канцлеру, совсем не волнует – это ожидаемо. Главное, чтобы остальные мои дела не доходили до чутких королевских ушей.

Я откладываю встречу с Советом Женевры, тасую колоду поставленных задач, с легкой королевской руки избавляясь от всего надоевшего и набившего оскомину, оставляя только действительно меня волнующее, а именно больницу. Туда и направилась, когда закончили работу с документами и после плотного обеда.

Стоявшее высоко солнце разочаровывало своей непривычной яркостью. И пускай Сатуральские долины не знали истинной мощи буремесяца, я догадывалась, насколько людям важно видеть естественный порядок вещей. Происходящее не было естественным, а значит, за этим стоит океан. Что может деморализовать сильнее, чем осознание, что подводный король сильнее нашего на поле, где обычный человек ничего не может сделать? Я слышала, как люди вспоминали истории об инквизиции княжества Лапалия. Она возникла как средство против распоясавшихся морвиусов, но оказалась действенной и против обычной магии. И пускай инквизиторы в итоге растеряли свое влияние, в умах простых людей идея о всеобщем равенстве осталась.

Аксель помогает сойти с подножки кареты – и мы поднимаемся к раскрытым дверям больницы. Внутри небольшое столпотворение: люди в очередях застыли, как во время крупного скандала. Но наше появление сняло напряжение, и они с каким-то воодушевлением подались нам навстречу. Телохранитель тотчас встал между нами, чтобы никто и пальцем не посмел меня тронуть. А когда зазвучали просительные голоса, за плечо повел дальше на территорию персонала, несмотря на мои попытки замедлиться и поговорить с посетителями. Повернув голову, я видела лица, полные надежды, обратила также внимание на признаки заражения. Сейчас их стало достаточно просто различать – огрубевшая, как маска, белая, потрескавшаяся кожа, ссохшиеся губы и мелкие разрезы на щеках и лбу, будто от сухости лопнула почва, с капельками засохшей крови.

«Людям не хватает воды», – мысль полоснула по нервам, и я застыла, а потом повторила слова вслух. Аксель в ответ пожал плечами – ему ничего не было об этом известно.

Навстречу вышел собранный и чем-то опечаленный Флар дэ’Мор, рядом с ним шагала Месария, что-то негромко докладывавшая доктору. Заметив нас, она умолкла и, получив указание от Флара, скрылась в обратном направлении. По лицу мужчины я догадалась, что он не рад видеть меня, однако он натянул приветственную улыбку и вежливо поздоровался.

– Оставьте нас, пожалуйста, – обратился доктор к Акселю. Телохранитель сказал, что будет ожидать меня в больничной библиотеке, и попросил не задерживаться, как вчера. С тем и откланялся.

Задумавшись о чем-то своем, Флар предложил прогуляться в небольшой ботанический сад, разбитый на территории больницы. Здесь не было посетителей с тех пор, как соль сожгла большую часть растений, и цветущий сад превратился в свое ржавое, поникшее подобие. Мы остановились в глубине, возле небольшого неработающего фонтанчика. Оглядевшись, я приметила уютную скамейку, незаметную со стороны. Стоявший в закрытом саду запах вызывал неприятные ассоциации, и я недоумевала, почему доктор решил привести меня сюда.

Он мялся, говорил на отстраненные темы, сетуя о слишком солнечной погоде и отсутствии дождя, а когда я напомнила о времени, перевел дух и перешел к делу:

– Вам интересно, что стало с пациентом? – дождавшись моего кивка, Флар прокашлялся и негромко шмыгнул носом. – Он умер. Внутреннее кровотечение. Пропустили во время операции. Потом пошла реакция на соль, и под утро мужчина скончался.

Мне потребовалось время, чтобы это переварить, а собеседник безучастно смотрел на меня. Казалось, его это совсем не трогает.

– Но дело не в этом, не так ли? Вы хотите сказать что-то еще.

– Король против Вашего присутствия здесь. Официального запрета нет, однако в Секретариате мне намекнули, что если больница хочет и дальше получать расширенное финансирование, желательно, чтобы Вас здесь не было. Иначе (разумеется, поводом станет что-то иное) будет проведено повторное голосование, и меня снимут с должности, а бюджет больницы сократят.

Я скептически оглядела Флара и изящно изогнула бровь, выражая все, что думаю по этому поводу. А для усиления эффекта еще и потрескавшуюся плитку сковырнула ногой и поджала губы. Нет, поверить в то, что Ник способен на это, я могла. Но в то, что доктор вот так просто прогнется, да еще после вчерашнего, – нет!

Взяв его руку в свои, доверительно обратилась к нему:

– Боитесь открытой конфронтации? Считаете, что мне здесь не место? Скажите прямо – от ваших слов зависят мои дальнейшие действия.

Молчание затянулось. Флар всерьез раздумывал над моими словами. Поднявшись, он отошел в сторону и посмотрел на меня с непередаваемым участием.

– То, что вы делаете, – благо. Но благо временное, исходящее от одного человека. Ваши изыскания направлены только на Вас. Вашими открытиями нельзя поделиться с другими. Рано или поздно Вы уйдете, а больница продолжит работу. И от отношения с властями будет зависеть наше дальнейшее благополучие…

– То есть Ваше. Ведь если сместить неугодного главу, отношения начнутся с чистого листа. Даже более того, гарантирована лояльность нового в противовес Вашему бунту. Понимаю, – замечаю проницательно, оглядывая доктора. – Предлагаю пока поставить эту ситуацию на паузу. Я поговорю с Никлосом, и мы поглядим, что из этого выйдет. В любом случае мои действия сейчас приносят пользу. Пускай в хирургии мои навыки и оставляют желать лучшего, однако для детей я – спасение. И этого даже король не в силах отменить.