Поняв, что у нас общие взгляды на жизнь, Дэн предложил мне:
– Слушай, у меня там под яблонями почему-то передохли все воробьи. Ты не знаешь?
– Действительно, очень странно, – согласился я. – Понятия не имею.
– Давай, может, их похороним?
Такая идея пришлась мне по душе.
– Давай.
– Ба-а-а! – крикнул он через калитку. – Убери собаку, а то покусает. Мы с Дэном похороним воробьёв.
– Каких ещё воробьёв? – услышали мы голос бабушки Дэна.
– Да тех, что передохли.
– Ладно, только не дразните собаку! – ответила нам бабушка.
И мы прошмыгнули во двор.
До последнего момента мне казалось, что Дэн пошутил.
Вдоль забора был яблоневый сад. Дальше тянулось наше рабство – бескрайний огород, засеянный картохой. Кстати, у моей бабушки был точно такой же участок.
Под яблонями, где летала мирно тля и чувствовался аромат костров с соседних участков, лежали мёртвые воробьи. Их было очень много. Видел я эту аномалию за всю свою жизнь первый и последний раз.
Мы вырыли много неглубоких ямок и, собрав жёлтых одуванчиков, приготовились к ритуалу.
– Ну! Царствие им небесное!
И мы, весело хохоча, их закопали. Так началась наша дружба. Тот отсчёт дней на отрывном календаре. Каждое лето я обожал обрывать эти листы, не забывая ни дня.
– Не вздумай выкидывать листочки! – говорила мне строго бабушка. – Там могут быть рецепты.
Я старался слушаться её.
В один из дней Дэн и я тайно смылись на рынок. Прикупив там толстых батареек, через час приехали обратно. Никто не заметил нашего отсутствия. Я потихоньку стащил у бабули двухкассетник и помчался на заросший пахучим зверобоем и клевером бугор, не забыв прихватить при этом из машины дядьки аудиокассету и сигареты.
На бугре меня уже ждал Дэн. Он, срывая травинки, кидал их вниз, смотрел на солнце и слегка щурился. Увидев меня, он обрадовался. Мы, усевшись с ним в тень, закурили.
– Вставляй батарейки! – сказал мне Дэн, закашлявшись после первой затяжки.
Я, открыв у «мафона» заднюю крышку, зарядил в нужном положении все шесть батареек, вставил кассету и нажал кнопку. Заиграла группа «Кармен».
– Чё за хуйня? – спросил Дэн и поморщился.
– Да что украл, то и играет!
– Ладно. Пойдёт.
Молча слушая музыку и выдыхая табачный дым в пространство, мы смотрели вниз, на кучу нелепо посаженных маленьких домиков. Их было несметное количество – наш частный сектор тянулся до самого города. Понемногу наступал вечер.
Глава 2. Виталик, туфли и говно
Сидя на брёвнах напротив другого дома, мы с Дэном уныло раскидывали соседскую щебёнку в разные стороны, размышляя о жизни. Она летела то на трамвайные рельсы, то в кусты, то на асфальт. Вдруг калитка со скрипом открылась.
– Шухер!
Мы хотели было смыться, но из-за калитки показалась девчонка лет девяти. Мы знали её, это была Алинка. Она тоже приезжала к своей бабушке на каникулы.
– Хватит нашу щебёнку ласкидывать. Я сейчас всё бабушке ласскажу. – Она не выговаривала букву «р».
– Иди отсюда, мелюзга! – сердито прикрикнул Дэн. И мы с ещё большим усердием принялись раскидывать камни.
– А к нам дядя Виталик плиехал в гости, – не обратив внимание на реплику Дэна, похвасталась Алинка.
– И чё? – равнодушно парировал Дэн. – Иди отсюда вместе со своим дядей Виталиком.
– Да правда, Алин, иди. Поиграй с кем-нибудь, – мягко добавил я. – Не лезь к нам.
– А они там пьяные все и песни поют, – не унималась девчонка.
– А действительно, может, пойдём в прятки сыграем? – предложил я. – Всё равно у них тут щебёнки… Всю сегодня не докидать. За лето, думаю, управимся.
– Только спиздим у них яблок и вишни, и если будут где-то папиросы без присмотра, их тоже, – добавил Дэн.
– А то, – согласился я.
Мы зашли во двор, где обнаружили одинокого Тузика, который навалил огромную кучу и теперь уныло бродил возле будки взад-вперёд по притоптанной пыли.
– Вы что, его здесь овсом кормите? – спросил Дэн, косясь на кучу. – Он вам весь двор присрал.
– Я не знаю, лебят, – сказала Алинка, – но какает он много.
– Не какает, а срёт, – поправил её Дэн.
Я согласился с поправкой.
Из открытых окон деревянного дома были слышны смех и пьяные песни.
– Бродяга-а-а-а с сумо-о-ою подхо-оди-и-ит, – подвывал кто-то.
– Может, сигареты на крыльце? – шепнул я.
– Да подожди ты, – одёрнул меня Дэн.
Я проследил за его задумчивым взглядом и понял, что стало предметом его пристального внимания. Он уставился на собачье дерьмо. Тузик при этом уже забрался в будку и, кажется, уснул.