Пламя клинка

– Имперская истязательница? – спросил я. – Серьезно?

– Девушке нужно на что-то жить, – пояснила она, окуная блинчик в клубнику. – Кстати. Тысячу золотых.

– Побойся бога, – отмахнулся я.

– С чего мне богов бояться? – девушка удивилась. – Я многих из них прикончила. Намек понял?

Слегка побурчав, я отдал ей кошель с золотом, который получил от Руфуса-казначея.

– Мы четко договорились. – Оксана примерила кошель на ладони. – А точно медных не подмешал? Ладно, поверю на слово… Ты мне не помогаешь, пока сама не зову.

– Так ты же не позовешь, – хмыкнул я.

– В этом-то и прелесть.

Она истребляла блинчики, словно те были ее кровными врагами.

– Как ты сюда попала? – спросил я.

– Деньги были нужны, ты знаешь, я много трачу. А ехать в эту Тьмукикиморь никто не хотел. В столице сейчас весна, пора карнавалов. А здесь как, бывают карнавалы? Ты должен меня сводить.

– Лучше я свожу тебя к гоблину-психиатру, – ответил я. – Но это вряд ли поможет. Что говорят в столице про убийство боярина?

– Ничего.

Она озадаченно поглядела на пустую тарелку и принялась за оладьи.

– Боррояр был опасным типом. Фанатиком. За императора глотки был готов перегрызть.

– И никому не доверял.

– Верно. Тушеную свеклу будешь? Тогда давай сюда. Только во дворце знают, зачем сюда приехал Боррояр. И мне говорить не стали.

– Узнаю бояр, – согласился я. – Иди туда, не знаю куда. И, главное, не опаздывай.

– Еще и поэтому никто не захотел браться за это дело. А мне, сам знаешь, плевать, лишь бы хорошо заплатили.

– Но ты, я не сомневаюсь, успела навести справки, пока в столице была?

– Успела. Ты погоди немножко, я еще принесу.

Она вернулась с тремя огромными мисками.

Как можно столько есть и при этом ни капельки не толстеть? Не иначе колдовство. Или зарядку каждый день делает.

Даже не знаю, что вызывает у меня больший ужас.

– Аскольда в столице все уважают, – сказала девушка. – Ну, только на словах. Он герой войны, бла-бла-бла. А на деле был у них будто кость в горле.

– Не вписался в боярский междусобойчик?

– Да, и правила свои хотел в столице понасажать. Но ему быстренько рожки и ножки пообломали да послали сюда, строить пограничную крепость. Думаю…

Она провела пальцем по губам.

– Не нашелся бы этот пост, Аскольда бы просто четвертовали.

– А воевода?

– Эти двое вместе служили, еще на Черной Реке. Огнарда тоже в столице не шибко жаловали. Но он служака спокойный и врагов особо не нажил.

– Руфус?

– Руфус проворовался. По-черному. Ему грозили Борожьи Рудники, но кто-то решил, что здесь, в Малахите, Руфус будет полезнее.

– Огнард и Аскольд не сумели бы уладить все с орками, – согласился я. – Тут нужен был ловкач. А Димитрис?

– Его отец – большая шишка в столице. Мог бы отмазать сына. Но…

– Или Димитрис очень крупно проштрафился…

– Или расплевался с отцом, – кивнула Оксана. – А что ты успел узнать?

Я рассказал ей, что случилось со мной в городе и его окрестностях.

– А что за тварь на меня напала?

– Это зломысл; змея-людоед, они живут в коллекторах, глубоко под городом.

Девушка глубоко задумалась.

– И сколько же трупов нужно, чтобы прокормить одну такую тварь? – спросила она.

– Зломыслы пожирают людей, как только увидят, – отвечал я. – Поэтому во всех городах верхние уровни коллекторов защищены астральными рунами.

– Так что же они едят?

– Мысли. Каждый человек, ложась спать, снова и снова перемалывает ушедший день в памяти. Как правило, ничего хорошего вспомнить не удается; лишь зло и ненависть.

– Понимаю, – кивнула девушка.

– Но ты утром встанешь и убьешь человек десять, на душе сразу полегчает. А у других людей все эти чувства накапливаются. Затем уходят под землю и создают зломыслов; те могут ждать годами, даже десятилетиями, пока оттуда не вырвутся.

Оксана нахмурилась.

– Как же этому удалось?

– Вот мы и спросим Торвальда, гнома-инженера.