Закладки жизни

– Приятно познакомиться, я память, а та девушка, что там лежит, моя хозяйка, зовут нас Ласка.

– А как тебя зовут мне нашептала твоя память, не нужно представляться, я все про тебя знаю.

Такой короткий, но очень странный, в тот день у нас с ней вышел диалог.

Глава 2

Общаясь с памятью той девчонки, я узнал, что память живёт в фотографиях, которые самые ценные для человека, с которыми связано как можно больше хороших воспоминаний. Оказывается, памяти нравится хранить хорошие воспоминания, поэтому она просит всем передать о том, что нужно помнить добро. В жизни человека всякое бывает. Мир далеко не самое приветливое место. Люди не идеальны. Часто случаются обиды, эти вещи почему-то люди любят помнить намного ярче, чем хорошие воспоминания. От этого памяти всех людей живётся хуже. Как мне тогда показалось, память Ласки была наполнена добротой, отчего общаться с ней было одно удовольствие.

В тот день мы общались с ней долго. Она рассказала мне, сколько ярких и прекрасных моментов было в жизни Ласки. Сказала, что очень рада, что она память такого хорошего человека, не забыв при этом упрекнуть меня в том, что я совсем забыл о своей памяти, забыл все хорошее, что было со мной. Анализируя наш первый разговор, я пришёл к выводу, я и правда забыл обо всем. Все мысли были об учёбе, память забита экзаменами и зачётами. Всё личное время подрабатывал либо проводил с друзьями.

Пройдя взглядом по комнате своего общежития, наткнулся на фотографию. Ту самую, которую мне дала мать перед поступлением в медицинский университет. Разглядывал её, как будто это было пару дней назад. Мы с братом в детском саду сидим на коленях матери возле огромной, как мне казалось в тот момент, мягкой игрушки. Мама улыбается, а мы слегка недовольны происходящим. Прошло больше десяти лет. За это время не стало отца, я как раз заканчивал первый курс, редко бываю на его могиле. Редко звоню матери, а брата вообще забыл, когда последний раз слышал. Только сейчас понял, что память Ласки сделала мне замечание не без оснований. Я и правда забил на все тёплые воспоминания, забыл семью. Но почему моя память не говорила со мной, раз это возможно, почему не напомнила.

– Ты ведь знаешь, что мы живём в фотографиях самых дорогих воспоминаний и говорим с вами только когда вы вспоминаете о нас, держа это фото в руках.

– Наконец-то моя память со мной заговорила! Но почему у неё голос мамы…

– Потому что это самая дорогая фотография твоей мамы, я не твоя память, а её. Мама любит тебя, мой Димочка. Эти мысли она постоянно в меня посылает, а я храню их, ведь они для неё так дороги, она даже сейчас вспоминает о тебе, что не скажешь о тебе.

Слова памяти матери больно ударили по мне. Словно раскалённая игла погрузилась между рёбер в самое сердце. В этом момент ощущаешь себя бесчувственной скотиной. Как я мог не вспоминать о матери все это время. Не теряя больше ни секунды, я взял мобильный телефон. Набрал по памяти номер матери, хоть его и так помню и тут же осознал, что это заслуга не моя, а моей памяти, спасибо ей за это. Ведь помнить и вспоминать это – совершенно разные вещи. Так как память может лишь помнить, а вспоминать о матери обязан был я сам. Гудок, второй, третий… Ну же, возьми трубку, неужели что- то случилось! Та самая раскалённая игла погрузилась в меня ещё глубже. Начала нарастать паника. Наконец в телефоне раздался голос матери. Ну слава всем богам, успел.

– Привет мам, как ты там? Все нормально? Как здоровье? Выдал я вопросы на одном дыхании.

– Всё в порядке Дима, за меня не переживай, всегда рада твоему звонку, чего родной так долго не звонил? Случилось что? У вас там все нормально? – встревоженный вдруг голосом заговорила мать.

– Нет, что ты, мама. У нас тут все нормально, учусь, весь замотался. Ты прости, я не со зла, люблю тебя я очень и скучаю. Увидел фото, решил вот позвонить.

Мы говорили минут десять и почему я раньше и минуты не звонил, чего нам стоит, пара минут общения, и мама снова знает, что со мной. Повесил трубку с добрым сердцем, наполненным любовью матери, что не жалеет её для своих детей.

– Ты молодец, пополнил матери копилку добрым словом и вниманием своим. Благодаря звонку память мамы стала чище от мусора, от нервов и тоски.

– Спасибо, память мамы, что сказала, а как мне общаться с памятью своей? Хочу просить прощения у неё, хочу узнать подсказки и советы для себя. Пусть откроет мне глаза мои советом, подскажет глупому мне.

– Ты знаешь все условия для общения, но не уверена, что услышишь ты себя, познать себя намного вам труднее, боитесь вы, взглянуть правде в глаза.

На этом наш диалог с памятью мамы был закончен. Сказать, что я был рад общению, это не сказать ничего. Мне понравилось общаться с памятью второй раз в жизни. Они и правда открывают глаза на некоторые грани нашей жизни. Пора готовиться к экзаменам, завтра начинается сессия. Память, прости меня, но этим вечером, да и ночью я обязан затолкать в тебя учебный материал за весь год. Сидя за столом, закинув ноги на который, несколько часов впитывал учебный материал. Дело продвигалось достаточно быстро, так как занятия я не пропускал. Оставалось лишь освежить свою память, чем я и занимался без особого энтузиазма.

Постепенно мои мысли возвращались к девушке, что встретил на стажировке или к её памяти. Интересно, её мать все так же часто навещает её. Надо бы выделить время после экзамена и навестить спящую красавицу.

Ближе к утру я наконец был удовлетворён своей подготовкой к экзамену, позволив себе поспать несколько часов. Проснувшись, быстро привел себя в порядок, собрался и пошёл на экзамен. Студенты всегда спорили. Лучше заходить вначале или в конце. Одно из мнений о том, что быстро отмучился и свободен. Второе о том, что экзаменатор в конце экзамена устает, понижает бдительность, больше времени на подготовку к ответу. Как по мне, лучше идти в середине.

Настала моя очередь. Непринуждённо зайдя в экзаменационную аудиторию, выбрал себе билет, традиционно тянул левой рукой, хотя сам я правша. Однажды кто- то сказал мне, что тянуть билет и пить алкоголь лучше лёгкой рукой, легче будет. Так и осталась у меня эта привычка. Вопросом билета была как ни странно кома, степени тяжести, способы вывода из неё человека, курс по восстановлению и реабилитации. Надо ли говорить, что в попытках помочь той девушке в больнице, я перелопатил всю доступную литературу. Ответив без подготовки на отлично, я направился на выход из аудитории поблагодарить её за случайно оказанную мне на экзамене помощь. Ведь именно благодаря ей я досконально изучил данный вопрос.

Сразу осуществить задуманное не удалось, так как преподаватель после экзамена будет подводить итоги. Настроение было хорошее, мысли о грустном как-то сразу испортились, а после мы всей группой отправились отмечать удачную сдачу экзамена в ближайшее кафе. Я не часто посещал такие мероприятия, но был хороший повод развеяться, поэтому и позволил себе немного алкоголя. Время летело быстро, разговаривали о том, кто где хочет работать. Некоторые хотели поехать работать в столицу, некоторых хотели стать военными врачами. Куда пойти работать мне, этот вопрос я много раз задавал сам себе. Хотелось приносить настоящую пользу людям, не просиживать штаны в кабинетах.

Первое, что я решил сделать, это набраться как можно больше опыта во время интернатуры. Лучший опыт там, где горячо, где много больных и много работы. Кто-то выкрикнул тост: «За молодых врачей!»

– За врачей!! Поддержали его все дружно. Чистый звон бокалов и родные лица. Врачи все наливали, чтобы веселиться.

Глава 3

– Извини, что давно не заглядывал, – сказал я, закрывая за собою дверь и заходя в больничную палату.

Её волосы, такие красивые и полные сил, развевались по подушке и казались такими живыми. Это придавало сильный контраст, глядя на их практически безжизненную хозяйку. Точечная, хрупкая фигура, болезненно худое лицо, тонкие руки, костлявые пальцы… И только ритмичное пиканье подключённых приборов говорило о том, что лежащая на этой кровати девушка все ещё жива. С того момента, как её первый раз увидел, прошло больше года, а с того момента, как она тут оказалась, уже более трех лет. Ошибка водителя, и то, что она в момент дорожно-транспортного происшествия переходила пешеходный переход, разговаривая по мобильному телефону, привели к неизбежны, трагическим последствиям. Глядя на фотографии, с трудом удаётся разглядеть этого светящегося жизнью, жизнерадостного человека. Осталось только надломленное, измученное приборами жизнеобеспечения тело с малейшим намёком на сознание. Но волосы… Раньше я не обращал на них внимание. Так почему же сегодня они притягивают мой взор. Возможно ей становится лучше… От этой мысли сердце стало безжалостно колотиться, ведь волосы и правда выглядят как на фотографии, живые и полные сил.

Вышел из палаты, пошёл быстрым шагом, срывающимся на бег, к дежурному врачу. В голове только один вопрос…

– Здравствуйте, – сказал я, глядя на неё полными надежды глазами. Елена Александровна, так было написано на её беджике.

– Состояние девушки в коме, что лежит тут несколько лет, не изменилось? Как она? – Выпалил я на одном дыхании.

На что получил обрекающий на неудачу всех моих надежд взгляд, разбивающий все МОИ хрустальные мечты о чугунное ого-го реальности.

– В её состоянии уже давно не было изменений. Всё стабильно. Как растение, что просто живёт, как камень, что лежит, как луна, что просто светит так безмолвно и одиноко. Наверно, она чувствует себя примерно так же. Просто есть, её тело существует, но души в нем не осталось. Голос медика звучал как приговор. Смысл её слов от меня улетал, я не хотел их воспринимать и не стал.

Направился обратно к ней, к моей Луне, к моей Ласке. Заходя в Палату, посмотрел на неё. Мой безжизненный, но самый дорогой цветок, такой тоненький, хрупенький, как будто растущий в пустыне, умирающий от жары и жажды, но все ещё живой. Коснулся её руки, теплая. Газа закрыты, а ведь я ни разу не видел их в живую, я все ещё не видел твоих глаз. Должно быть, они красивые. Посмотрел на фотографию. Большие, яркие, светло-карие. Такие живые и сильные. Улыбка, что способна растопить лёд в сердце самого чопорного и грубого человека. Красивая

спортивная фигура, что желает заполучить каждый здоровый мужчина. Мысли о ней сбивали здравый смысл в моей голове, и наконец я вновь услышал её голос, которым говорила её память.

– Ты бы ей понравился…

– Спасибо за комплимент, – ответил я с лёгкой полуулыбкой и задал так волнующий меня вопрос:

– Как она? Ей лучше?

Ответ был сух и полон грусти:

– Новых воспоминаний мене не поступало, извини.

Да, диалог не получился, ну что ж бывает. И больше в этот день не слышал я голоса её. Сидел так ещё пару часов. Поправив простынь, что её укрывала, я вышел из палаты. Быть может, завтра будет лучше. Я надеюсь.

Обучение в интернатуре продолжалось. С того момента, что я наконец после шести лет учёбы в медицинском стал врачом, прошло ещё полгода. Почти каждый день я навещал свою Луну. Как ни странно, ей подходило это прозвище. Ведь время для её посещения у меня было только тогда, когда солнце уже садилось. Она для меня словно луна, вроде рядом, но все так же далека, всё так же молчалива, моя Ласка. Сам не заметил тот момент, когда её мать перестала навещать ее, может, что случилось. Мне не важно это. Теперь я и вправду считал её своей. Только своей. Проходят дни, я весь в учёбе. Нашему миру нужны хорошие

специалисты своего дела, они всегда востребованы. Чиновников и управленцев у нас столько же, сколько безработных и бездельников, которые приходят на работу и проводят её в своём кабинете, словно мебель, так говорила моя мама. С того момента, как поговорил с её памятью, мы стали общаться намного чаще. Сейчас в моем сердце жили двое, ведь только открыв сердце другому человеку, её память сможет с тобой говорить. Память людей и так переполнена злостью и обидами со стороны самого человека, поэтому она боится общаться с людьми, которые не открыли ей свою душу. Моя собственная так и не стала со мной говорить, наверное, обижается на меня за то, что я так наплевательски забывал все хорошее, а все плохое помнил. Да, люди такие. Делай добро, и этого не заметят, да и забудут. Один раз покажи им зубы – запомнят на всю жизнь. Задумываясь над этим, я начал задаваться вопросом. И что же мы люди имеем в конце? Обиду и ненависть на всех и жалеем себя свою жизнь?

Ответ прост, мы сами записываем на плёнку воспоминаний нашей жизни все гадости, а то, что нам делают хорошее, канет без следа в нашей памяти. Не удивительно, что мы не можем общаться с нашей памятью…

Моя интернатура была в области изучения мозга человека, не удивительно, что я выбрал это направление в конце обучения. Я понимал, что если я не помогу Ласке, то ей точно никто из людей не поможет. Постоянное чтение научной литературы, поездки к профессорам, изучение пациентов в клинике. Все это пополняет мою базу знаний в этой области. На дворе уже наступила осень, мои надежды умирали, словно летящий, гонимый холодным ветром, опавший кленовый лист. Снова больница. Стоя перед её входом, я наконец обратил внимание на то, как она выглядит. Явно бюджетная. На проходной спящий охранник престарелого возраста. Стены облезлые, больше серые, чем белые, местами прорастает плесень от влаги и сырости. Оконные рамы деревянные, стекла окон не разбитые и то ладно. Три этажа без надёжности, грусти и печали. Да… В эту больницу кладут умирать, а не лечить. Такое вот впечатление.

Внутри картина не лучше. Палата Ласки немного порадовала, чистая, светлая, со свежим бельём, позже надо поблагодарить санитаров, что приглядывают за ней. Моя луна все также ждала меня. Я знаю, её память рада моему приходу и покажет ей это во сне. Внимательно осмотрев её взглядом, пытаюсь найти отличия в её теле. Волосы живые и растут. Ногти подстрижены, а значит тоже живы. Хмм, интересно, они всегда росли или недавно начали. Надо уточнить этот вопрос у медперсонала. Есть выпавшая ресниц. Так, а это что у нас?

Испарины соли на лице точно на пути слез. Она что же это, плачет, значит. Это нонсенс. Бегом к врачам все уточнять. Встретить лечащего врача проблем не составило, она одна на всю больницу. Нашёл её в палате у больных. Опять вопрос все тот же и ответ похожий как в тот раз. Я наседал со своими расспросами:

– Но как же, ногти, волосы, ресницы. Не жизнь ли это?

– Тело живо её, именно поэтому она здесь, ведь сердце её тоже бьётся, но жизнь ли это в вечном сне? Я понимаю ваши чувства, и если вдруг она очнется, то я скажу ей ваш номер телефона. Увы, но это все, что я могу сейчас для вас сделать. Мы можем лишь её купать, менять белье, наполнить капельницу раствором глюкозы. Другого у нас нет, увы, вот так.

– Спасибо вам за это, ну а все же. На её лице соль от слез, такое может быть?