Падение Гипериона

– Господин Северн, на главный терминекс только что прибыл человек, который спрашивает вас.

– Меня? – Я вслушивался в голоса в соседних комнатах – мелодичное журчание молитв, повторяемых скороговоркой. Должно быть, шла подготовка к похоронам Папы.

– Да, некий господин Хент. Говорит, что дело не терпит отлагательств.

– Еще минута, и мы встретились бы с ним в Доме Правительства, – удивился я. – Ну что ж, пусть войдет, если это не возбраняется.

Монсеньор Эдуард кивнул и что-то тихо приказал швейцарцу, который, в свою очередь, пошептался с декоративным зубцом на своем старинном панцире.

Так называемые Папские Двери – небольшой портал в замысловатой раме с золотыми серафимами и херувимами по бокам и пятью барельефами наверху (они изображали грехопадение Адама и Евы и их изгнание из Эдема) – стояли в центре хорошо охраняемой комнаты в личных покоях Папы. Созерцая свои озабоченные отражения в зеркалах, которые висели на всех четырех стенах, мы стали ждать.

В сопровождении того же священника, что провожал меня к монсеньору, появился Ли Хент.

– Северн! – вскричал главный советник Гладстон. – Вы срочно нужны секретарю Сената.

– Именно к ней я и собирался сейчас. Хочу предупредить, что, если она позволит Техно-Центру создать и пустить в ход его адское оружие, случится непоправимое.

Хент заморгал, что придало весьма комичное выражение его длинной физиономии.

– Северн, вы что, всеведущи?

Я не мог не рассмеяться.

– Маленький ребенок, забравшийся без спроса в голонишу, много видит, но мало что понимает. Тем не менее у него есть передо мной преимущество: он может переключать каналы и совсем выключить эту штуку, когда она ему надоест.

Хент уже встречался с монсеньором Эдуардом на различных государственных мероприятиях. Я представил ему отца Дюре.

– Дюре? – пробормотал Хент, и у него буквально отвисла челюсть.

Я впервые видел его растерянным. Право, это выглядело очень забавно.

– Позже все объясню, – сказал я, пожимая священнику руку. – Удачи вам на Роще Богов, Дюре. Не задерживайтесь там надолго.

– Всего час, – пообещал иезуит. – Перед разговором с госпожой Гладстон я должен отыскать одну-единственную деталь нашей головоломки. Пожалуйста, расскажите ей как можно подробнее о том, что я видел в лабиринте. А я, когда прибуду, подтвержу ваши слова.

– Возможно, дела не позволят ей принять меня до вашего прибытия, – сказал я. – Но как бы там ни было, постараюсь быть для вас хорошим Иоанном Крестителем.

Дюре улыбнулся.

– Только не потеряйте голову, друг мой. – Он набрал код переноса на архаичной панели и, кивнув на прощание, исчез в портале.

Я повернулся к монсеньору Эдуарду:

– Уверен, все утрясется, прежде чем Бродяги доберутся до Пасема.

Дряхлый святой отец поднял руку и благословил меня:

– Идите с Богом, юноша. Чувствую, что всех нас ждут тяжелые времена, но ваше бремя будет самым тяжким.

Я покачал головой.

– Я всего лишь наблюдатель, монсеньор. Жду и вижу сны. Это не бремя.

– Ждать и видеть сны будете потом, – резко вмешался Ли Хент. – Госпожа Гладстон требует, чтобы вы были у нее сию минуту, а я должен вернуться на совещание.

Я посмотрел на него.

– Как вы меня нашли? – задал я глупый вопрос, ибо все порталы находились под контролем Техно-Центра, а Техно-Центр сотрудничал с администрацией Гегемонии.

– Пропуск, которым снабдила вас госпожа Гладстон, весьма облегчает наблюдение за вами. – В голосе Хента звучало нетерпение. – А сейчас мы обязаны вернуться туда, где вершатся судьбы Гегемонии.

Я кивнул на прощание монсеньору и его помощнику и поманил за собой Хента. Набрав трехзначный код ТК-Центра, добавил к нему две цифры, обозначающие континент, еще три – код Дома Правительства, и, наконец, последние две – пароль тамошнего служебного терминекса. В жужжание портала вплелся какой-то писк, матовая энергозавеса нетерпеливо дрогнула.

Я первым шагнул в портал и посторонился, освобождая место для Хента.

Это явно не центральный терминекс Дома Правительства. Если зрение мне не изменяет, мы определенно попали не туда.

Секундой позже мои органы чувств, проинспектировав все вокруг – яркость солнечных лучей, цвет неба, силу тяжести и расстояние до горизонта, запахи и вкус этого места, – сообщают, что мы вообще не на Центре Тау Кита.

Следовало бы тут же броситься обратно, но через узкие Папские Двери уже протискивается Хент – нога, рука, плечо, грудь, голова, вторая нога, поэтому я хватаю его за запястье, грубо вытаскиваю и, бросая ему: «Что-то не в порядке!», пытаюсь ринуться назад в портал, но слишком поздно: прямоугольный проход уменьшается до круга величиной с кулак – и исчезает.

– Где мы, черт побери? – возмущается Хент.

Я задумчиво осматриваюсь по сторонам. Хороший вопрос. Мы находимся в сельской местности, на вершине холма. Дорога вьется через виноградники, сбегает по пологому склону холма в лесистую долину и, пропадая из виду, вновь выныривает у другого холма, в миле-двух отсюда. Жарко. Воздух наполнен жужжанием и стрекотом, но ничего крупнее птицы не бороздит эти бескрайние просторы. Справа от нас между утесами сверкает голубое пятно воды – океан или море. Высоко в небе плывут перистые облака; солнце только что миновало зенит. Ни одного строения поблизости, да и вообще чего бы то ни было – только виноградники да каменистый проселок, на котором мы стоим. Но гораздо важнее другое – беспрестанный гомон инфосферы больше не слышен. Это потрясает, как внезапное исчезновение звука, привычного с младенчества: становится жутко, замирает сердце, мысли путаются. В общем, я не на шутку перепуган.

Хент, пошатнувшись, хлопает себя по ушам, будто пропавший шум был настоящим звуком, затем стучит по комлогу.

– Проклятие, – бормочет он. – Проклятие. Имплант что-то барахлит. Комлог отключился.

– Нет, – возражаю я. – По-моему, здесь просто нет инфосферы.

Но, не успев окончить фразу, я различаю тихое, басовитое жужжание – голос чего-то более крупного и труднодоступного, чем инфосфера. Мегасфера? «Музыка сфер», – думаю я и улыбаюсь.

– Что вас так рассмешило, Северн, черт бы вас побрал? Вы это нарочно подстроили?

– Нет. Код Дома Правительства я набрал верно. – Полное отсутствие паники – тоже своего рода паника.

– В чем же дело? Проклятые Папские Двери? Неужели они? Только что это – неисправность или розыгрыш?

– Ни то ни другое. Двери работают исправно, Хент. Они привели нас туда, куда нужно Техно-Центру.

– Техно-Центру? – Остатки румянца сходят с длинного лица, когда помощник секретаря Сената вспоминает, кто контролирует порталы. – Боже мой, Боже мой. – Хент неверными шагами доходит до обочины и падает в высокую траву. Его замшевый деловой костюм и мягкие черные туфли не вяжутся с окружающей нас идиллией.

– Где мы? – спрашивает он снова.

Я набираю в грудь воздуха. Он полон запахов – свежевспаханная земля, свежескошенная трава, дорожная пыль, острый привкус моря.

– Вероятнее всего, на Земле.