Миссионер в мире единорогов

Миссионер в мире единорогов
Денис Матусов

Что делать христианскому миссионеру, попадающему в мир живых богов? Нести благую весть, будь верным Богу хоть до мученической смерти! Проще сказать, чем сделать. Да и к чему такое самопожертвование, когда языческие боги не злы, даже добры на свой лад? Так следует ли нести благую весть, оставаясь верным Богу?!

Денис Матусов

Миссионер в мире единорогов

Обновлённая версия рассказа

Этот вопрос долго вертелся у меня на языке, то почти готовый сорваться с губ, то откладываемый по зрелом размышлении, а быть может и из-за банального страха. Однако сколько верёвочки не виться… и вот не стерпел!

– Кто ваши боги? – выпалил я махом. В глубине души опасаясь, если промедлю, то решимость в следующий миг пропадёт.

– Крылатые единороги! – с большим энтузиазмом в голосе воскликнула Натанья, приютившая меня на Эквусе. Почему я этому вроде бы бесспорно фантастическому заявлению ничуть не удивился?

Причина, наверное, в местных конях и дело даже не в том, что заурядный по местным меркам конь, как породистый скакун на Земле. Даже не в том, что породистые по здешним меркам скакуны таковы, что кажется вот-вот заговорят со мной на понятном языке. Главное – это всё же отношение местных жителей к своим коням. Они их без малого боготворят. Об узде, тем более шпорах, здесь слыхом не слыхивали. Да я вскоре бросил и пытаться объяснить. Не хотелось, чтобы меня сочли прибывшим из жесткого, варварского мира, ведь тогда не поверят и моей проповеди о милосердном Христе. Да, я прибыл нести благую весть!

Хотя поначалу ничто не предвещало беспрецедентно широкого поля для миссионерской деятельности. Более того, я без сомнения провалился, как миссионер. Собственная дочь стала ведьмой или по крайней мере волшебницей. Хорошо хоть мои худшие опасения не оправдались, когда я выследил дочь в её тайном убежище. Никаких кровавых жертвоприношений, ничего внешне ужасного, пугающего, мистического, если не считать странной, туманной завесы, к которой с улыбкой торжества на устах и шла моя кровиночка. И всё же мне хотелось выпороть собственную дочь, хотя и сыновей так жёстко наказывал лишь пару раз. Магия несёт для душ погибель!

Пока, я предавался мысленному осуждению собственной дочери вперемешку с предвкушением жёсткого наказания за непослушание вопреки заповеди не суди, да не судим будешь, дочь подошла уже совсем близко к той странной завесе. Затем она помедлила немного перед ней, и я как-то сразу понял, что вот-вот могу потерять её навсегда!

Не надо быть хорошим христианином, чтобы оттолкнуть дочь и встретить опасность вместо неё. Да и я не думал я ни о чём таком, просто бездумно бросился навстречу завесе и вот я здесь без дочери, совсем один. Точнее не один, конечно, а с местными… жителями. До сих пор не знаю. Корректно ли назвать их людьми в полном смысле слова человек?

Зелёная кожа, синие волосы, а ещё короткая шёрстка на теле. Вроде ничего человеческого? А вот и нет, всё остальное вполне себе человеческое, как у людей Земли!

Более того, говорим мы на одном языке, что кажется мне русским, но лишь кажется. Буквы совершенно незнакомые, точнее были не знакомыми, сейчас я читаю уже вполне бегло. Видимо в сём мире не строили Вавилонской башни, вот и сохранили единый, общепонятный язык.

Да и сам мир напоминает земной, но лишь напоминает. И дело не в отсутствие компьютеров, смартфонов и даже сотовых телефонов. Здесь чисто, красиво, опрятно, а ещё нищих нет. По крайней мере я ни одного попрошайку не видел, хотя законодательство здесь мягкое. Даже меня несмотря на мой явно инопланетный вид в какую-нибудь секретную лабораторию для бесчеловечных экспериментов не запрятали. Живу в обычном доме в обычной, ну ладно, почти обычной семье. Муж большой учёный, а жена работает в библиотеке при конторе подозрительно смахивающей на местный аналог ФСБ. И всё же пусть я наверняка под негласным надзором, но надзор ненавязчивый, расспросы осторожные, да и эксперименты вполне гуманные. Более того, если бы не они, то наверняка бы загнулся от чуждой микрофлоры, непривычной пищи и Бог весть чего ещё, что может погубить человека за приделами Земли. Хотя признаться, больше всего меня поначалу пугали местные светила. Вроде Ярило, как Солнце, а Селена, как Луна, но по каким орбитам они двигаются? Я уж было подумал, что в разгар местного Апокалипсиса попал. Однако столь причудливо, словно бы по мановению невидимой руки, светила двигаются тысячи лет. По крайней мере об этом говорится в древнейших из общеизвестных записей. Поначалу меня поразило, что движению светил даётся чисто религиозное объяснение. Бог дня, богиня ночи… я даже всерьёз изучать не стал, думал – это какая-то шутка со стороны Эдмунда. Да, имя хозяина, приютившего меня, дома звучит вполне по земному, если опустить окончание, а с ним Эдмундаил словно бы у настоящего ангела или сказочного эльфа. Но нет, наука о звёздах и планетах на Эквусе действительно является наукой, а не каким-то шарлатанством вроде земной астрологии.

– Так почему же ваши светила такие…? – я даже затруднился внятно сформулировать вопрос, блуждая взором по страницам вполне себе профессионально оформленного учебника астрономии.

– Наш мир богоизбранный, – сказал и мягко улыбнулся Эдмунд, как умеет улыбаться только он во всём доме, так как Натанья улыбается ещё мягче. Но я всё же обиделся, что за шутка?

И всё же этот случай удержал меня от того, чтобы приступить к миссии немедленно. Хотя я уже восстановил по памяти Евангелие от Иоанна. Не зря учил наизусть!

Вскоре я обратил внимание на то, что тут нет иноверцев, неверующих. Да что там иноверцы с неверующими? Сомневающихся и то нет!

Признаться это поставило меня в тупик. Чего не удавалось достичь жесточайшим диктатурам на Земле, здесь удалось сравнительно мягкому режиму. Правда ему не найдёшь вот так сразу прямую аналогию на Земле. Разве, что меритократия – власть лучших изменяемая по мере необходимости на конкурсной основе.

Ну, да Бог с ними с политиками, пока, не до них. Хотя хорошим христианам чужда позиция «моя хата с краю» и в отношении политики. Не выбираешь ты, выбирают за тебя, выбирают для тебя, в том числе и веру тебе выбирают. Попробуй, тогда не согласись с навязанным выбором. На одного ставшего святым мучеником столько сломленных душ, так много людей с потухшими глазами…

Впрочем, пока, меня больше волнуют местные боги, слишком уж они деятельные в представлении местных жителей для бессильных идолов. Да и бесам Бог вряд ли даст так разгуляться в мире, если и не человеческом в полном смысле, то всё же населённом явно одухотворёнными созданиями. Кто же называемые здесь богами на самом деле?

Признаться не ожидал получить свой ответ так скоро, но не было счастье, да не счастье помогло. Так сильно захворал, что целый консилиум светил науки единогласно вынес решение «тебе поможет только бог!»

Местный бог дня – крылатый единорог по имени Яросвет принимает безнадёжно больных ежедневно в столичном соборе сразу после утренней церемонии подъёма Солнца. Яросвет принимает, исцеляя любые телесные болезни прикосновением чудесного рога. Не дело просить исцеления у языческого божества, но если умру, то кто же будет свидетельствовать о Боге Истинном?

Да, сознаю, моя логика хромает. Однако смерть пугает, когда вот-вот умрёшь. Смерть пугает даже, когда веришь, что за концом будет новое начало… Да и с женой, сыновьями, дочкой так хочется встретиться ещё на Земле!

Столица меня приятно поразила, солнечный город с радостными улыбками на устах жителей. Причём чувствуется, что большинство действительно радуется жизни. Мало кто улыбается лишь из вежливости. Душевным теплом веет от улыбчивых лиц…

В материальном отношении столичный Светлоярск хоть и зажиточный, но не богатый по земным меркам город. В ставшем мне временным приютом провинциальном центре Златогорске дома в целом новее, современнее. Тогда как здесь, в столице даже автомашин совсем нет за исключением редких грузовиков. Местный зеленокожий люд идёт либо на своих двоих, либо передвигается на спинах четвероногих любимцев. Причём так сразу и не скажешь, дороже платья двуногих дам или попоны породистых кобылиц?

И всё же есть в столичном Светлоярске то, чего нет и в богатейших из провинциальных центром. Кафедральный собор, он же дворец, действительно являющийся домом богов по мнению местных жителей, привлекает местный люд в столицу. Сравнительно много местного люда живёт в столице вопреки высоким налогам и подчёркнутой архаичности жизни. Сюда едут за богатствами не материальными, а за какими? Могут ли языческие боги действительно даровать духовные богатства или всё дарованное ложь? Безнадёжно больные действительно получают сверхъестественное исцеление или лишь видимость?

Мой дух всё ещё сопротивляется иноверческому соблазну, но ноги словно бы сами собой несут к божественному целителю. Словно бы само тело предчувствует, что ещё немного и я утрачу даже способность к самостоятельному передвижению. Хорошо хоть сопровождающие держатся на расстоянии. На редкость смертельная болезнь не заразна и мне безопасно для окружающих предоставлена иллюзия свободы. Впрочем, я даже сейчас могу уйти и умереть без обращения за помощью к языческому божеству, но не станет ли отказ от исцеления смертным грехом самоубийства? Господи, как поступить?!

Не знаю, бездумно шагаю. Силы убивают, тянет присесть, лечь, умереть… нет, умирать мне ещё рано!

Как свеча вспыхивает перед тем, как навек угаснуть. Так и я почувствовал прилив сил, ускорив шаг почти до бега. Вот и храм, чей правый от меня купол засияет под светом Ярила, когда наступит рассвет. Его покрывает легендарный орихалк – истинное золото. Пока же, душу радует мягкий свет мифрила – истинного серебря, покрывающего левый купол дивного храма. Какой прекрасный собор, созерцать так и тянет. Почему же мою христианскую душу так радует красота языческого храма?

Но вот я забываю о душе своей, забываю даже о Боге Истинном, видя её. Божественная царица, владычица ночи, целительница душ, хранительница снов… Дивия без единого взмаха крыла парит в ореоле сверхъестественной красоты мягкого света и кажется действительно управляет заходом Селены. Нет, невозможно смертной повелевать ночным светилом, чур меня!

И всё же разве у смертной могут быть такие волосы, что вьются на незримом ветру и в которых светятся словно бы настоящие звёзды? Разве могут быть у смертной глаза полные древней любви, что сильнее тысячелетий?!

Слава Богу, что я женат и люблю свою жену, а божественная красота Дивии – это красота сверхъестественной кобылицы, не человекоподобной женщины. Иначе я полюбил бы её, как смертные любят богинь, не надеясь на взаимность, когда сама любовь служит наградой любящему. Как же слаба оказалась моя вера, не удивительно, что дочь почувствовала фальшь и захотела уйти… почти ушла в другой мир от псевдомиссионера, от лживого отца, лгущего даже самому себе!

Тем временем лунное священнодействие закончилось. Дивия светло улыбнулась всем и каждому, скромно удалилась без лишних спецэффектов с прочей показухой.

На балкон, бодро чеканя шаг, взошёл божественный конь. Такому скакуну, если кого и возить на своей спине, то архангела – предводителя ангельских ратей, не меньше. Горняя мощь чувствуется в Яросвете!

В отличие от Дивии непосредственно управляющей и ходом Селены по орбите, Яросвет движением рога вертит планету под нашими ногами. Тогда как на самом Яриле лишь управляет корональными выбросами массы и ещё кое-какими второстепенными процессами. Однако и такое «лишь» потрясает воображение. Ярило является звездой по размеру и светимости вполне сопоставимое с земным Солнцем!

Да и для гашения одних только гравитационных эффектов аномального вращения планеты, могущих стереть горы в пыль, нужна мощь… пожалуй, всё же лучшего эпитета, чем божественная не найдёшь. Впрочем, серьёзно корректировать орбиту Селены и вращение Эквуса приходится даже не каждый век, а может и вовсе бы не пришлось, если бы… Ранее был уверен, что панегирики о победах божественный четы над гасителями звёзд и пожирателями миров – это безусловно выдумки. Теперь же не знаю, что и думать.

Но тут Яросвет прекратил сиять нестерпимо ярким для незащищённых глаз смертных светом. Отпала нужда отгораживаться воспоминаниями от священнодействия чуждого божества. Местный люд и я с ними сняли очки со специально затенёнными стёклами. Божественный царь вполне буднично объявил о начале приёма страждущих исцеления. После чего Яросвет развернулся и ушёл опять-таки без лишней показухи, как прежде ушла его жена.

Зато зашагали, заковыляли просители жаждущие исцеления, и я в том числе. При этом отмечу правды ради, что умирающих прочие больные пропускали без очереди. Так какой-то однорукий парень пропустил хватающегося за сердце старца. В ответ на мой недоуменный взгляд ответив, что может прожить и с одной рукой лишнюю минуту, а вот старик того и гляди помрёт.

Широкая дорога ведёт в большой тронный зал для торжественных приёмов. Однако мы пошли по узкому пути в малый тронный зал, специально предназначенный для помощи страждущим. Странно, но похоже узким путём здесь пользуются чаще, чем широкой дорогой. Узкий путь проходит через дворцовые покои со вкусом украшенные, но не потрясающие воображения. Будучи погружён в мысли об увиденном и предстоящем, я лишь обратил внимание на маленькую крылорожку, аляповато нарисованную словно бы ребёнком на фоне зари. Что делает этот детский рисунок рядом с творениями великих живописцев со всей силой своего незаурядного таланта изображающих божественную чету?

Но не долго задавался я этим мелким вопросом, тщась отвлечь самого себя от размышления о глубине своего нравственного падения. Мы вошли в тронный зал… без трона. Да, моё чудесное понимание местного языка не совершенно. Так мне вроде говорят о тронном зале, но к чему трон четвероногому царю?

Впрочем, на стороне царицы лежат какие-то вышитые бисером подушки, а вот царь оказался строг к себе до аскетичности в плане комфорта. Ничего лишнего… вовсе ничего на его половине возвышения. Впрочем, прямо сейчас божественный конь спустился по пологому пандусу к лежачему больному, которого первым поднесли к нему для исцеления. Яросвет сразу, без колебания прикоснулся своим чудодейственным рогом к каждой из его гниющих ран. Каждый раз хватило одного прикосновения для чудесного исцеления. Чудо, не верю глаз своим, даже шрамов нет!

Впрочем, другим больным и вовсе хватало одного прикосновения к центру лба или груди, хотя чаще всё же к солнечному сплетению. Устал удивляться, а вот и моя очередь. Почему-то именно сию минуту во мне поднялось какое-то странное чувство вроде бы прилив веры в Небесного Отца, но почему-то смешанный с горделивым предвкушением. Как славно будет отказаться от нечестивого искушения у всех на виду и умереть мучеником!

Я предавался тщеславным фантазиям, которые в случае воплощения в реальность вряд ли бы помогли в распространении христианства на Эквусе, скорее наоборот. Яросвет же тем временем тремя неуловимы быстрыми движениями прикоснулся ко всем трём вышеупомянутым точкам на моём теле. Телесно я почувствовал себя просто прекрасно, став здоров, как никогда. На душе же после исцеления языческом богом царил полный разлад. Вместо крепости веры я продемонстрировал беспринципность и это в предвкушении небесной награды Отца за стойкость!

Вот и спросил после затянувшего молчания зачем-то, словно бы слова помогли мне убежать от самого себя:

– Почему три прикосновения?

– Чуждая физиология, – быстро бросил Яросвет и жёстко, но аккуратно, отодвинул меня правым крылом. Я с трудом удержался от возгласа недовольства, а потом мне стало ещё стыднее. За мной в очереди с трудом стоял на костылях одноногий больной. Я же мало того, что отнял неуместным молчанием и глупым вопросом драгоценное время божественного целителя, так ещё и стоял дурак дураком на пути к страждущему исцеления инвалиду. Теперь уже помня себя от стыда, бросился вон, опережая исцелённых ранее одного за другим. Тогда как меня опередил только прежде одноногий, что в отличие от меня поблагодарил Яросвета за исцеление, а теперь спешил… не знаю к кому, наверное, к близким своим.

Я же вихрем промчался по улицам столицы и вскоре оказался за городом, побежал куда глаза глядят и убежал далеко. Однако даже человеку в прекрасной физической форме нужен отдых после многочасового бега, а может быть дело в душевном разладе.

Я остановился в месте не тёмном, такие места на Эквусе мне не попадались, но каком-то тревожном. Такие мне тут тоже прежде не встречались. Хотя на первый взгляд покрытый зелёной травой холм посреди цветущей равнины не предвещал беды. Только вот верхушка холма от чего-то лысая, а на верхушке камень на камне. Почему я эти камни сразу не заметил? Словно бы кто-то глаза отводил, отводил, да не смог до конца отвести мне с моим взором не здешним. Как только не упадут эти неприятно выглядящие камни?!