Демоны Вебера

– Теряюсь в догадках для чего вам эта информация, но ничего существенней крохотного ручейка вы здесь не найдете. Все местные были вынуждены выкопать в своих селения колодцы, чтобы иметь доступ к сколь-нибудь пригодной для питья воде. Стекающей с этих гор гадостью только звери да наши с вами спутники не брезгуют. Это я уж знаю наверняка. До ближайшей реки, что говоря между нами, тоже своими размерами не славиться, больше суток ходу.

– Это очень плохо. В таком случае, боюсь, я все-таки вынужден поведать вам о том, что видел. Но, перед моим рассказом позвольте еще один вопрос. Зачем вы носите с собой в стеклянном пузыре дюжину пилюль с ядом?

Запустив руку в один из кармашков пиджака, Голдберг достал уже знакомую Верго колбу, демонстративно вытягивая ее перед собой.

– Говоря о пилюлях вы вероятно имели в виду это? Что же вы там увидали, что приняли это за яд?

– Разве эти таблетки не отрава? Я готов поклясться, что приняв парочку таких гарантированно повидаешься со своими предками.

– Любое лекарство знаете ли, может стать ядом, все зависит от дозы. В данном случае и пол таблетки будет достаточно чтобы отправить мужчину вашей комплекции в страну снов.

– Так это снотворное?

– Нет, сильнодействующий анестетик. Вы же человек начитанный, знаете, что это такое? Конечно же, приняв несколько таблеток за раз вы уже никогда не проснетесь. Что до причины по которой я ношу с собой эту колбу, скажем так, это необходимые профессиональные издержки. Никогда не знаешь, что может случиться в долгом пути, и столь универсальное снадобье, способное как унять боль, так и усыпить, может много где пригодиться.

Предоставленный Бароном ответ был в меру логичен, хотя и не до конца удовлетворял любопытство Вебера. Иронично, что торговец оружием постоянно носящий при себе столь опасное лекарство вызывает больше подозрений чем фармацевт, не расстающийся с оружием. Закрыв глаза на странное обстоятельство, предсказатель коротко и без излишних подробностей пересказал свое жуткое наваждение. Несколько раз усач прерывал его, стараясь выудить мерзкие детали, столь тщательно сокрытые рассказчиком. Верго все никак не мог взять в толк как его спутника в преддверии смертельной опасности может интересовать детальное описание поглощения человека роем насекомых. Голдберг и раньше демонстрировал излишнее пристрастие к разного рода подробностям гадких страшилок и нарочито пресыщенных отвратными действами историй, но сейчас его нездоровый интерес действительно пугал Вебера. Интересно, это торговля оружием наложила на Барона свой отпечаток, или он всегда бы таким?

Под самый конец рассказа, прямо позади предсказателя звучно треснула ветка выдавая приближающегося Блица, что все это время неподалеку зашивал прорехи в рубахе старой костяной иглой. Будучи малограмотным и не самым проницательным слушателем, к тому же пропустив начало истории, юноша беспечно принял все услышанное за странную байку. Присоединившись к обществу обеспокоенного рассказчика и его усатого слушателя, парнишка поспешил немедля встрять в разговор:

– Так, а что это за история такая?

– Если не повезет, то наша эпитафия, – угрюмо пошутил Верго дивясь собственному цинизму.

– Это как-то связанно с теми страшными собаками? – Блиц благополучно пропустил комментарий предсказателя мимо ушей, по всей видимости даже не осмыслив его сути.

– Нет, собаки на этот раз нам не угрожают. Ты вот что, парень, надень какие-нибудь перчатки, да прикрой получше шею.

– А это зачем? – по-детски удивился юноша совершенно не сопоставляя просьбу с только что услышанной историей.

– Ты жить хочешь? – встрял Голдберг допивая содержимое своей чаши.

– Хочу.

– Тогда делай что велено и не задавай лишних вопросов, – раздраженно приказал Барон, силясь очистить пропитавшиеся супом усы.

Порывшись в своей походной сумке, Вебер выудил несколько пузырьков с красной мутноватой субстанцией, тщательно запечатанной восковыми пробками. На крошечных емкостях, изначально предназначенных для микстур, отсутствовала какая бы то ни была маркировка. Грубые восковые печати с головой выдавали ручную работу, ведь ни одно серийное производство не работало столь топорно. Один пузырек Верго протянул Голдбергу:

– Я тут подумал, это должно помочь. Когда отбиваться от летучих мразей станет совсем уж нестерпимо, облейтесь этим. Это настойка из Пасцилина, она на спирту, а оттого надолго ее не хватит – испариться минут за пять-десять.

– Зачем вы их с собой носите? Вы употребляете нефильтрованную настойку из Красного Гриба? – Вмиг нахмурился Барон. Он тщательно, и с некой опаской разглядывал багровое содержимое, плавно переведя взгляд на слегка пристыженного Вебера.

– Сугубо в медицинских целях, – молниеносно ответил Верго, прекрасно понимая, что в настолько очевидную чушь никто в здравом уме не поверит. Он надеялся лишь на сдержанность и благоразумие Барона, что не позволят продолжить неудобные расспросы.

Быстро переведя разговор в русло обсуждения надвигающейся опасности, предсказатель смог уйти от щепетильной темы, предчувствуя что в обозримом будущем к этому разговору еще придется вернуться. Ведя беседу с Голдбергом, Верго безустанно задавался вопросом – действительно ли Барон верит всему сказанному? Учитывая обстоятельства его собеседник вел себя несколько странно, совершенно не выказывая беспокойства по поводу грядущих событий. И все же он вполне серьезно оговаривал с предсказателем будущее нападение, хладнокровно перебирая возможные варианты действий.

Тем временем лагерь понемногу просыпался. Все больше отдохнувших наемников неспешно принимались за скудный завтрак, ожидая приказаний от своего командира. Одна за другой детали видения воплощались в жизнь, неумолимо приближая путников к печальному исходу. Ни о чем не догадывающиеся Арчи с Остином увлеченно разбирали каракули на карте, постепенно подбираясь к мысли о ее несостоятельности. То ли пытаясь избежать лишнего внимания, то ли спасаясь от все прибывающих полчищ москитов, наследник поспешил убраться в столь привычную ему клетку на колесах. Каждое действие, безвкусная шутка, едкий комментарий – все это было уже знакомо Веберу, служа тревожным напоминанием что пережитый кошмар был отнюдь не просто его фантазией.

Разминая затекшие конечности предсказатель встал, попутно задумчиво стряхивая покров пыли с полов кафтана. Прислонившись спиной к широкому, слегка потрескавшемуся стволу старой ели, он методично проследовал взглядом по всему лагерю, пытаясь высмотреть хоть что-то, что могло бы спасти их от скорой напасти. Блеклая зелень хвойных деревьев окрашивалась в яркие тона немногочисленными солнечными лучами, пробравшимися сквозь внушительных размеров рощу. На фоне этих ярких пятнышек света все пожитки их группы выглядели более чем уныло. Будто вобрав в себя всю суть Помонта, его обитатели всячески избегали мало-мальски приятных глазу декораций. Будь то грубая ткань одежд, сумка из мешковины, или чей-то оберег: все выглядело одинаково серо и безвкусно. Яркие солнечные лучи казались чем-то инородным на территории княжества, нагло выбиваясь из общей картины. Как и ранее, недостаток солнца мешал Верго подробно рассмотреть вещи спутников.

Удивительно наблюдать за тем, как люди в шаге от своей погибели беззаботно играют в кости, с упоением обсуждают нелепые шутки и недостоверные слухи, упиваются заплесневелыми сплетнями, всячески убивая последние минуты жизни. Естественно, им не было дано знать свое будущее, для них это и к лучшему. Даже услышавший часть беседы предсказателя с Бароном Блиц быстро утратил интерес к малопонятным ему страшилкам, предпочитая занимать себя кормежкой скучающего вьючного жука. Рыская в небольшом отдалении от их лагеря, юноше удалось найти среди деревьев небольшие скопления съедобных грибов, напоминающих внешне сыроежки. Наемники брезговали подобной снедью, а вот жук в отличии от разбалованных двуногих с небывалым энтузиазмом уплетал таинственные грибы. Всем своим видом гигант демонстрировал щедрому пареньку свою благодарность, старательно суя свои длинные усики подростку в лицо. Каждой принесенной охапки хватало лишь на несколько быстрых движений мандибулами, но Блиц не собирался сдаваться, упрямо выискивая для жука все больше провианта.

Царствующая мирная идиллия, прямо как затишье перед бурей, невыносимо давила на Вебера. Вопреки всем позывам здравого эгоизма он чувствовал, что несет ответственность за всех этих людей. Он единственный видел, что их ждет, а значит и спасать положение следовало ему. Как на зло, все здравые идеи упорно сторонились его головы. Не смотря на внешнюю сосредоточенность и не покидавшие его лица следы мысленных потуг, в голове у предсказателя было совершенно пусто. Ни одной оригинальной мысли, никакого внятного плана, лишь горькая усмешка: он намеревается спасти всех этих неотесанных варваров, не смотря на все их презрение, на все оскорбительные шутки, раздающиеся у него за спиной. Что-то внутри него желает помочь этим людям. Но людям ли, или себе? Вопрос что неожиданно возник действительно озадачил Верго – чувствует ли он ответственность за их жизни, или просто боится провалить свое задание, боится за свою шкуру? Быть может и все разом.

– Уж не знаю насколько это уместно, но все же я думаю, что должен рассказать вам кое-что, – обратился к предсказателю Голдберг, зажигая только-что покинувшую портсигар папиросу. – Если речь идет о столь сверхъестественных и мистических событиях, то моя история, я полагаю, лишней не будет. Видите ли, с того самого момента как мы покинули Гларь, меня не покидает мысль об одном очень странном обстоятельстве. И я даже предполагаю, что это самое обстоятельство может послужить ключом к разгадке ожидающих нас событий.

– Я весь внимание, – без особой надежды пробормотал Вебер.

– На заре моей карьеры я самолично занимался торговлей разного рода орудиями убийств, и помимо привычных всем палашей, офицерских кортиков и паскудного качества стилетов, нередко мне приходилось иметь дело с вещицами крайне… экзотическими. Тут можно распинаться часами: чудные яды, встраиваемые в подошву клинки, заморские гарроты и многое другое. Но иногда, мне попадались вещи совсем иного толка. Вещи, для подавляющего большинства людей, существующие только в детских сказках и полузабытых легендах. Я говорю о предметах способных творить настоящие чудеса. Не смотря на весь объем проходящих через мои руки безделушек, такие вот артефакты я встречал порядка десяти раз за всю свою жизнь, не больше. Конечно, на их перепродаже можно было сколотить целое состояние, но я зарекся работать с этим чудотворным барахлом. И поверьте мне – вовсе не безосновательно. Кто, или что бы их не создало, природа этих вещей чужда человеку, и ему не стоит с ними играться. Вот только один мой деловой партнер, с которым я тогда многое воротил, был совсем иного мнения. Однажды он смог выторговать странного вида сферический сундук, весь в резных орнаментах. Стоило оставить в нем семена какого-либо растения, или срезанную ветвь, как за считанные минуты они прорастали, без воды и света обзаводясь корневой системой и листвой. Будто бы эта штука вдыхала в них жизнь. Если бы я не видел этого своими собственными глазами – никогда бы не поверил. Забавная игрушка задержалась у моего товарища надолго, и в один прекрасный день, изрядно напившись, он решил засунуть в эту коробку только что забитого молочного поросенка, интереса ради. Не знаю, что у него было в голове, когда он запихивал в ту чертову хрень еще теплый кусок мяса. Никто уже и не узнает – утром его нашли растерзанным. Нечто, выбравшись из коробки вспороло ему брюхо, растащив внутренности мертвецки пьяного бедняги по всей комнате, а после скрылось через открытое окно.

– Невеселая история.

– Не то слово. Пол города тогда спать боялось, опасаясь что эта тварь еще бродит где-то в округе. Были с такими вещицами и другие прецеденты, но не хочу затягивать свой рассказ, учитывая обстоятельства. Никогда больше в жизни я не притрагивался к такого рода артефактам. Каких бы денег они не стоили, жизнь всяко дороже. Так вот, о чем бишь я? У всех этих побрякушек была одна общая особенность. Стоит приблизиться к такой вещи, как появляется дивное ощущение, будто дух перехватывает, и невольно замечаешь какое-то странное напряжение в воздухе. Будто стоишь рядом с работающим высоковольтным трансформатором. И это точно не мои выдумки. Когда ко мне приносили очередной артефакт, еще до того, как продавец успевал открыть свой рот и начинал описывать свою находку, я уже чувствовал ее. Была ли она замотана в ткань, запечатана в бумагу, сокрыта в сейфе – совершенно неважно! Каждый раз я содрогался от этого инородного присутствия. И знаете что, мистер Вебер? Еще с самого начал нашего пути я ощутил это… То самое, незабываемое чувство. Его ни с чем не спутаешь. И что страннее, когда мы пришли в Гларь оно многократно усилилось. Это – не совпадение. После этого, сколько бы мы не шли, оно не пропадало. И даже сейчас… Оно становиться только сильнее. Сейчас я уже уверен, что недолгая остановка в Глари дорогого нам стоила.

– Думаете, что покинув селение мы забрали оттуда что-то, что и стало причиной наших бед? Скажите, как мог бы выглядеть подобный предмет? От него же можно как-то избавиться, или же уничтожить? – поинтересовался Верго. Сложив руки на груди он с нескрываемым нетерпением искренне внимал словам Барона, впервые за долгое время.

– Кто его знает… Это вы здесь эксперт по всякого рода сверхъестественным вещам. Я полагал что вы как раз сможете рассказать мне об этом больше, но вот же ирония – кажется, вы и сами об этом ничего не знаете. Исходя из моего не самого богатого в данной сфере опыта, такие предметы могут иметь какую угодно форму. Как знать, может даже живое существо способно обладать такими свойствами? Конечно нельзя утверждать наверняка о всех подобных артефактах, но те что встречались мне вполне себе можно было уничтожить самыми что ни на есть тривиальными методами. Мне известно лишь то, что они крайне опасны. Однажды я видел, как одному перекупщику оторвало руки, когда он…

– Прошу вас, мистер Голдберг, избавьте меня от ваших жутких историй, мне и без того страшилок хватает, – прервал Барона Вебер, стремясь всеми способами избежать так горячо любимых Голдбергом описаний гадостей.

– Знаете, что вам нужно? – Барон вальяжно протянул собеседнику раскрытый портсигар. – Выкурите сигаретку, успокойтесь, и сами удивитесь, как быстро к вам придет хорошая идея.

– Не курю.

– Это зря, в наше время все состоятельные люди курят. Здесь стоит даже не вопрос предпочтений, но некая социальная норма. Честное слово мистер Вебер, в здоровом обществе вас не поймут.

Верго не мог поверить в нахальность Голдберга. Будучи неестественно спокойным перед лицом гибели, раз за разом смакуя ужасные россказни о убийствах и ранениях и при этом совершенно искренне гордясь своей отвратительной профессией, этот человек нагло рассуждал о «нездоровых» привычках Вебера с совершенно невозмутимым видом. Его лицемерию позавидовали бы даже самые красноречивые и бессовестные политики, обитавшие в столичных кулуарах.

Ничего не ответив, предсказатель направился в сторону увлеченно исследующего карту Остина, с твердым намереньем сделать хоть что-нибудь. Вебер и близко не имел понятия как подступиться к решению приближающихся проблем, но бездействовать больше было нельзя. По его расчетам до пришествия орд насекомых оставалось меньше получаса. Каждая прошедшая минута тяготила его, безмолвным упреком непозволительной растраты времени оседая в сознании предсказателя.

Остановившись в нескольких метрах от главаря гвардейцев, Вебер замер. Мертворожденные слова застряли у него в глотке. Ни один убедительный аргумент так и не пришел ему на ум. Прекрасно осознавая, что без каких-либо доказательств он лишь нарвется на неприятности, усложнив себе этим жизнь, Верго с горечью и небывалым облегчением отказался от мысли о разговоре с Остином. Бесцеремонно оторвав Блица от сбора грибов, Вебер быстро привлек парня к сооружению из валежника основы для кострища, что полумесяцем окружала бы карету. Тем временем, сам предсказатель тщательно привязал несколькими веревками раздосадованного прерванной кормежкой вьючного жука к широким стволам деревьев, держа в голове грядущий побег недоумевающего насекомого. Несколько раз перепроверив узлы, Верго принялся формировать самодельные факела. Хоть толковый план ему придумать так и не удалось, но это не должно было помешать более тщательной подготовке. Предсказатель надеялся, что выигранного времени ему будет достаточно для того чтобы придумать какое-нибудь решение.

Недолго думая, Барон присоединился к формировке будущего кострища, попутно отбиваясь от уже неслабо досаждающей мошкары. Слаженные действия этой троицы быстро привлекли внимание отдыхавших наемников, совершенно не понимавших причины такой суматохи. Насмешливые возгласы и едкие комментарии быстро переросли в озадаченные вопросы и легкое волнение. Наконец, сам Остин заинтересовался происходящим в лагере, с тяжким сердцем оторвавшись от исчерченной карты.

– Какого черта вы творите?

Барон лишь слегка усмехнулся, пригладив усы. Блиц беспомощно пробубнил несколько неуверенных оправданий, указав на сосредоточенно мастерящего факела Вебера. Будучи поставленным своей горе-командой в позицию крайнего, последний таки удостоил Остина ответом, при этом не отрываясь от своего дела и на секунду:

– Боюсь, что бы я ни сказал, вы ведь все равно мне не поверите, так ведь? Можете считать, что я окончательно сошел с ума и возвожу пылающий монумент своему безумию.

Не ожидавший столь дерзкого и в то же время невнятного ответа, главарь гвардейцев уже было открыл рот чтобы извергнуть ушат ругательств на одержимо трудящегося предсказателя, но Верго предусмотрительно опередил его, решив-таки прояснить мотив своих действий:

– Через небольшой промежуток времени, около десяти минут, сотни тысяч мелких, но крайне кусачих исчадий ада придут по наши души. Шершни, оводы, осы, клопы и Бог знает кто еще. Вот и вся правда. Впрочем, я даже и не надеюсь, что мои слова вас в чем-то убедят.

– Больные ублюдки. Да вы что сбрендили? Обожрались грибов каких?! – прорычал Остин все ближе подбираясь к предсказателю.

– Пока вы не решили выбить из меня все дерьмо, будьте так добры, задумайтесь, почему за весь наш путь мы встречали от силы несколько безобидных мошек, а уже пол часа как воздух гудит от обилия кровососущих гадов?

– А ведь он прав Ост, – вмешалась подоспевшая Арчи, накидывая на себя капюшон в попытке защититься от вьющегося над ней крупного овода. – Твориться какая-то чертовщина, столько насекомых здесь отродясь не было. Ты же сам это не хуже меня знаешь.