Рецидивист 2. В законе

Свечи зачем? – удивился абрек. – Окно же…

Фатеев сорвался с места, подскочил к окну и распахнул тяжелые шторы. Солнечные лучи ворвались в гостиную, развеивая наваждение: Блаватская, без сил обвисшая в кресле, вновь стала похожа сама на себя. К ней кинулся майор Перепелкин и легонько тряхнул её за плечо:

– Елена Петровна, голубушка, как вы?

Блаватская пришла в себя, застонала и открыла глаза.

– Уже лучше… – прошептала она, но уже своим голосом.

– Ну, слава Богу! – облегченно выдохнул Перепелкин. – А что это было? Никогда такого не видел – даже меня, признаюсь, проняло!

– Очень сильный дух… – прошептала Блаватская, к лицу которой начали возвращаться краски. – Не сломленный до сих пор…

– Леночка, не надо больше нам таких духов! – категорично заявил Фатеев. – Хватит развлечений! – Роман Андреевич повернулся к гостям. – Господа, вынужден просить вас разъехаться по домам! Прошу простить излишнюю поспешность…

– Не извиняйтесь, Роман Андреевич – мы и сами домой хотим… – произнесла одна из престарелых дам.

– Да я теперь целую седьмицу спать не смогу! А то и поболе… – поспешно заявила вторая.

Блаватская стояла на крыльце перед замком и смотрела, как поспешно разъезжаются гости: лакеи подавали к лестнице коляски, фаэтоны, кабриолеты – кто на чем приехал, гости забирались в них и стремительно покидали поместье. Никого не оставил равнодушным сегодняшний спиритический сеанс.

Кабриолет Каина подогнали последним – к этому времени никого из гостей в замке не осталось. Каин спустился с лестницы, но его остановил оклик Блаватской:

– Семен Семенович…

Каин остановился и повернулся к хозяйке замка.

– Или лучше Иван? – неожиданно произнесла она настоящее Ванькино имя. – Простите, но не знаю вашего отчества.

Каин на секунду задумался, но затем решительно поднялся обратно на крыльцо. Поднявшись, он остановился перед Блаватской и снял шляпу, слегка наклонив голову.

– Осипович, – глядя в бездонные глаза медиума, четко произнес он. – Каин Иван Осипович. А по-простому – Ванька-Каин. Вор и разбойник с большой дороги.

Блаватская слегка побледнела, но продолжала держать себя в руках.

– Значит, это правда… – выдавила она.

– Смотря, что считать правдой… – Ванька пожал плечами.

– Пойдемте в дом, Иван Осипович, нам есть, о чем поговорить.

Вернувшись в гостиную, Блаватская уселась на свое прежнее место за столом. Каин пристроился рядом с ней на стуле. Блаватская некоторое время молчала, не зная, с чего начать. Пауза затягивалась.

– Признаюсь честно, – наконец произнесла она, – ни один спиритический сеанс не проходил так, как сегодняшний…

– Простите великодушно: я видел, как напугались ваши гости, – извинился Ванька.

– Скажите… Иван… Осипович… Вы специально искали встречи со мной?

– Не стану скрывать, – кивнул Ванька, – да, специально. Слухи о ваших способностях оказались сильно преуменьшены – я впечатлен!

– Я уже говорила – такое со мной впервые. Наверное, из-за вашего присутствия.

– Очень сомневаюсь, – Ванька качнул головой. – За свою долгую жизнь я не раз встречался с непростыми людьми. Правда, большая часть из них – профессиональные шарлатаны. Только деньги горазды выманивать. Но были и настоящие… Джузеппе Бальзамо, например.

– Вы встречались с самим Алессандро Калиостро? – изумилась Блаватская.

– Был грешок, но медиумом он оказался никудышним. Не вам чета! И мое присутствие никак не повлияло на его способности. Так, жалкие душонки самоубийц и неправедно замученных – вот и весь сказ!

– Знаете, Иван Осип… – задумчиво произнесла Елена Петровна, но Каин её перебил

– Зовите меня просто Иваном, так проще общаться.

– А вы меня Еленой.

Каин согласно кивнул.

– Так что вы хотели сказать, Елена.

– Не знаю почему, но я стала им… – Блаватская замолчала – воспоминания были еще слишком свежи.

– Грозным? – спросил Ванька.

– Да. Буквально на мгновение мне стали понятны все его помыслы, дела, тайны… Правда, когда он меня оставил, я многое забыла… Но это ощущение…

– Это ваш дар, Елена! Способность принять мятежную душу неистового Ивана… Повторюсь, я еще не встречал подобного дара.

– Я видела вас его глазами… – прошептала Блаватская. – Глазами духа. У вас… – Блаватская прикоснулась руками к своему лицу.

– Вырваны ноздри и рожа клеймена? – Улыбнулся сквозь силу Каин.

– Да. И еще у вас здесь… – Блаватская прикоснулась рукой к своей груди. – Тьма! Она пропитывает вас, сочиться по венам…

Каин расстегнул рубаху на груди, демонстрируя старое «тавро» Блаватской. Елена протянула руку, намереваясь прикоснуться кончиками пальцев к вживленному в тело Каина амулету. Каин резко отодвинулся.

– Не прикасайтесь! Я не знаю, как это подействует на вас. Простому человеку прикосновение ничем не грозит. Но таким как вы… людям с божественными способностями… Давным-давно, когда я был еще ребенком… к этому прикоснулся один слепой сибирский старец, которого почитали святым… Он прозрел, но… я думаю – он сошел с ума. Поэтому лучше не надо! – Каин застегнул рубаху.

– Что это?

– Давнее проклятие одного мертвого сибирского шамана, – произнёс Ванька.

– Мертвого? – не поняла Елена.

Каин «прискорбно» развел руками:

– Увы. Не только живые могут причинять страдания. Мальчишкой мне «посчастливилось» наткнуться на «воздушную могилу» шамана. По незнанию я прихватил из нее один амулет, что сейчас вживлен в мою грудь… Он нашел меня…

– Шаман? – переспросила Блаватская.