Крушение

«Я только взял пачку в руки… – И выдерживает паузу: – Минуту».

– Сейчас, – объявляет она.

– Классические, если можно, – добавил он, обращаясь к зеркалу.

Спустя некоторое время в коридоре раздаётся грохот и звук шагов. Дверь открывается и тусклый свет, проникающий в тёмное помещение, заставляет пациента зажмуриться. В комнату заходит санитар. Он подходит к столу и кладёт на край сигареты и электронную зажигалку в пепельнице. Пациент и доктор на мгновение поднимают на него глаза. Санитар уходит. Дверь громко хлопает за ним.

«Прошу, продолжайте».

Она возвращается к планшету, а он достает из полупустой пачки несколько сигарет из полимерных материалов.

– Итак… Вижу, детский психолог отметил, что у вас был воображаемый друг, но для того возраста и положения это обычное дело. Значит, несмотря на инциденты, вы учились очень даже неплохо. Ваш общий коэффициент обучаемости просто феноменален, – отмечает она, обратив внимание на проценты в конце копии акта об успеваемости. – Сложно было?

Он покачал головой, прикуривая сам себе.

– Затем вы поступили и с отличием окончили Центральное учебное заведение планеты: «CUOTW», – она быстро отбарабанивает его аббревиатуру. – Как вам это удалось? Обучение там, должно быть, стоит целое состояние.

– Общественная стипендия высшей категории, – ответил он, выпуская остатки дыма изо рта. – Она присуждалась лучшим студентам. Благодаря ей я ни в чем не нуждался на протяжении десятилетий своего ученичества, – пояснил он и снова поднес сигарету губам.

– Какой факультет окончили?

– Разве там не написано? – он кивает на планшет, сбрасывая пепел сигареты в блюдце-пепельницу из темного псевдо-стекла.

– Эти данные изъяты: принцип конфиденциальности пациента. Но вы можете раскрыть информацию, если не считаете её компрометирующей.

– А кто определяет, какие данные оставить, а какие нет?

– Модераторы. Им предоставляют разрозненные куски личных дел и, следуя правилам, они отбирают ключевую информацию и изымают частную.

«Мы здесь не для консультаций собрались, Доктор Хилл».

– «Цифровая архитектура» и «нейропрограммирование», – произнес он перед тем, как снова вдохнуть дым. – Я окончил эти направления.

– В те периоды приступы были?

– В те периоды? – с угрюмым удивлением переспросил он, – Нет… Тогда будущее казалось безоблачным. Я оставил приют позади. Был свободен. Я жил, творил, создавал. И казалось, это только начало… – он замолчал и словно погрузился в воспоминания о тех временах вместе с очередной затяжкой тяжелого табака. Но чуть позже он грузно усмехнулся: – Хмм… – дым вылетел у него из ноздрей, – Помню, в начале университета мы собирались группами и устраивали соревнования: нужно было на скорость взломать счёт какой-нибудь крупной коммерческой организации, потом прикрепить к нему самопополняющийся веб кошелёк в цифровой валюте и отсылать какому-нибудь бедняку из списка неимущих, – он затянулся опять, продолжая смотреть куда-то в сторону. – Должно быть, инфляция сделала из них настоящих богачей. Если они, конечно, нашли способ легализовать доходы.

– Это серьёзное нарушение закона, – недоумевающе произнесла она.

– Да? – переспросил он, разглядывая тлеющий огонек на сигарете. – Думаете, кто-нибудь будет искать пару маленьких дыр в грязных хедж-фондах и нелегальных оффшорных счетах? – он поднял на неё глаза. – Мы хотели изменить мир. И думали, нам никто не помешает…

– Поэтому вы избили преподавателя?

– Я не избивал его, – резко ответил он, – просто оттолкнул.

– Причина конфликта?

– С мистером Сливером у нас произошли, так сказать, концептуальные разногласия. Мне жаль, что всё так вышло…

Она заглядывает в его файл и прокручивает ниже:

– Что? Его уволили? – изумленно спрашивает она, – я впервые в жизни вижу отметку об увольнении.

– Руководство факультета решило, что его методы не этичны. Но, по правде сказать, он был одним из лучших учителей, – произнес он и сбросил пепел, накопившийся за это время.

– А вы опять вышли сухим из воды, – она с подозрением посмотрела на него.

– Я был там практически ни при чём. Мне объявили строгий выговор с занесением в личное дело и отпустили.

– Складывается такое впечатление, что за вами кто-то хорошенько присматривал.

Он недоумевающе взглянул на неё.

– Кто? – словно поперхнувшись дымом. – И кому это нужно?

– Лучше вы ответьте мне.

– Лишь случайное стечение обстоятельств.

Она возвращает к планшету глаза.

– Вскоре после окончания университета вы поступили на государственную службу. Название департамента и отдела, разумеется, скрыто. И «по случайному стечению обстоятельств» вы довольно быстро оказались на руководящей должности, – она поднимает на него взгляд. – Люди веками двигаются к подобным постам, а у вас до этого даже не было опыта работы. Как вы думаете, почему выбрали именно вас?

– Потому что лишь взглянув на строчку кода, я уже знал все нюансы программного обеспечения, оказавшегося передо мной, – произнес он, раздавливая потухающий окурок в пепельнице. – Я был лучшим за всю историю министерства…

«Мисс Хилл, сейчас самое время перейти к главным вопросам».

Она коротко кивает, словно соглашаясь про себя.

– Так что случилась тогда?

Он резко помрачнел…

– Когда болезнь впервые проявила себя?

…и опустил глаза.

– Я точно не помню этого…

– Это нормально, – успокаивает она, – люди годами могут этого не замечать, но попробуйте вспомнить хоть что-нибудь. Может быть, навязчивые мысли, чувства, ощущения, какие-нибудь травмирующие события?

Он задумался.

– Да, точно: ощущение… – пробормотал он, уставившись на стол и покачивая головой. – Полагаю, первые признаки этого появились задолго до появления Болезни, и когда тому, казалось, уже не было особых причин. Всё вроде продолжало идти своим чередом, – рассказывал он. – Но в тот период меня стало преследовать странное ощущение… и с Вёрджилом становилось все больше проблем…

Голоса и вопли золотого призрака эхом отдались у него в голове.

– Вёрджил? Кто это? Ваш друг?