Рождественский экспресс

Лэнгдон был всего лишь мужчиной и расценивал свадьбу с мужской точки зрения. Но все же он понимал, что невеста придает церемонии огромное значение. Жениху гораздо проще: все, что он должен сделать, – это явиться в более-менее трезвом виде, сказать «я согласен», поцеловать невесту на виду у хихикающих в толпе гостей старушек и не отключаться до тех пор, пока – после первой брачной ночи – все официальные церемонии не будут завершены, а подаренные деньги пересчитаны.

– Не беспокойтесь, – сказал Том. – В поездах есть что-то особенное, располагающее к откровенности. Кроме того, волей-неволей гости у вас все равно будут.

Он снова пожелал им всего хорошего и направился в кафетерий вагона-люкса в поисках Тайрона, однако его мысли снова вернулись к Элеоноре. После того как она бросила его в Тель-Авиве, он был расстроен, рассержен, озадачен и в итоге совершенно неспособен поступать рационально. Когда Том пришел в себя, миновало столько времени, что он уже не стал искать встреч. Прошли годы. Он чувствовал, что любая попытка связаться с ней будет немедленно отвергнута, а это болезненно. Как знать, может, она уже вышла замуж.

Лэнгдон прошел через вагон-ресторан, кивнув официантам. В одежде каждого был какой-нибудь праздничный элемент. Они, по-видимому, усердно готовили ужин, так что он решил не отвлекать их вопросами и направился в вагон-люкс. Несколько человек сидели у телевизора, другие лениво разглядывали мелькающие за окном пейзажи. Он спустился по спиральной лестнице и увидел проводника вагона-люкса Тайрона.

Его рабочее пространство было небольшим, но хорошо организованным: вдоль стен стояли холодильные шкафы, набитые сэндвичами, мороженым и всяческими сладостями. В закромах были чипсы и тому подобное, а также напитки – горячие и холодные. Для подносов с покупками имелись линии раздачи. В конце зала находилась дверь с надписью «Место для курения».

На вид Тайрону было около тридцати, он оказался ростом с Тома и выглядел как Элвис, только чернокожий. Сперва Лэнгдону почудилось, что на проводнике парик, но, приглядевшись, он понял: волосы натуральные. Этот человек выглядел воистину по-королевски в своем черном великолепии. Такое зрелище Тому очень понравилось.

– Я откроюсь минут через двадцать, сэр, – сказал Тайрон. – Продукты доставили с задержкой. Обычно к этому часу у меня уже все готово и работает. Когда откроемся, я сообщу по громкой связи.

– Ничего страшного, Тайрон. Реджина сказала мне прийти сюда, если что-нибудь понадобится.

Раскладывающий по местам товары Тайрон оглядел его внимательно и с интересом.

– А, это вы тот писатель, о котором говорила Реджина?

– Да, я.

– Здорово. Что хотите узнать?

– Для начала – фанат ли вы Элвиса.

Проводник рассмеялся:

– Это из-за волос, верно? Всегда все судят по волосам.

– Ну, хорошо, признаю: из-за волос.

– «Спасибо, спасибо большое»[15 - Известная фраза Элвиса Пресли, которую тот постоянно повторял на выступлениях.], – Тайрон слегка качнул бедрами.

– Я впечатлен.

– Я знаю все его песни и движения. Для белого парня его выступления очень хороши.

– Как давно вы работаете в этом поезде?

– Я в «Амтраке» с 93-го. В этом поезде работаю уже лет семь.

– Держу пари, вы много повидали.

– И не говорите, действительно много. Когда люди садятся в поезд, они как будто сбрасывают какие-то ограничители или что-то в этом роде. Я в курсе, какие сумасшествия вытворяют в самолетах, когда напиваются и так далее, но по сравнению с безумствами пассажиров поездов это ерунда. Не хотите содовой или чего-нибудь еще?

– Только если есть что-то покрепче. Очень на это рассчитываю.

Тайрон открыл ему бутылку пива, и Том прислонился к стене, слушая.

– Когда я впервые отправился этим поездом на север, мы выехали из Питтсбурга около полуночи, и я услышал вопли в одном из спальных вагонов. Вагон-люкс закрыт на ночь, я не на службе, но все равно иду туда, потому что на один спальный вагон приходится только один проводник, а я новичок и хочу, чтоб все было в порядке. Поднимаюсь туда и вижу: голый парень стоит в коридоре с горячей цыпочкой, прикрывающейся небольшим полотенцем. А рассвирепевшая дамочка в пижаме рвется задушить парня, в то время как Моник – проводница вагона – пытается ее удержать.

– Что произошло – кто-то перепутал купе?

– О, держу пари, муженек желал бы, чтобы все было именно так. Видите ли, того голого парня застукали на месте преступления с любовницей, которой он купил билет через два купе от своего, где он ехал с женой. Он думал, что успешно добавил дамочке в стакан снотворное, чтобы позабавиться, пока та дрыхнет, но жена что-то заподозрила и не выпила таблетку, а проследила за ним и застукала обоих.

– И что было дальше?

– Любовница сошла на следующей станции. А когда я в последний раз видел ловеласа, его избитая задница слезала в Чикаго.

Пока Тайрон продолжал рассказывать и работать, из-под его рубашки выскользнула висящая на шее цепочка. Том заметил, что было на ней.

– Где вы заработали «Пурпурное сердце»?[16 - Военная президентская медаль США, вручаемая погибшим или получившим ранение на службе.]

– В Персидском заливе, – ответил Тайрон, пряча цепочку под рубашку. – Служил, получил заряд шрапнели в ногу, когда снаряд попал в наш «Бредли»[17 - Модель боевой машины пехоты.].

– Я освещал ту войну. Там велись более ожесточенные бои, чем можно судить по репортажам, которые крутились по нашему ТВ.

– Для меня они были достаточно ожесточенными.

– Как я понял, вам нравится здесь?

– Ну, работа есть работа. Но она вдобавок и развлечение. Я понемногу отвлекаюсь от рутины каждый день. Весело провожу время с пассажирами и особенно с их детьми. Да, в поездах и в детях есть нечто особенное – они так отлично сочетаются… понимаете, о чем я? – продолжал болтать Тайрон, не переставая трудиться. – Смена три дня подряд, потом четыре выходных. Таков график дежурств на поездах дальнего следования. На тех, которые следуют особенно долгими маршрутами, вроде «Чифа» и «Зефэ», работаешь по шесть с последующими восемью выходными. Может показаться, что у нас избыток свободного времени, но после шести дней мотаний туда-сюда, туда-сюда начинаешь уставать и требуется отдых. Потому что, когда находишься в поезде, тебя, по сути, могут вызвать в любой момент. Нелегко, но мне нравится. Мы все одна команда, вносим каждый свой вклад и прикрываем друг друга – как семья.

– И вы останетесь в «Кэпе»?

– Не знаю. Я серьезно думаю делать карьеру, двинуть наверх – туда, где крутятся реальные деньги.

– Это где? В менеджменте?

Тайрон расхохотался:

– В менеджменте? Серьезно? Кто зарабатывает – так это носильщики. Чаевыми получают столько денег, будто печатают их.

– Я хочу выпить. Прямо сейчас!

Оба обернулись и уставились на говорившего. Это был мужчина в полосатом костюме-тройке, выглядящий крайне недовольным жизнью.

Тайрон закатил глаза:

– Как поживаете, мистер Мерриузер?

– Я поживаю отвратительно, и я хочу выпить. Виски с содовой. Немедленно.

– Сэр, я еще не открылся. Если бы вы были так любезны заглянуть снова…

Мерриузер сделал шаг вперед:

– Этот джентльмен пьет пиво – полагаю, полученное от тебя. И если ты откажешься открывать бар мне, платежеспособному клиенту, тогда, – он глянул на бейджик, – тогда, Тайрон, советую начать искать новую работу, потому что, как только я сойду с этого поезда, тебя уволят.