Параномия

Параномия
Денис Крылов

Дни сливаются в единый мутный поток, если у тебя в друзьях пузырь и собутыльник. День сурка, но ты сам сделал такой выбор. Сегодня всё твоё достояние это крепкие, умелые руки, знания и… горькие воспоминания. Воспоминания о той, что была так близка и которую ты потерял… необъяснимым, мистическим образом. Чем закончится сегодняшний вечер? Для тебя это неважно, но судьба приготовила новый поворот, к которому ты, возможно, не готов.

Денис Крылов

Параномия

Глава 1. Вечер.

Один из рабочих поселков Крайнего Севера.

19.12.2017 года

Сильный ветер гнал мелкую снежную крупу по пустынным улицам небольшого северного городка. Темнота здесь наступает рано. Близость Арктики заставляет солнце в декабре прятаться за краем горизонта, не дожидаясь четырёх часов вечера. Для Сергея это не имеет принципиального значения. Он бухает четвертый день подряд. Живет он тем, что удается подработать, потому что постоянной работы нет. Чтобы что-то делать своими руками много ума не надо, так говаривал его дед. А еще он говорил: «Учись Серёга хорошо и обязательно иди в университет». Дед умер, а его слова остались, но сейчас он об этом не думал. Его вагончик на окраине – всё его «богатство», то, что удалось сохранить от прошлой жизни. Именно о прошлой жизни и хотелось ему думать и говорить сейчас.

Он знал, что многие считают его "городским сумасшедшим». Так уж случилось. Виной тому, конечно же, был он сам и то, что он делал, и то, что говорил, в состоянии алкогольного опьянения – создавая своими руками такую вот историю. Вот об этой истории ему хотелось не то, что говорить – думать меньше.

В этой половине вагончика, заменяющей кухню, мы сидели вдвоем. Зеркало, подернутое патиной многонедельной грязи, висящее на стене справа, отражало неопрятного вида мужчину. По всему видно мужик этот пьет давно и долго. Зарос щетиной, копна русых с проседью волос, очки и папироса в зубах – это и есть я, Сергей. Напротив сидит молодой парень, в джинсовом костюме. С виду опрятно одет, но присмотревшись, вы увидите, что один рукав его куртки испачкан, грязь впиталась и ее почти не видно, на щеках проступила щетина, руки грязные, волосы засалены, и цвет их определить невозможно, но Виктор по этому поводу не париться.

На столе нехитрый сбор: бутылка водки, дешевого пошиба, несколько кусков зачерствевшего хлеба, разрезанная и посоленная луковица. Дополняли натюрморт останки вяленой рыбы, рядом с ее засохшим хребтом пустые пивные бутылки и вскрытая банка кильки в томате. Вторая консервная банка заменяла нам пепельницу.

Сказать, что мы изрядно пьяны значит оскорбить нас. Мы практически трезвы и разговор наш по душам длится давно. Правда теперь это уже и не разговор вовсе. Потому что говорю только я, а Виктор лишь кивает головой, да изредка задает вопросы, поэтому монолог всё же является диалогом.

– Было это когда я в ТГУ учился…

– В Тюменском? – Виктор бросил быстрый взгляд и снова потупил взор.

– Да, – машинально ответил я, – я тогда только с Татьяной познакомился, весна, тепло, н-да, – я взял из пачки папиросу, чиркнув спичкой и затянувшись, продолжил, – а потом, бац и направляют меня на практику, на севера, сюда, в Югру, ну тогда, ясное дело это был просто автономный округ, а Таня со мной в партии оказалась. Я прямо на седьмом небе был, ну, думаю всё, значит суженая моя, разве ж такие совпадения бывают? Она тоже рада была, кстати, – я крепко затянулся, – наливай, – в груди неожиданно защемило и отдавало прямо в глаза.

– Археологическая экспедиция, – быстро выпив и забыв про закуску, продолжил я свой монолог, – маленькая правда, всего-то народу мы с Таней, руководитель Степан Иванович и водила Иван, а ну потом ещё был грузчик, – папироса погасла, я прикурил вторую, взгляд Виктора плыл, – я думал Иван довезёт нас и мы втроём останемся, был удивлен, ведь экспедиции, обычно, минимум человек 8-10, – память увлекала меня всё глубже, с легкостью отворяя двери прошлого передо мной, – но Ваня погрузил вещи в большую лодку, в которой сидел Аркадий ханты, по-моему, наш проводник и помощник, как оказалось впоследствии. Потому что на веслах мы шли не больше двух часов. Потом ногами и всё волокли на себе, – затянулся потушил папиросу, – наливай Витя, толкнул парня, который подперев кулаком голову, закрыл глаза.

Виктор быстро очнулся, сделав вид будто не прикорнул только что, и наполнил рюмки.

– Аркаша вёл нас на место, которое указал геолог.

– А геолог чо, в археологии шарит? – вставил Витя

– Не знаю, – вскинулся я, – наверное шарят, они же геологи, – захмелевшая память тут же услужливо подбросила воспоминания, – помню Иваныч сказал, что геолог обнаружил посреди тайги приметы, которые явно указывали на то, что когда-то здесь жили люди. Через одну короткую летнюю ночевку мы прибыли на место, где стало понятно о чем говорил геолог. Посреди тайги – прямо среди сосен были видны силуэты стоявших здесь когда-то домов, – во мне проснулся оратор, я просто упивался своим монологом и, почему-то, представлял перед собой целую аудиторию слушателей, – ну то есть никаких домов, конечно, давно не было, но их остатки, напоминающие фундамент, были. Неопытному глазу такое и не увидеть. Может показаться, что здесь просто лежат поваленные деревья, которые сгнили и поросли мхом. Однако опытный человек знает, что это прямое указание на древнее поселение.

– Да ладно, – Виктор прикуривал папиросу, – никогда об этом не думал, – в его глазах появился блеск.

– Так вот, – я сунул папиросу в зубы, – погода была чудесная, комарами нас испугать было невозможно, – я чиркнул спичкой и прикурил, – провели первичную разведку и поняли, что за один сезон мы мало что успеем сделать. Поселение было большим, да чего там – огромным. Такие экспедиции всегда ограничены во времени, а мы похоже вообще приехали только проверить слова геолога. Никто всерьёз не верил в то, что тут может быть что-то серьёзное. Никакие исторические источники не давали указаний на это место. Нас было мало для такого объема работы. А нужно было и произвести разметку, и нанести всё на специальную карту и, только если останется время, начать раскопки, – я затянулся и понял, что папироса погасла. Вновь чиркнул спичкой, посмотрел на Виктора. Он внимательно слушал.

– Наливай Витя, – я посмотрел на бутылку, в которой было чуть меньше половины. Второй пузырь, а я как будто трезвый. Нахлынувшие воспоминания бодрили. И сейчас мне не терпелось продолжить рассказ. Быстро выпив и закусив, я, вновь сделав затяжку, продолжил.

– Время осталось, – ухмыльнулся я, – более того, мы обнаружили древний могильник и, сняв верхний слой почвы, сразу нашли "несметные богатства", в числе которых был небольшой запечатанный сундук.

– Богатства? – скептически спросил Виктор.

– Ну, да, так мы называли ценные с исторической точки зрения находки, но вот сундук, – я снова затянулся папироской, – это была действительно потрясающая находка. На сундуке сверху древними рунами была сделана надпись, прочесть которую нам было не под силу. Сверху на защелке, которая запирала это ящик, была печать, сделанная из непонятного материала. Иваныч тут же запретил прикасаться к находке, а сундук затем поставил в свою палатку. Но не сразу. Мы с Таней спали вместе, в одной палатке, так было с первой ночевки и Иваныч препятствовать не стал. В первую ночь после находки мы были сильно возбуждены произошедшим и не могли уснуть, рассуждая на тему того, что же там внутри.

– Да уж, – встрял Виктор, – я бы тоже не смог спать, пока не вскрыл, как так-то?

– Не помню чья была идея, – продолжил я, – но мы тихо поднялись и пошли к раскопу.

– Так сундук же был в палатке Иваныча? – удивленно сказал Виктор.

– Я же сказал, не сразу, – во мне шевельнулось раздражение, – дослушай до конца, мля.

– Ладно, ладно, – примирительно сказал он.

– Короче, мы взломали печать и открыли сундук.

Виктор улыбнулся и утвердительно кивнул, ничего не сказав.

– Внутри сундука мы нашли два серебряных кольца, может и нет, но во всяком случае металл был похож на серебро, а ещё старинный пергамент, исписанный теми же знаками.

– И всё? – снова встрял Виктор.

– Вот, – я ткнул в него пальцем, – у меня была такая же реакция. Таня тоже была разочарована. Ну, мы решили взять хотя бы кольца на память, закрыли сундук и отправились спать. Утром Иваныч матерился так, что сосны дрожали. Он решил, что печать рассыпалась от того, что сундук вынули на воздух. А через пару недель мы благополучно вернулись домой и считали эти кольца обручальными, надев их уже в Тюмени.

– Кольцо покажь, – тут же загорелся Виктор.

– Наливай, – настроение моё поехало вниз, воспоминания лавиной затапливали моё сознание, Витя тут же налил. Мы выпили, но это не помогло. Мысли путались. Слишком многое вспомнилось сразу. Но молчать я не мог.

– Мы разъехались, ненадолго, как мы думали, потому что точно знали, что встретимся вновь, наши судьбы теперь были связаны навсегда, так я думал, мечтал, давай ещё по одной, – резко сменил я тему, стало так больно в груди, что я не мог говорить.

Виктор быстро исполнил просьбу. Бутылка опустела. Мы выпили. Мало, понял я. Не глохнут воспоминания, память резко обозначала прошедшие события.

– Выйдешь из дверей, справа в снегу найди пузырь, – я снова закурил, глубоко затягиваясь и чувствуя легкое головокружение. Когда открыл глаза, Витя уже хлопнул дверью. Любовь, сука, глаза увлажнились. Нельзя так сильно любить. Что такое полтора месяца разлуки для такой любви – сущий пустяк или сущий ад.

Вернулся Витька, фыркая как лошадь.

– Нашёл, – улыбался он, но его оптимизм меня не вдохновлял.

– Наливай, – как мог оптимистично заявил я.

И мы снова выпили. Алкоголь начал брать своё. Воспоминания блекли. Хотелось пить.

– И что дальше было? – было заметно, что история Витька зацепила.

– Короче, прошло полгода, я её не видел ни разу, а вернувшись с новогодних каникул, она объявила, что у нее есть другой и она выходит замуж. Но не тогда я впервые подумал о проклятии, а много лет спустя, когда понял, что «однолюб».

И тут Виктор заржал.

– Да ладно Серёг, хорош заливать… давай лучше по пятьдесят…, – я смотрел на него и понимал, что он не поверил моему рассказу, – накатим, а потом покажешь кольцо.

Мир изменил краски. Сознание покрылось пеплом забвения.