Через

Что есть – есть темнота прошлого? Ответь мне. Где,

Прошлое сходится, еще не забыто? Мы сидим, мы
Смотрим, почему же ничего не чувствуем? Или нет?

Или просто притворившись, поверив в притворство?
А, может, мы не чувствовали и раньше? Тогда, давно.

Это ли новый мир, где нет прошлого? Где прошлого
Уже не бывает. Но где же спрятано то бывшее, которое

Не исчезает? Звуки земли, воды, тебя говорящей, не
Открывая губ. Где она, та земля за морем, которой

Не было? Глаза, обращенные внутрь, тело, обращенное
Вовне. Кожа встретится, но не души. Волны руки.

Где же тот город, где ничто не исчезает, где все – всегда,
Не страшно ли в нем жить, где полон каждый поцелуй?

Вот – два города, наполненные светом, стоят лицом,
В вечности стоят, стоят в небывшем, в самообмане.

Но в душе они стоят вместе, смотрясь в друг друга,
Перекликаясь. Бывшее и небывшее не значат, в истине.

4

Шум изобилен, лабилен, избыточнен, ярок,
Слышен повсюду. Как многословно и много
Людей, велико расстоянье, всем не хватает
Вниманья, как если бы впрок можно было

Его накопить. Голосистых собрать красоваться
Перед собою, перед другими, посмотри ж
На меня, не могу без тебя, это я, сократи же
Со мною, прекрати без меня, это я, отвори,

Раз, два, три, отвори. Но холоден расчет,
А буквы на ветру дрожат от пыли счета,
Как много слов, и все они кричат, вот я, я
Здесь, взгляните на меня; а ветер раздувает

Вдоль пространства времени, и нету больше
Слов, но стало много букв, и каждая кричит
Взгляните я картинка, я фонарь, я к вам
Стучусь, но плохо слышу, так что и совсем

Вас не услышу, лучше вы меня погладьте,
Приласкайте, с лампочкой в руке хочу
Вам посветить, зачем шумят они, ведь
Это я, а пудра воздуха темна и изобильна.

5

Серый дым над домами становится черным,
Воздух окрашен запахом гари и пыли, ураганно,
В ветре вспыхивают хлопья красного света.

Мы смотрим из окон, а сирена воет: «здание
Очистить». Горит ли наш город кровью огня?
Или это только вспыхнули кусты по краям долин —

И погаснут. Как там наш дом? Стоит ли он?
«Бегом к машинам», кричит одна. «Они все
Скажут! Молчите. Здесь телевизор!» сопит другой.

«Интернет, интернет! Только в нем правда, только
В нем». «Надо держаться вдвоем, так не страшно
вдвоем». «Лифты опасны. Пожара нет, а если будет?»

Где были долины – черная гарь земли, но зеленое
Вырастет. Где были дома – иногда черный пепел
Вещей, но сгоревших нет. Город стоял, будет стоять.

С камерами любопытные тянутся к огоньку.
«Я видел, как они горели», сыто говорят одни;
«Лови поджигателей, врагов, диверсантов»,

Кричат другие. Ты помнишь, как мы прорывались
С тобой сквозь горящий город? Как вокруг
Кричали, дрожали натянутой тетивой? Но город стоит,

И стоят дома. В мире красное поднимается черным,
Из-под ног времени заревом картинок уходит мир.
Останется ли только пепел? Или все еще будет? А дом?

Будет ли для нас еще место в доме?

6

Как черная вода струится в темноте
К кармельским берегам, песку и диким чайкам,

Как встретивший их глаз в отличье черного
От черного находит различенье, движенье,

Пониманье, и свой образ в зеркале морской
Невидимой волны. Так с усилием всматриваясь