Пари, миледи?

– Нет. Просто чувствую. Тепло. И ноги, – пояснил Стейн и повторил: – Их я тоже чувствую.

– Думаю, скоро вы и ходить сможете, – не сдерживая радостной улыбки, «напророчила» мужу.

Но тот не стал ждать. Рывком дернул тело из кресла, замер на миг и зашатался, не в силах устоять на ослабевших от долгой неподвижности конечностях.

– Проклятье! – Рухнув обратно на сиденье, выругался Стейн, и на его лице отчетливо проступило разочарование.

– Ну куда вы так торопитесь? Я же сказала – скоро, а не сейчас. Вам необходимы тренировки. Надо вернуть подвижность суставам и укрепить мышцы. Тогда все получится.

– Хотите сказать, так просто мне от него не избавиться? – Ударив по подлокотникам кресла, недовольно спросил Стейн.

– Хочу сказать, что на все нужно время.

– Что ж, в таком случае, будем разбираться вместе, – после короткой паузы, усмехнулся муж. – Вы со своей родовой силой, а я с непослушными ногами.

Рольф Стейн

Рука ныла после удара, но Рольф ни секунды не жалел о том, что врезал Рейхварду по его смазливой роже. Заслужил. Перед глазами мелькнула струйка крови, стекающая по подбородку выродка, и Рольф хищно оскалился. Отто еще повезло. Если бы не страх разбирательств, которые могли привлечь внимание к жене и ее происхождению, Рольф ни за что не оставил бы Рейхварда в живых. Хотя, кто сказал, что та жизнь, которая ждет Отто, будет намного лучше смерти?

Рольф усмехнулся. В Дартштейне не зря говорят о мстительности высших магов. И о том, что нельзя переходить им дорогу. Отто перешел. «Лорд Стейн, я фатально ошибся, – вспомнилось униженное нытье Рейхварда, ползающего у его ног. – Поверьте, я вовсе не собирался куда-либо доносить! Нет-нет, что вы, никому ни слова. Клятву? Да, конечно, какую захотите! Магическую? Вашу собственную? Да-да, сейчас. Я, Отто Рейхвард, клянусь, что…» – Рейхвард дрожащим голосом повторял за ним слова Омериа, как называли в среде высших особую печать неразглашения, а Рольф смотрел на него и думал о том, что Отто подписывает себе приговор. Сейчас, впопыхах произнося древние слова, тот даже не понял, что если снова возьмется за старое, то окажется парализован и никогда не сможет не то что ходить, а даже просто пошевелиться. А в том, что рано или поздно Рейхвард обязательно попытается содрать с кого-то легкие деньги, Рольф не сомневался. Такие, как Отто, ничему не учатся на своих ошибках. Как там говорил Коул? Характер не лечится?

При мысли о том, что пока пришлось отпустить подонка, посмевшего угрожать Софии, кулаки снова зачесались, и захотелось вернуться, и лишь усилием воли Рольф заставил себя вести мобиль прямо. Внутри все кипело от ярости, но возвращаться в имение Мравоев было бессмысленно. Отто не дурак. Скорее всего, Рейхвард уже на пути к своему захолустному имению в Тривии. И, если и вправду не дурак, будет сидеть там ближайшие пару лет, как и поклялся.

Рольф криво усмехнулся, нащупал в кармане плоскую коробочку и остановил мобиль напротив неприметного домика. Здесь, на окраине Эгерта, ничего не изменилось. Та же тишина и сонное умиротворение. Даже птицы и те молчали, не рискуя нарушить дремотный покой старого сада и утонувшего в зарослях сирени домика.

Он открыл дверцу, но выйти сразу не получилось.

Ноги занемели после нагрузки, левое бедро простреливало болью, а в правом колене что-то противно хрустело. Все-таки Софи оказалась права, когда говорила, что ему нужно больше времени на восстановление. Да только где же взять эту роскошь? И так почти неделю учился ходить заново, тренировал ослабевшие мышцы, понемногу, шаг за шагом, увеличивая с каждым днем пройденное расстояние. А дела не ждали. Не разберись он с Отто, выжди несколько дней, как советовала жена, и кто знает, что еще придумал бы ресов мерзавец.

Рольф с трудом выбрался из моба, и, тяжело опираясь на трость, направился к низкому кованому крыльцу. Правда, дойти не успел. Дверь распахнулась, и на пороге показался Коул. Старый гоблин выглядел так же, как и всегда – скособоченная фигура, длинный, свисающий почти до самого подбородка нос, маленькие, узко посаженные глазки, разглядывающие его пристально и строго.

– Явился, наконец, – после долгого молчаливого осмотра проскрипел Коул. – Две недели, как приехал, а только сейчас нашел время навестить старика.

– Прости, учитель. Раньше не получилось, – покаялся Рольф, по опыту зная, в каких случаях стоит проявить смирение.

– Ладно, заходи, – смилостивился гоблин и посторонился, пропуская его в дом.

Внутри тоже ничего не изменилось. Все было именно так, как он помнил – тесный, плотно заставленный шкафами холл, узкий коридор, ведущий в жилую часть дома, и пыльный, пропахший табаком кабинет с огромным столом, на котором высилась гора книг и старинных свитков.

– Садись, – бросил Коул, устраиваясь на своем привычном месте и подпирая щеки кулаками. – Рассказывай, что там за чудеса у вас происходят. Говоришь, девушка из эри?

– Я тебе этого не говорил, – хмыкнул Рольф, медленно опускаясь в кресло и знакомо морщась от ощущения впившихся в спину пружин.

И тут ничего не изменилось. Уж по части удобства, так точно.

– Это да, – подтвердил Коул, согласно кивнув.

– Тогда откуда узнал?

– Мне и твоих умолчаний хватило, – отмахнулся гоблин и снова повторил: – Рассказывай.

И Рольф заговорил, перечислив только факты и положив на стол схему защитных плетений кулона. Выводы делать не стал, предоставив это Коулу.

Старый маг долго молчал, потом беззвучно пошевелил губами, но не произнес ни слова. И лишь его тонкие узловатые руки беспокойно шевелились, то поправляя старинную чернильницу, то выравнивая стоящие на столе бронзовые фигурки, то перебирая манускрипты и возвращаясь к листку со схемой.

– Это все очень интересно, – задумчиво протянул гоблин. – А почему ты решил, что отравить пытались тебя? – Неожиданно спросил он и посмотрел на Рольфа острым, проникающим до самой души взглядом.

– А ты считаешь иначе?

Гоблин молчал, по-прежнему глядя на него своими непроницаемыми глазами, и Рольф пояснил:

– Коул, ты сам знаешь, что Эндрю спит и видит себя следующим хозяином Рендолла. Да он и не скрывает этого. Уверен, то покушение – его рук дело.

– Что ж ты своего кузена полиции не сдашь? – Хмыкнул гоблин, но его тон не изменился, словно бы старик не придавал большого значения намерениям Харлоу.

– Тетушка, – коротко сказал Рольф и тихо добавил: – Она не выдержит подобного удара.

Коул задумчиво кинул. Уж он-то лучше других знал, что леди Джейн заменила Рольфу родителей, когда те погибли. И пусть старая леди временами бывала назойливее мухи, но племянника она искренне любила. Почти как собственного сына.

– И все же. Если допустить, что ты ошибаешься, и Эндрю тут ни при чем? – Настойчиво повторил гоблин.

– Но кто тогда? Кому выгодна моя смерть?

– Уверен, что твоя?

Коул выжидательно посмотрел на Рольфа, и тот нахмурился, вспоминая, как взял у Софии бокал. На краю сознания мелькнула смазанная мысль, но он не успел ее уловить. Что-то царапало память, какое-то мелкое несоответствие.

– Ты сказал, что девушка почувствовала себя плохо. И ее кулон в тот момент раскалился, – перечислил факты Коул, и Рольфа вдруг осенило.

– Она стояла справа от меня, – медленно произнес он.

– И?.. – Уточнил Коул.

– Получается, я взял бокал из ее левой руки, думая, что он для меня, – ответил Рольф.

Глаза Коула блеснули интересом.

– София – левша. Это был ее бокал, – пояснил Рольф и повторил уже увереннее. – Да, точно. Я взял ее бокал, тот, из которого она уже сделала глоток. Именно в нем была каллига.

Он сжал кулаки. За грудиной разлился холод. Это что же получается? Софию хотели убить? Но кто? Кому могла помешать обычная медсестра? Никому. Хотя, как посмотреть. Медсестра София Экман точно не могла перейти дорогу высшему, а вот леди София Стейн – вполне. И теперь ему нужно выяснить, кто и из-за чего открыл на нее охоту. И еще…

– Почему на нее не подействовал яд? – Задал он вслух тот вопрос, что только сейчас пришел в голову.

Коул хмыкнул и достал старую, прогоревшую по краям трубку. Медленно набил ее, так же медленно разжег и выпустил колечко на редкость вонючего дыма.

– Хорош, – довольно крякнул гоблин, с наслаждением попыхивая трубкой.

– И где ты только эту гадость берешь? – Поморщился Рольф, отмахиваясь от поплывшего по комнате дыма.