Однако, псих

«Кх-х-х-р… Скр-скр-скр…», – я понял, что Ван размазывает пену для бритья по бороде.

Зажурчала вода, а потом Ван обратился ко мне:

– Отойди, пожалуйста, от двери.

Я покорно отошёл и увидел Вана в белом халате без бороды. И в тапочках. Влажные темные волосы были зачёсаны назад. От него приятно пахло паром и лосьоном.

– Ну, пошли?

– Куда? – я не понял.

– На улицу, – Ван выглядел улыбчивым, но явно не шутил сейчас.

– Там вроде прохладно, – в халате точно было бы холодно.

– Пойдём, – Ван подошёл ко входной двери, открыл её, и я, забыв про верхнюю одежду, быстренько натянул обувь и проследовал за ним.

Мы шли по удивительно зелёной для ранней весны траве, облитой лунным светом, спускаясь по покатому склону.

– Вот ключи от моего дома, – Ван дал мне большую связку ключей. – Можешь делать с ним, что хочешь. Все мои деньги хранятся в бардачке на втором этаже, около кровати, – Ван пристально посмотрел на меня. – Все деньги должны достаться бедным из твоего района. На самом деле – любого района, необязательно твоего. Бедные – это малоимущие, сироты, инвалиды, ветераны, престарелые, вдовы и вдовцы, психобольные, зависимые, хандрики, ипохондрики. Жестокие люди – им тоже нужна помощь. Можешь основать своё предприятие маленькое, но прибыль должна уйти нуждающимся, – Ван отвернулся.

– Мы идём к реке? – мы шли к реке.

– Как видишь, – отозвался Ван.

Мы подошли к береговой линии. Трава росла почти у самой воды, песка почти не было видно. Ван прямо в халате начал заходить в воду. Я сделал шаг к воде, но Ван взглянул на меня через плечо, и я сразу всё понял.

Вода была спокойная. Ван плыл вперёд, его халат был отчётливо виден в полутемноте. Как только Ван добрался до середины широкой реки, он подержался на одном месте недолго, спиной ко мне, затем повернулся ко мне грудью и прокричал, чтобы я услышал:

– Я сделал выбор! Слышишь? И пусть меня никто не осуждает за мой выбор. Хотя, когда мне было не всё равно на слова окружающих? – он помолчал. – Верно, когда им было плохо и они нуждались в помощи. Это сложно признавать другим, но для меня это легко! – голос Вана начинал срываться. – Я был неправ, и я готов расстаться с тем, – он выждал незначительную паузу, – что некогда считал единственным ценным. И у меня останется ещё одно – причина – альфа и омега, – которая всегда будет со мной, – его голос окончательно сел, – при…на, по к…й я н… не бу…у о…им.

Ван помахал мне рукой, коснулся пальцами последовательно лба, живота и обоих плеч, и начал плыть параллельно берегу, в самой середине реки, тяжело разгребая воду перед собой.

Я смотрел на то, как он постепенно удаляется вправо. Всё дальше и дальше. Он удалялся всё дальше вправо. Его стало не видно за холмом, и я зашёл в воду, чтобы увидеть, куда он плывет. Он плыл вдаль, в самой середине воды. Река была длинная, чёрная, она уходила за горизонт. Я посмотрел наверх: наверху была луна. Яркая, белая, большая луна. И я подумал: «Не в том ты месте сейчас, луна, тебе бы встать вот туда, куда Ван плывёт, и было бы очень красиво».

Я ещё отдалился от берега, чтобы снова взглянуть на Вана. Он плыл ко мне спиной. Всё дальше и дальше. Ниточкой своего тела скрепляя тёмную водную гладь и поразительно звёздное небо. Он двигался прямо к горизонту. Всё дальше.

Я ещё чуть-чуть постоял и с трудом оторвал свой взгляд от этого человека.

Я тяжело развернулся, вышел из воды. Я смотрел на зелёную траву, освещённую луной. И только сейчас, глядя на белую усадьбу, перед которой росла такая зелёная трава, глядя на деревья и кусты, которые окаймляли дом слева, глядя на город, который постепенно появлялся, чем правее бороздил мой взгляд, я услышал стрёкот сверчков. «Геология и геодезия, всё равно… Выбор… Альфа и омега… не буду… одиноким?» – повторялось в моей голове.

Наконец, я решил подняться по склону. Я повернул голову налево, но из-за холма Вана не было видно. Скрепя сердце я не стал идти к воде и отвернулся. Я постоял на одном месте. Снова повернул голову налево. Я отвернулся, постоял ещё немного, сжав губы и стиснув брови, и решил забираться дальше по склону. Я обошёл низкий белый заборчик, открыл калитку, по дорожке добрался до входной двери. Повернул ручку и вошёл в дом. Я снял мокрую обувь и заглянул в комнату.

Француз был на том же месте, но уже не курил, а курящей рукой, придерживая голову, закрыв пальцами рот, просто сидел, не моргая. Я смотрел на француза, но больше ничего не увидел, потому что перед глазами появились буквы и снова зазвучал голос: «Выбор… Останется ещё одно… Я готов».”

– Ну и много же он написал,

Этот Иван Акатов. Проклятье! Много у нас нынче людей без вести пропадает.

Сказав это в слух, наборщик встал со своего рабочего места и потянулся. Уже наступила полночь. Сейчас он резко ощутил усталость после трудового дня.

Он зашёл в туалет, набрал в руки воды из крана и умылся. Он вытер лицо чистым полотенцем и увидел в зеркале тощее бородатое лицо с большими зрачками. Протерев глаза, он увидел в зеркале другое лицо: бритое, с такими же большими зрачками, но с растерянным взглядом и сигаретой во рту. Наборщик протёр глаза снова и увидел их двоих, стоящих рядом и курящих. Наборщик боязливо повернулся назад и, никого не увидев, вновь обратился к зеркалу, где увидел уже своё лицо, со своими тёмными глазами, со своими носом и ушами, щеками, губами и зубами.

«Фух», – громко выдохнул наборщик. Он вышел из туалета, надел куртку и обувь, выключил свет в помещении, вышел и закрыл за собой дверь.

Но неприятный осадочек всё же остался.

notes

Примечания

1

Этюдариум – наиболее влиятельное (престижное) учебное заведение мира, проводящее обучение на разных (основных) языках планеты (примечание Д.Патусота).

2

Tempoaltempo – в переводе с итальянского похоже на русское «всему своё время» (примечание Ивана Акатова)

3

Этюдант – студент Этюдариума (примечание Д. Патусота)

4

Stadtbezirk (нем.) – район города (примечание Д. Патусота)

5

С французского – «вашего друга» (примечание Д. Патусота)

6

перелом плечевой кости, лат. Fracturae humeri (примечание Ивана Акатова)

7

Аналогично «не в своей тарелке» по-русски (французский фразеологизм) (примечание Д. Патусота)