Нежеланная мечта. Том 1

– Покури, тебе станет лучше, ты какой-то подавленный. Может мне спуститься вниз и принести тебе чего-нибудь выпить?

– Благодарю, не стоит.

– Может ты хочешь меня? – Она сказала это заигрывающим тоном и уже была готова раздеться, но я остановил её.

– Нет, извини.

– Что с тобой? Ты сам не свой.

– Просто нет настроения. Надоел этот город. Хочу отправиться дальше в дорогу.

– Уже завтра мы будем вместе скакать по дорогам в любом направлении, куда тебе захочется уехать.

Я лёг на кровать и принялся думать. Сам не знаю, о чём я думал. О всякой чепухе по большему счёту. Но перед глазами часто появлялась картина двух трупов. Это был первый день, когда я не пил и был нечем не занят. Сейчас я начал осознавать всю силу алкоголя. Без него я начинал сходить с ума. Я стал словно труп. Труп с шизофренией и паранойей. Мне срочно нужно было выпить, но пить я тоже не хотел, как и всего остального. Я хотел нормального трезвого сна, без сцен кошмара и ранних пробуждений, для начала. А там пусть всё идёт дальше так, как будет идти.

Я провалялся так до семи, Марию я не замечал и совершенно не знаю, чем она была занята. Возможно ей сейчас было куда скучнее, чем мне, но я нечего не мог с собой поделать, дабы развеселить её. Пришло время идти на дело.

Мы поехали в переулок, я оставил там своего коня, привязав его к забору. Я облачился в свою одежду, провонявшую одеялом. Мария была одета в свой ездовой костюм, а сверху надела дождевик. Я дал ей одну бандану, чтобы она скрыла лицо и волосы. В таком виде её нельзя было отличить от мужчины, только если проследить за её движениями. Я зарядил пистолет и протянул ей. Затем я приготовил свой револьвер, но заряжать его не стал. Мы спокойно подошли к дому второго ростовщика, стараясь смотреть на дома и не поворачиваться к прохожим. Ростовщик жил в частном доме без забора. При чём на достаточно многолюдной улице, но я нечего не боялся. Вообще ничего не чувствовал, как и во время предыдущего ограбления.

Мы подошли к двери. Я встал у стены, где дверь должна открываться, Мария встала за дверью. Она постучала, я видел, как её руки слегка трясутся. Но во время своего первого запланированного дела я волновался куда сильнее. Ростовщик был общительный приятный мужчина 40ка лет и крупного телосложения. Он сразу же открыл дверь и как только начал говорить: «Здра…», то ему по голове сразу же прилетело железной рукоятью револьвера. Он упал без чувств с первого удара, я думал, что будет сложнее, так как его вес был за 120 кило.

Мы быстро забежали в дом и заперли дверь. Мне вновь везло, учитывая то, что я не проверил обстановку, а ростовщик был женат, в доме никого не оказалось, кроме него самого. Будь кто-то здесь, они бы вышли на звук удара о пол. Удар был достаточно громкий.

Я приказал Марии идти прямо, в ту комнату, где ростовщик нас принимал, хотя и не особо верил в то, что там что-то обнаружится. Сам же я пошёл налево. Весь дом был хорошо обставлен и когда я ворвался в комнату, то не понял, что именно это за комната. Здесь стояла кровать, но было много дорогих безделушек повсюду. Нужно было закончить всё как можно скорее, но мы были вдвоём, так что можно было обыскать эту комнату. Я принялся искать что-то вроде запирающегося шкафа, или сейфа.

Тут вдруг раздался оглушающий выстрел из соседней комнаты. Я нечего не понял и выбежал на звук выстрела. В коридоре напротив двери лежал ростовщик. Из его правой груди потихоньку вытекала кровь. Он смотрел прямо в ту сторону, где должна была быть Екатерина, его взгляд был стеклянным. Он когда-то успел развернуться и прислониться спиной к двери и теперь полусидел. Оглушение от выстрела прошло, и я услышал, что он что-то пытается сказать, но кроме хрипов у него нечего не выходило. Его рот наполнился кровью, и она начала вытекать. Я встал в ступор, словно статуя. Когда я совершал убийства, то они получились быстрыми и жертвы не мучились на моих глазах. Этот же человек сидел, хрипел и пытался что-то сказать, он не моргал, но взгляд у него был ещё живой. Он мучился и мучился сильно. Меня начало тошнить, от картины, от запаха моей одежды, от обстановки, от чувств резко переполнивших меня, от всего. Я почувствовал, как завтрак подступил к горлу и только тогда пришёл в себя. Не знаю, как долго я так простоял, мне это показалось вечностью, но скорей всего это было не больше минуты. Я бросился в комнату к Кате. Та стояла, опустив пистолет, и смотрела на умирающего. Вот же тупая дура. На кой хрен она его прикончила?! Его можно было вновь оглушить и спокойно завершить дело, теперь оставался лишь один вариант.

– Бежим отсюда, дура! – Крикнул я на неё.

Она очнулась от своего помутнения.

– Но мы ведь нечего не взяли, – спокойно сказала она.

Этим спокойствием и медлительностью она взбесила меня ещё больше. Я схватил её, из-за всей силы сжимая её руку в своей, и потащил за собой к выходу. Когда мы выбежали, то к дому уже подбегали люди, услышавшие выстрел. Этот ростовщик был не полной тварью и пользовался любовью окружающих. Я поволок Катю за собой в проулок, расталкивая людей, которые ещё нечего не поняли. Как только они осознали происходящее, то кто-то выкрикнул: «Убийцы!». Остальные тоже подхватили этот крик, и он теперь преследовал меня со всех сторон. Я отпустил Катину руку и бросился из-за всех силы бежать к коню. Я слышал, как за мной бежит Катя, не отставая ни на шаг. А за ней я слышал множественные шаги бегущей толпы и крики: «Убийцы!», «Вон они!», «Они побежали туда!». Все мои чувства обострились, я стал лучше слышать, лучше видеть, лучше ощущать, стал сильнее чувствовать запахи, я даже прочувствовал вкус слюны, наполняющий мой рот. Я быстро выкрикнул Екатерине не стараясь скрыть своего голоса:

– Прыгай на коня! – Получилось очень грубо, хотя я не думал об этом.

Я услышал свой голос, словно со стороны. Мы забежали в проулок, и я на уровне подсознания ощущал, что, там, за поворотом, куча людей, желающих нас убить. Я бросился к поводьям. Видимо я сделал это автоматически, но завязаны они были на петлю, благодаря чему я в доли секунды развязал их простым движением и перекинул в руки Кате, она уже была на коне и сидела чуть спереди от седла. Что не говори, а эта девушка научилась правильно и быстро реагировать. Я запрыгнул на коня прямо с земли не пользуясь стременами, даже не знаю, были ли они сейчас свободны, выхватил поводья своей левой рукой из Катиных рук, другой достал револьвер из кобуры. Я направил коня прямо туда, откуда должна была выбежать толпа людей. Я взвёл иглу при помощи зубов и сделал выстрел вперёд, чтобы никто не совался прямо на коня. Конь не испугался выстрела, он лишь моментально пустился в галоп. Как только мы выехали на перекрёсток, то справа я увидел отстраняющуюся толпу. Я резко вывернул поводья налево, коня слегка занесло на повороте, но он удержался и двинулся прямо на всей скорости. Я отвёл руку с револьвером назад и сделал ещё один выстрел выше голов преследователей. Я даже не успел заметить, как я перезарядил револьвер, это произошло машинально, словно всегда было заложено в моей крови. Я почувствовал, что больше за нами никто не гонится.

Теперь меня переполнял адреналин. Он поработил меня с кончиков больших пальцев на ногах, до кончиков волос и ногтей на руках. Я был весь в его власти. Я не чувствовал страха, лишь адреналин и азарт. Я хотел испытать судьбу по максимуму, я хотел поставить свою жизнь на зеро. И я это сделал. Вот чего я действительно хотел все эти дни, с того момента как попал в это время. Я забыл о присутствии перед собой Екатерины и вёл коня на юго-запад. Незаметно для меня мы проехали город и мчались по лесу. Потом я осознал, что происходит и спокойно остановил коня. Я скинул Катю с коня, потом слез сам.

– Снимай бегом дождевик! – Крикнул я на неё.

Сам я уже стягивал с себя все одежды и кидал их в мешок. Катя последовала моему примеру.

– Слушай сюда, ты поехала на верховую прогулку, двигалась в сторону запада задумалась и уехала далеко, потом решила вернуться и развернулась. Едь тихой рысью, или даже быстрым шагом в том направлении, – я быстро махнул рукой на север. – Как выйдешь на берлинский тракт, сворачивай направо и возвращайся в гостиный двор, – проговорил я с невероятной скоростью.

– А как же ты? – Она была уже в своей верховой одежде без всего лишнего и верхом на коне.

– Ты не знаешь где я. Я вернусь под покровом ночи, и мы уедем из города. Жди и не засыпай, – сказал я ей так же быстро, а затем погладил коня по морде и сказал ему: – Слушайся эту идиотку и защищай её.

Я хлопнул коня по шее, и он поехал, Катя кинула на меня взгляд, а потом направила коня в нужную сторону.

Я же скрылся в кустах. Я не представлял куда мне дальше идти. Я убийца, грабитель, тот кого сейчас разыскивает весь город и у меня даже нет коня. Вот что бывает, когда берёшь с собой тупую девушку на дело. Мне показалось, что прямо сейчас передо мной лежит тот самый ростовщик и, мучаясь от боли, хрипит: «Передайте моей супруге, что я люблю её». Я зажмурился из-за всех сил прогоняя эти мысли, открыл глаза, всё было в порядке, просто галлюцинация на фоне ужасного стресса. Нет на это времени, нужно куда-то идти. Я пошёл вглубь леса на юг.

Спустя час ходьбы я набрёл на деревню, спросил у прохожего, где здесь есть таверна, он ответил:

– Да господь с вами, в Доброве и в помине никогда таверны не было, а вы чего собственно хотели то?

– Водки и побольше.

– Ах, ну а вот с этим, проблем не будет, пойдёмте со мной, – сказал он с невероятным гостеприимством.

Пока мы шли, то он постоянно что-то говорил и спрашивал у меня. Я нёс какой-то бред о том, что путешественник и свернул с тракта, дабы найти деревню. На меня нахлынули печальные воспоминания, и я хотел напиться. Ещё и конь сдох на выезде из города, а обратно возвращаться не хочется уже. Мы подошли к избушке, он велел ждать, потом вынес трёхлитровую банку слегка серого самогона. Хотел составить мне компанию, но я сказал, что хочу побыть один. Я открыл кошелёк и достал первую попавшуюся купюру и протянул ему.

– Да что ж вы так со мной? Это ж просто подарок от чистого сердца, ведь грех путнику в помощи то отказать.

– Вы мне подарили подарок, я дарю подарок вам, тоже от чистого сердца и не смейте отказываться, а то приму это за оскорбление.

Он взял купюру и посмотрел на неё.

– Да господь ж с вами, ведь это невероятно много, быть может хоть поменьше чего найдётся? Уж столько я и правда не могу принять.

Я взглянул на купюру, увидел там цифру 25, подумал и сказал:

– Могу дать сотню, коли это не устраивает.

Старик уловил мой серьёзный тон и понял, что я не шучу.

– Сохрани вас господи боже, да благослови вас пресвятая дева Мария, век щедрости вашей не забуду, да каждый день за хорошую дорогу для вас молиться буду…

Мне надоело это слушать, я пожал ему руку и пошёл на север.

В каком-то месте я увидел хорошее дерево, мне надоело идти, меня преследовал умирающий ростовщик, он тащился за мной, прицепившись рукой к моей лодыжке, из-за чего пришлось тащить левую ногу, и хрипел о том, чтобы я передал его жене, как он сильно её любит. Я знал, что это всего лишь галлюцинация, но крайне ужасная. Возможно, это белочка меня атаковала в первый же день трезвости. Я решил, что прогоню её при помощи самогона. Я сел, прижавшись спиной к дереву, открыл банку и сделал пять больших глотков самогона. Что-то мне подсказывало, что самогон был крепче водки, но я не почувствовал его вкуса. Поставил банку на землю, возле себя. Огляделся, ростовщик лежал рядом и тянулся ко мне руками. Я сделал ещё три больших глотка. Быть может дед меня обдурил и дал мне просто воду, смешенную со спермой. Так как алкоголь не действовал. Я достал трубку, забил табаком, закурил. Ростовщик продолжал лежать и хрипеть, я откинул трубку, встал и посмотрел на него.

– Какого хуя я ей должен что-то передавать?! Это не я тебя убил, ебаный ты гондон! Я вообще никого не хотел убивать, кроме того блядского графа Ковальски! Меня вообще здесь быть не должно! Это вообще не я!

Я упал на дерево. Этот ростовщик продолжал тянуться ко мне и хрипеть. Я сделал ещё пару глотков, дал себе возможность вдохнуть воздуха, ещё пара глотков. Я поднялся, хотел поднять откинутую трубку, но упал перед ней на колени. Я понял, что я уже в хлам пьян. Самогон оказался хорош. Я поднял трубку и пошёл на север, к тракту. Начинало темнеть. Темнеет быстро. Дорога. Километр. Километр. В руках банка. Я делаю глоток. Падаю. Блюю. Поднимаюсь. Глоток. Дорога. Километр. Километр. Ростовщика больше нет. Я подхожу к чему-то. Что-то подходит ко мне. Я на месте. Ко мне подъезжает всадник с двумя конями. Я падаю. Блюю. Смотрю вверх. Лицо ростовщика из-за рта которого выливается кровь. Снова блюю. Крик.

– Вставай!

Ростовщик меня поднимает. Я вижу дыру в его груди. Пуля застряла в ребре, пробив лёгкое. Из дыры течёт кровь, но я всё вижу. Я пытаюсь отбиться от него.

– Давай же!

Блюю. Но я на ногах. Ростовщик меня держит. Он забирает мою банку.

– Нет! Оставь мой самогон! – Кричу я ему.