Хайаса. Свет Ликующий

– Дед, ты вообще… крещеный?

Опять ноль реакции.

– Ну, в Бога веришь? – спросил Григорий.

– В Юмалу[5 - Юмала – древнейшее небесное божество в мифологии води, божество грома.]… конечно ж, я сам арпуйя[6 - Арпуйя (вод.) – жрец.] – жрец, только ему давно до нас, до людишек, дела нету, – мужичок махнул рукой.

– Дед, какой еще жрец, ты себя слышишь?

– Как это какой? Тээтэйя[7 - Тээтэйя (вод.) – знахари и предсказатели погоды.], травник… по-моему, это ты меня не слышишь… видать, хорошо я тебя посохом-то приложил, – сделал вывод мужичок, потом спросил, подозрительно сощурив глаза, – ты, случаем, не из этих? – и опять куда-то неопределенно махнул головой.

Не поняв, каких таких «этих», Григорий на всякий случай перекрестился и начал оправдываться:

– Дедуль, я же священник, как я могу быть из этих, что ты несешь…

– Да просто… я смотрю, чернявенький ты какой-то, как эти… гуты.

– Побойся бога, дед, какой я чернявенький, ты меня еще хачем назови, я ж русый почти… – и тут только Григорий наконец обратил внимание, что волос у «деда» не седой, а просто белый, почти как у альбиносов.

– Не-е, те не хачи звались, таких не знаю. Те гуты[8 - Го?ты (гуты, геты) – древнегерманский союз племен.], и было это, почитай, сорок зим назад. Сунулись они к нам, хотели наши рощи, реки и камни осквернить и их духов обидеть своими деревяшками, которым они свои кровавые жертвы носят… Так мы им тогда так накостыляли, что с тех пор больше они к нам и не захаживают – с гордостью рассказал дедок.

В течение этого рассказа у пресвитера Григория стало складываться смутное подозрение…

«А не из дурки ли сбежал дедушка? Точно, из дурки, а я стою тут с больным стариком время трачу, – сгоряча Григорий чуть не сплюнул, – но других-то нет, вот незадача, а выбираться отсюда нужно…»

– Дедушка, – Григорий сменил тон (мало ли, а вдруг дед из буйных), – а где здесь ближайший населенный пункт?

– Чего? – не понял дед.

– Город или деревня, – непонятно зачем повысив голос, как глухому, прямо в ухо заорал Григорий.

– Что ж ты, добрый человек, так кричишь, так и оглохнуть можно, – отстранился дедок, – в городище надо, так и скажи. Я как раз возвращаться должен, закончил я тут дела свои. Травки, грибочков набрал, пора домой.

– Какой еще травки, каких грибочков? – с подозрением спросил Григорий. – Ты, случаем, не наркоман? Или дилер, дед?

– Ой и чудно ты говоришь, добрый человек, ой чудно, видно, сильно переборщил я с посохом по головушке твоей, ох переборщил, – запричитал дед, – не знаю я никаких накомов и дилерей. У нас меня тээтэйя – травником называют, людёв и скотинку лечу я травками.

– Гомеопат, что ли?

В ответ дед смачно плюнул, развернулся и, опираясь на посох, пошел. Пройдя несколько шагов, все-таки оглянулся.

– Ну ты идешь, оето[9 - Странный (вод.).] человек? – и, не дожидаясь ответа, потопал дальше.

Пресвитеру Григорию ничего другого не оставалось, и он покорно засеменил за незнакомцем.

Через пару часов вышли из леса, и Григорию открылся неописуемой красоты ландшафт. Вокруг раскинулись луга и поля, вдалеке виднелась рощица, а за ней блестело на солнце какое-то озеро, скорей всего Ильмень, а недалеко от берега на холме расположилась деревенька. Вернее, довольно-таки большое село, но что самое интересное – оно было обнесено валом и тыном.

– Дед, а с чего деревню забором обнесли? Войны, что ли, боитесь? – пошутил Григорий.

– Не-е, больше от зверей диких, но и паха[10 - Paha (вод.) – плохой, злой.] людишки попадаются. Правда, редко. А воевать… в последний раз сорок зим назад воевали, когда на наши земли гуты пришли. Ну, я об этом уже рассказывал тебе. Ох и наваляли мы им тогда!.. Бежали они, аж пятки сверкали, – горделиво поведал дедок. – Мил человек, а тебя как звать-величать? А то ужо, почитай, полдень, а имени твоего не знаю. Ты не боись, я на именах не колдую, чай не лукыйя[11 - Лукыйя (вод.) – колдуны, которые читали заговоры и магические заклинания.] какой-нибудь, – подмигнул он, и видимо, это была шутка.

– Да не боюсь я. Григорий я, отец Григорий.

– Отец, говоришь… отец – это хорошо. И много ль у тебя дитёв, отец Григорий? – поинтересовался дед.

– Каких дитёв? – удивился пресвитер.

– Как это «каких»… твоих! Ты ж хвастался, что отец ты.

– Не хвастался я, – обиделся пресвитер, – и детей у меня, дедуля, нет.

– Ишь, – усмехнулся дед, – отец, говоришь, а без дитёв, где ж это видано. Оето и есть оето.

– А тебя как? – поинтересовался Григорий.

– А я Сиили[12 - Ёж (вод.).].

– Странное имя.

– Да уж не страннее твоего, отец без детей, – передразнил Григория дед.

– Да кто б про странности говорил, – пробубнил Григорий под нос, – кстати, дед… Сиили, а чего тут у вас связи нет? – в очередной раз проверив молчавший телефон, спросил Григорий.

– Какой такой связи? И что ты все свою коробочку эту дергаешь? Амулет, что ли? Оберег? Говорю тебе, не бойся, я не лукыйя, не заколдую.

– Дед, ну ты даешь, ты в каком веке живешь? Ты что, айфона, что ли, не видел? – усмехнулся Григорий, – хотя… откуда у вас тут, в вашей дыре, айфоны, небось, еще кнопочными пользуетесь, – усмехнулся он.

Сиили не ответил, только пожал плечами, закатив глаза – мол, что со слабоумного возьмешь.

Тем временем, миновав массивные деревянные ворота, они вошли в деревню. От представшей перед глазами картины пресвитер Григорий встал как вкопанный и даже присвистнул.

– Да-а-а, какие тут телефоны, у вас тут, дед, реально каменный век. Как вы тут вообще живете?

Глава 1. Марды или где достать корабли

Подошел Ден и сел у нашего костра.

– Ну что, – спросил я его, – ушли?

Он взял палку и начал ворошить огонь – давно уже приобретенная им армянская привычка, ну, как говорится, с кем поведешься …

– Да, Ара, не только ушли, но и до места уже дошли. Мы их на всякий случай проводили, проверили. Приняли наших настороженно, но совсем не враждебно. А подарки старостам, как и всегда, сделали свое дело. Я так думаю, нам завтра с утра можно будет уже всем караваном подплывать. Но лучше сначала дождаться возвращения посольства…

Наученные не лучшим опытом, теперь мы останавливались в дне пути от населенных пунктов и посылали туда людей с подарками. Получали разрешение, и только тогда наши пять кораблей причаливали к их берегам.

…Уже четвертый год мы колесили и шерстили по всем северным землям в поисках Никиты, Кукконена, Смита и Кузина. Но все тщетно, никаких следов. Не хотелось, конечно, об этом думать, но сколько тысячелетий прошло… И не удивительно, что затерялись следы. И тем не менее, не верю я, что они вот так просто взяли и сгинули. Мы же остались…

Сколько прошло времени… эпохи сменялись эпохами. Вначале жили, как и все. Но потом, когда все, кого мы знали, состарились и ушли, что-то внутри сломалось. Дети давно выросли и разбежались кто куда. Кстати, все пророчества Хуша[13 - Хуш – один из четырех сыновей Хама.] сбылись…