Закладки жизни

– Интересно, я обязательно проверю и узнаю.

– Простите, мне пора, полно работы, – сказала мне Елена и ушла.

Глава 4

Интернатура, как и ожидалось, довольно интересный этап в жизни врача. Человеческое тело стало словно открытая книга. Большинство болезней изучено, методы лечения разработаны. Мой куратор доволен моей работой. Всё это, конечно, хорошо, но к своей цели я не приблизился ни на шаг. Медицинская литература не отображала рабочих методов лечения комы. Куда там медицине, если даже вся современная наука в этой области лишь разводит руками. Существует множество центров исследования мозга, в которых ведётся работа, совершаются различные открытия, выявляются закономерности,

но до практического их использования пройдет не один десяток лет. Человеческий мозг, биокомпьютер, нейронная сеть и центр управления человека. Не удивительно, что человек умирает при его повреждении. Его схематичное строение достаточно просто: большие полушария, средний мозг, мозжечок, промежуточный мозг, мост. Что же не так…

В госпитале, где я проходил обучение, был современный аппарат магнитно-резонансной томографии. Для того чтобы начинать понимать хоть что-то, нужно диагностировать проблему, собрать данные, потом делать выводы.

Решено, обращусь за помощью к своему куратору. Он должен помочь мне провести МРТ на Ласке. Этим же вечером отправился в кабинет Полиновского Владимира Викторовича.

Куратор был строг, но справедлив. Большую часть своей карьеры проработал военным врачом, что впоследствии сделало его хорошим специалистом по реаниматологии и

травматологии. Данный человек имел кучу связей и за спасенные жизни соответственно пользовался заслуженным авторитетом. Он часто повторял одну фразу: «То, что врач делает для себя – это не жизнь, лишь вегетативная её часть, но вот когда кому-то нужна помощь. И благодаря твоей помощи, этому человеку стало лучше, вот это жизнь для врача. Это та грань, что разделяет профессию медика от другой».

– Разрешите? – спросил я, постучав в его кабинет.

– Да, Дмитрий Денисович, проходите.

Зайдя в его кабинет, без тени сомнения, не опуская глаз, решительно сказал:

– Есть пациент одной клиники, это мой близкий человек, и ему необходима диагностика в нашем госпитале.

Владимир Викторович помечал что-то в своём блокноте, возникла неловкая пауза. Поэтому я решил продолжить:

– Пациент в тяжёлом состоянии, у неё кома, я хочу сделать магнитно-резонансную томографию для определения степени тяжести комы и выявления причин её возникновения, что вследствие откроет мне пути лечения этого пациента.

Снова пауза, в кабинете тишина, слышны лишь звуки пишущей в блокноте шариковой ручки. Куратор все так же не поднимал на меня глаз. Что ещё ему сказать, нужно было заранее подготовиться к разговору, и вдруг он заговорил:

– Скорее всего, вы, как и все учёные, ничего этим не добьётесь, если бы МРТ могло показать проблему и пути её решения, тогда у нас в мире не было бы пациентов с длительным пребыванием в коме. Над вами посмеются, да и спасибо не скажут. Нам, врачам, не часто говорят эти слова, по крайней мере искренне я это редко слышал. Услышав его ответ, я позволил себе лёгкую улыбку и слегка расслабился.

– Значит вы поможете мне это организовать? – спросил я у куратора.

– С чего ты это взял? – спросил он в том же положении. После этого ответа я снова напрягся, но та его оговорка, она была сказана не просто так,

и я ответил:

– Потому что вы сказали «скорее всего», а значит, вы допускаете, что у меня есть шанс. А врачи всегда сражаются до последнего. Выпалил я на одном дыхании. Наконец он отложил свою ручку поднял на меня глаза. Тот пристальный взгляд я запомнил надолго, а на его вопросы, что он задавал, смог ответить только в далёком будущем, когда понял то, о чем он говорил. А спросил он следующее:

– Что ты знаешь о борьбе до конца, сынок, о борьбе до конца за жизнь человека? Всё думают, что это легко, и каждый сможет. А что будет, если ты все же проиграешь борьбу за жизнь близкого тебе человека? А если позже ты поймёшь, что он погиб по твоей вине?

– Ответь мне, Дима, что ты об этом знаешь?

Что мог ответить на эти вопросы юнец вроде меня. Ничего этого я не знал тогда, поэтому я молчал, но лучше молчать и быть честным, чем слукавить и выглядеть глупцом. Мой куратор тоже понимал это и принял моё молчание за ответ. Сложив пальцы домиком, он погрузился в размышления. Минута тянулась бесконечно долго. Наконец он ответил:

– Мы никогда не узнаем и ничего не сделаем, если будем бездействовать, да и тем более твоя узкая специализация как раз о мозге человека. Я внесу изменения в твой интернатурный план подготовки, постараюсь согласовать его с советом. Как будет что- то известно, дам знать. Это все, можешь быть свободен.

Когда он говорил свои выводы, на моем лице растянулась улыбка, и, выходя из кабинета, я понимал, вот он мой первый шаг, что я сделаю для неё. Я встал на путь действия, а не сострадания и горевания. Настроение было отличное.

Шли дни, съёмная квартира и две больницы, вот был мой стандартный маршрут этого года. В одной больнице моя интернатура, в другой моя душа. Вечерние звонки матери, последнее время в разговоре с которой появлялись сомнения о крепкости её здоровья.

Моего отца не стало, когда мне было ещё восемнадцать лет, несчастный случай на работе. Ирония судьбы, всю жизнь проработал электриком. Имея колоссальный стаж и опыт работы погиб от удара током, когда проводил электричество на один из строительных объектов. Мы пережили это событие.

С момента разговора о проведении МРТ прошло больше месяца. Я не напоминал о нем, ведь куратор и так знал, что это меня тревожит. Уверен, он решит этот вопрос. Лёжал дома на диване с научно популярным журналом в руках о современных достижениях науки, вдруг раздался звонок моего мобильного.

Время одиннадцать вечера. Куратор.

– Слушаю, Владимир Викторович, – ответил я бодро, ведь я давно ждал от него вот такого вот звонка.

– Дима, только что мне пришёл ответ о моем запросе руководству, внесенные мной изменения в твой план прохождения интернатуры… Тут он сделал небольшую паузу, как будто сам ещё раз перечитывал их ответ и, чтобы быть уверенным на все сто перед тем, как это сказать мне, решил ещё раз прочитать. Они их утвердили. В груди взрыв эмоций, шар огня пылает в области сплетения. У меня получилось!

– МРТ постоянно занят, так что я выделил тебе окно в выходной день. Я буду тебе там ассистировать, а сверхурочные мне за это не заплатят, так что мотай на ус. Да и с той поликлиникой решай вопросы сам, если не сможешь, то скажи, что действуешь от моего имени. Всё, доброй ночи.

– Доброй ночи, наставник.

Неудивительно, что после разговора я долго не мог уснуть. Сев за компьютер, в который раз начал изучать исследования мрт людей, что были в коме, сравнения с обычными здоровыми людьми и мёртвыми, спящим. Возможно, часть снимков неправда, фото Шоп и другие инструменты, могли добавить пиар сайту и тем самым ввести меня в заблуждение. По моему анализу видно, что основная разница крылась в районе головы. Все вопросы были в мозге, ну или в том, ЧТО этим мозгом управляет, а что ЭТО у официальной науки ответа нет.

Глава 5

До выходных оставалось ещё три дня. Соответственно, три дня есть на то, чтобы решить вопросы по вывозу и транспортировке Ласки из больницы в госпиталь. В первую очередь решил обратиться к Елене Александровне, тому самому врачу, той самой обветшей от времени поликлиники, где лежит моя, та самая. Отпросившись сегодня у Владимира Викторовича на выходной, объяснив ему свою необходимость, поехал в поликлинику. Около часа езды в электричке помогли собраться и настроиться на действия. Слегка не привычно было при свете дня ехать по делам, а не в свою больницу, где проходил интернатуру. Выбравшись из вагона, полный решимости, зашагал в сторону лечебного учреждения. День был солнечный и ясный, настроение приподнято. Всё должно пройти как по маслу. Клиника располагалось в обычном спальном районе. В свете дня здание оказалось ещё в худшем виде чем вечерами. Резкий контраст со стоявшим неподалеку ярким пивным баром наводил на печальные мысли. В современном обществе деньги водятся в сфере развлечений, а не в медицине. Больные и старики не представляют ценности для государства, ведь они не работают для страны, не платят им налоги. Каждый бизнесмен знает простую истину: «Не вкладывать деньги в мёртвое дело, ведь оно не приносит прибыли». Только в нашем случае мы заменим слово «дело» на слово «тело». Все это понимают, но сделать ничего не смогут. Вы спросите, почему не смогут? Все просто, там сидят матерые, умные волчары с гигантским опытом управления толпой, а все смены власти так или иначе проходили, когда сами верха решили её менять. С такими вот пессимистичными мыслями я шагал по коридорам клиники, где не лечат, а провожают.

– Разрешите? – спросил я после того, как постучал в кабинет Елены Александровны. Не дождавшись ответа, приоткрыл дверь. В кабинете оказалось пусто, но рабочая обстановка и оставленный на столе мобильный телефон доказывали, что врач на работе и, вероятно, не просиживает штаны в кабинете, а занимается больными. На таких вот и держится матушка Родина. Правда людей старой закалки в современном обществе все меньше, к чему нас приведут люди, воспитанные без принципов нравственности и чувства ответственности, не хотелось мне даже думать. Обойдя больничные палаты, так и не встретил искомого человека.

Оставалась лишь одна палата, палата Ласки. Подходя к ней, увидел, что входная дверь приоткрыта. Войдя внутрь, старался не отвлекать работающих людей. Юный медбрат обтирал её мокрым полотенцем, а врач слушала её стетоскопом.

– На лице опять присутствуют следы высохших слез, -сказал тот, что заботливо обтирал её. Врач кивнула, дав понять, что услышала его. Заметив меня девушка врач, жестом выгнала не званного гостя из палаты.

Прошло не более десяти минут, как они вышли из палаты. Елена Александровна направилась ко мне, цокот её каблучков звучал слегка угрожающе, да и её вид говорил о том, что она приближается сказать мне не дружественное приветствие. Но не успела та сказать и слова, как я её опередил:

– Я глубоко извиняюсь, простите что зашёл и отвлек вас от работы, но мне нужно было срочно увидеть.

– Входить в палату, пока там идут процедуры, запрещено. Вам, как врачу, это должно быть известно, -сказала она повышенным тоном, но потом уже мягче добавила:

– Теперь вы можете её увидеть.

– Вообще-то я хотел увидеть вас, а потом уже её. Из-за того, что мои слова прозвучали слегка двояко, одна из бровей моей собеседницы поднялась вверх. Взглянув на этот мимический жест, я как-то весь растерялся, мысли спутались, и я сказал полную чушь:

– Вы меня неправильно поняли, сегодня интересуете меня именно вы, но и она тоже, но, как девушка, вы меня не интересуете, а как врач, точно, как врач врача, боже, что я несу…

После этой сказанной нелепицы поднялась уже вторая ее бровь.

– Хорошо… я поняла, что, как девушка, я вам не интересна, – сказала она, и мне показалось, что это её немного задело, хотя она не подала вида.

– А к Ласке вы ходите как врач к пациенту или как парень к девушке?

– Или вы ходите к нам обеим и не понимаете, что вы вообще здесь делаете, ведь я так и не поняла, что вам сейчас нужно?