Зеркало за горизонтом

Зеркало за горизонтом
Денис Александрович Игумнов

Устав от своего несовершенства, ища выход из кризиса среднего возраста, главный герой книги Илья Смирнов сбегает от бытовых проблем и по совету явившегося к нему во сне внутреннего наставника-диктатора отправляется в путешествие на мистическом поезде-призраке на станцию «Прошедшее Лето». На маршруте следования к катарсису перерождения его ждут станции – «Детские Обиды», «Несчастная Любовь», «Депрессия», «Суицид», «Смерть» и другие. Он должен будет пройти все испытания: побывать на гражданской войне, пережить заново боль, любовь, вернуть себя, посмотреть в зеркало бога, найти выход и, изменившись сам, изменить целый мир.

Содержит нецензурную брань.

Денис Игумнов

Зеркало за горизонтом

Глава 1

Человек, когда ему исполняется тридцать лет подходит к некой границе, переступая которую он попадает либо в райский сад определения себя, как цельной личности, что способствует реализации, заложенной в нём богом искры гениальности, либо, что бывает гораздо чаще, катится вверх (да-да именно вверх), теряя по пути мечты и фантазии, а значит и самого себя.

Три месяца назад я, Семёнов Илья Эдуардович, как раз и переступил роковую черту тридцатилетия. За окном моего сельского дома начало сентября – бабье лето, моё любимое время года наряду с августом. Но красоты природы и ласки погоды меня больше не радуют, как прежде.

Если смотреть с обывательской точки зрения, я много достиг в жизни – высокооплачиваемая работа заведующим коммерческим отделом производственной фирмы по изготовлению полимерных материалов, квартира в центре города, машина бизнес-класса, дача, красавица жена, двое детей, пухлый счёт в банке. Здоровьем меня природа не обидела: в тридцать лет я себя чувствовал лучше, чем в двадцать лет. Меня расстраивало и мне надоедало не внешнее проявление успеха, а внутреннее состояние растерянности и, по большому счёту, ненужности мне всего окружающего меня. Я так и не сумел избавиться, как я теперь понимаю к счастью для себя, от чувства детскости, пронизывающего душу нитями спонтанных порывов и желаний чуда здесь и сейчас.

Мужское начало во мне, хотя и бросалось всем в глаза, отнюдь не было таким очевидным для меня самого. Напускная брутальность, заработанная в фитнесс клубах? Я хотел большего. Быть на вершине мира. Любой ценой стать самым крупным хищником в социальных джунглях современного общества. А в той сытой и размеренной жизни, в которой я барахтался вот уже почти десять лет, моих способностей хватит разве что на открытие собственного дела, лет так через пять. И это всё? Конец? Круглое пузо и такой же круглый счёт в банке. Нет, я совсем не против достатка и обыкновенных ежедневных человеческих радостей. Но разве это в жизни главное? Во всяком случае, для меня точно нет. Подвиг и корона, пускай и возложенная на пробитую голову героя.

Я всегда верил в мистику. В детстве и юности уходил при помощи мистической психоделии музыки, фильмов и книг от жестокой реальности наших учебных заведений и улицы, а потом, повзрослев и, как ни странно, поумнев, увидел в особом отношении к жизни, как к тайне, которой обладаю только я, оригинальный способ достижения своих целей не традиционным путём. Но дальше теорий, эмоциональных переживаний (хотя и очень ярких) дело не шло.

Лето пролетело, как всегда, в хлопотах. Каждые выходные мы с женой и детьми ездили на свою дачу или на дачу к родственникам жены. В отличие от меня у неё близких родственников хватало. У меня же на этом свете осталась одна мама, живущая на другом конце города, с которой я виделся стабильно раз в месяц. Мало? Такова жизнь.

Моя жена Люба работала в банке, а всё своё свободное время посвящала саду-огороду. Её страсть я не разделял, поэтому торчать на даче по выходным меня заставляла только любовь к моим детям – Серёже и Наташе. Им для крепкого здоровья нужен кислород, живые витамины в виде овощей прямо с грядки, фрукты прямо с дерева и место, где можно побегать, попрыгать, повалять дурака, набраться энергии на весь следующий год. Серёже в школу через два года, а Наташе через год. Поэтому я терпел. Забыться с помощью бутылки, как это делали другие мужики в подобной ситуации, я не мог, да и не хотел. Моему организму алкоголь не приносил радости. А если представить, что на следующее утро после его употребления наступала неминуемая расплата – головная боль, слабости, расстройства желудка, то желание выпить и вовсе скукоживалось до состояния потерявшейся в холодильнике изюминки трёхмесячной давности.

Секс с женой меня больше не радовал, а точнее не мог радовать, так как наблюдалось полное присутствие его отсутствия как такового. По правде говоря, заниматься любовью с Любой всегда для меня было лишь выполнением тяжёлой половой повинности – сестры супружеского долга. Реализовывать мои желания с ней, женщиной во всех других отношениях положительной, привлекательной, можно сказать идеальной женой, я не хотел, а её и так всё устраивало. Меня же такое состояние постельных дел не только не устраивало, а, скорее, раздражало, бесило, но я ничего с этим не мог поделать. Проституток я презирал, а завести любовницу не решался. Ну и что мне оставалось? Перечитывать в сотый раз одни и те же книги, смотреть одни и те же фильмы, забыть свои мечты, превратиться в серого грызуна, вечного добытчика, нудного соплежуя. Стареть, пухнуть от жира и самодовольства.

Особенно остро мысли о моей никчёмности и пустоте стали тревожить меня после моего 30-го дня рождения. Наверное, подкрадывалась старость. В будние дни меня от разных таких въедливых мыслей-червей спасала работа, а вот ночами и в субботу с воскресеньем приходилось совсем туго. Под кожей зудело беспокойство потраченных впустую дней. Желание трансформации настолько возросло, что ко мне по ночам принялись приходить гости. Так подсознание отреагировало на сигналы беспокойства, идущие из моего настроенного на волну перманентной мистики первобытного отдела мозга (гипоталамуса).

Ко мне во сны всё чаще заглядывал внутренний наставник – отражение моей обратной стороны, знающий все пути и изучивший все решения задолго до того, как передо мной, вообще, встала возможность их выбора. До этого наставник последний раз ко мне приходил в разгар моего полового созревания, когда в огне подростковых комплексов и страхов я экспериментировал с разными духовными практиками, незаконно рожденным дитём, одной из которых, и стал наставник. Я сам удивился его появлению, а лишь потом испугался, тем более что его внешность никак не располагала к общению. Внутренний наставник носил военную форму комдива тридцатых годов (мне, во всяком случае, такое сравнение сразу пришло на ум), весь перетянутый кожаными ремнями в отлично начищенных хромовых сапогах, а лицо своё скрывал под хоккейной маской, вросшей ему прямо в мясо. Несуразность его вида сразу настораживала и одновременно притягивала, дарила надежду. В нём чувствовалась нездешняя сила. Его голос гудел нотами низких басов, почти музыкальные темы, а не слова, служили ему мостом общения между нами.

После первого своего визита, когда я вёл себя в состояние транса, наставник стал самовольно, уже без вызова, влезать в мои сны. В конце концов, он дал мне несколько полезных советов, пришедшихся очень кстати: они помогли мне пережить то страшное время, когда я чувствовал себя мышью, угодившую в лапы дикого кота. Наставник растворился в моих фантазиях как кладбищенский морок: так же неожиданно, как и появился. Я думал, что навсегда, а оказалось: затаился до момента душевного перелома из состояния пассивного кувыркания во времени в возможное состояние перехода на уровень восприятия себя как абсолютно новой, независимой личности.

Сейчас, когда наставник вернулся, он несколько изменился: военная форма превратила его в комбрига – (Наставника разжаловали? Или, наоборот, там, на оборотной стороне подсознания такая перемена отражала зазеркальный элемент карьерного роста? И тогда наивысший титул – это рядовой?). А вот маска, по-прежнему скрывая лицо, вылезла из его плоти, оставляя незаживающие по её краям обводы, сочащиеся прозрачными каплями по своей консистенции напоминающие смолу хвойных деревьев.

Пришёл внутренний наставник ко мне после пятнадцати лет отсутствия на следующую ночь после того, как я доведённый до крайности положением шахматиста неудачника пытающегося, неизвестно почему, стать балериной, послав всё к чёрту, взял на работе внеочередной отпуск на неделю, наврал жене про командировку и, собрав вещи, укатил в деревню в дом своей давно умершей бабушки. Сто шестьдесят километров от Москвы до Калуги показались мне достаточным расстоянием для осмысления дальнейшего течения моей жизни.

В доме бабушки я не был, по крайней мере, лет шесть. Старый деревянный дом покосился, но, что не могло не радовать, не развалился и даже все стёкла оказались целы. Деревня «Благолепное» находилась всего в километре от железнодорожной станции. В ней всего-то было домов тридцать, но почти во всех ещё жили люди, что было бы удивительно, если бы не действующий совхоз, чудом переживший нападение разрухи лихих 90-х годов. Совхоз специализировался на выращивании овощей в теплицах, но и не брезговал молочным производством: молочная ферма на пятьдесят коров давала хороший доход. Жили здесь не богато, но и не бедствовали.

Дом бабушки стоял на краю посёлка. Справа соседствуя с домом Ореховых, а слева, через метров сто, уже начинался спуск к реке. Приехав, я первым делом зашёл к соседям. Во дворе соседнего дома я встретил бабу Галю. Сразу её узнал: со дня моего последнего приезда она ничуть не изменилась. Ровесница моей бабушки, крепкая старуха кормила кур. Я отрыл калитку, но заходить во двор не стал, а вначале поздоровался:

– Здравствуйте, баба Галя.

Бабка разогнулась и посмотрела на меня. Минуту всматривалась, не понимая кто её окликнул. Потом пришло узнавание, озарившее её морщинистое, но румяное лицо улыбкой. И она ответила:

– Илья, здравствуй. Давно не приезжал. Да ты не стой на пороге, заходи.

– Спасибо, я на минутку, поздороваться. Как вы здесь?

Она подошла поближе, я тоже двинулся к ней навстречу.

– Ты знаешь, ничего. Только радикулит мучает проклятый.

– Как дочка ваша? Навещает?

– Приезжает на выходные с внуком, не забывает. Благо ей ехать всего ничего, от Калуги-то двадцать минут и она уже здесь. Ты-то как? С семьёй приехал?

– Да нет, один. Решил отдохнуть недельку, детство вспомнить. Смотрю, дом ещё стоит.

– А что ему будет-то? Сруб. Тогда строили на совесть. Периодически я его протапливаю и всё хорошо.

– Спасибо вам. Вот держите, вам за труды, – я вытащил из кармана бумажник и достал две бумажки по пять тысяч.

– Да что ты, Илюша! Не надо мне.

– Берите, берите. Не обижайте, я от чистого сердца, а то, кто бы дом сохранил? – Баба Галя смущенно взяла деньги и спрятала их в карман фартука.

– Пойдём, я тебя чаем угощу с мятой. Только заварила.

– Спасибо, но я хотел бы дотемна дом протопить. Уборку там сделать, вещи разобрать. Завтра зайду к вам. Вы мне ключ дайте, а то свой я так и не нашёл.

– Конечно, Илья. Я сейчас…

Баба Галя, немного хромая, пересекла двор и исчезла в доме. Через пять минут вернулась и отдала мне ключ. Я попрощался и пошёл к себе. Бабушкин дом состоял из террасы, первой комнаты, в которой размещался и кухня, коридора и второй большой комнаты – спальни. На дворе, в сарае, я нашёл дрова. Немного, но дня на три вполне хватит. Разжёг в печи огонь. В доме было сыровато и довольно холодно. Тепло от русской печи скоро сделало своё дело: воздух стал тёплым, а жилище уютным.

С собой в деревню я привёз недельный запас продуктов. Электричество работало, и я решил не заморачиваться с готовкой пищи в печи: сварганил себе нехитрый ужин из тушенки и макарон на электрической плитке. Поев, постелил себе постель (чистое бельё я тоже прихватил с собой) в спальне и в девять часов вечера лёг спать. Этой ночью ко мне и пришёл (вернулся) мой внутренний наставник.

Я сидел в пустом актовом зале школы на крайнем к проходу кресле первого ряда. На высокой сцене стоял прямоугольный стол, покрытый зелёным атласным сукном. Ни на сцене, ни в зале никого кроме меня не присутствовало. Я сидел и ждал, зная, что именно так должен поступить. Сюда уже шли. За кулисами сцены гулко заухали шаги и на сцену выкатился наставник. Уверенным быстрым шагом, с правой рукой плотно прижатой к ноге он прошёл к столу и занял место председателя, усевшись прямо по центру. Тёмные провалы глазниц его маски упёрлись в меня гипнотическим взглядом дыр полных тьмы. Меня как будто бы схватил паралич, я застыл в ожидании и услышал голос:

– Ищешь не там, где надо и не то, что нужно. Тебе нужен Поезд Несчастий. Номер поезда 06061990, – наставник отчеканил номер как автомат. – Он проезжает станцию в большой перерыв. Сесть на него сможешь только ты, остальные его не увидят. Тебе нужна твоя станция. Для этого ты проедешь на нём необходимый путь, но найти свою станцию без помощи других пассажиров ты не сможешь.

Я хотел спросить: «А что там на моей станции меня ждёт?», но не смог открыть рта. Наставнику не нужны были мои слова, прочитав мои мысли, он продолжил говорить:

– На этой станции ты найдёшь живое сердце пропавшего бога. Увидев его, ты поймёшь, что тебе надо с ним сделать и, когда ты всё осознаешь, его сила станет твоей. Да, и не забудь купить билет. Без него тебя контролёры ссадят. Тогда никогда домой не доберешься. Прощай.

Я ещё хотел спросить что-то важное, но не успел даже понять, что именно, а наставник, простучав каблуками, уже встал и ушёл.

Проснулся я в два часа ночи, как подсказали мне цифры на экране моего мобильного. В окно заглядывала ущербная золотая луна, в доме установилась потрясающая тишина. Я чувствовал себя весьма перевозбуждённым, таким, как будто выпил не менее пяти чашек наикрепчайшего кофе. Спать я больше не хотел. Всё внутри меня пело – "Вот оно! Теперь я буду удовлетворён! Свершилось! Путь мне ясен!". – Абсурдность происходящего до меня не доходила, к тому же я не хотел, чтобы до меня что-нибудь доходило кроме волн эйфории от осознания близкого исхода.

До назначенного мне наставником времени оставалось десять часов и всё это время я не находил себе места. Включив во всех комнатах дома свет, я ходил по ним туда-сюда и с каждой минутой ожидание становилось всё более тягостным, невыносимым.

Наступило утро, солнце медленно стало двигаться к точке своего зенита. В одиннадцать утра, энергичный, как накачавшийся экстази профессиональный танцор ночного клуба, несмотря на бессонную ночь я отправился на станцию.

Глава 2

Зайдя на платформу станции «Благолепное», я направился к кассам. Других пассажиров нигде не было видно. Пустовала платформа. И вот, увидев эту пустоту, только сейчас я начал переживать: а вдруг на меня посмотрят, как на идиота, и скажут, что сейчас перерыв и никаких поездов не ходит? А тем более нет и не предвидится поездов, имеющих собственное название, похожее на выдумку шизофреника – «Поезд Несчастий», да ещё с нелепым номером 06061990. Но в кассе, к моему удивлению, когда я назвал номер поезда, кассирша спросила меня:

– До какой станции? – Её голос показался мне до противного гнусавым и нетерпеливым, таким, как у человека привыкшего каждый день общаться только с непроходимыми дебилами.