Самозащита гражданских прав

Правовые средства именуются также мерами защиты гражданских прав. Следует согласиться с Т. Б. Шубиной в том, что меры защиты – это, прежде всего, правовые средства, установленные в законодательстве и направленные на восстановление права, обеспечение его исполнения, на пресечение и предупреждение правонарушений[141 - Шубина Т. Е. Теоретические проблемы защиты права: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Саратов, 1998.]. К сожалению, значение термина «меры защиты» в современной цивилистике неоднозначно. Нельзя не отметить негативную тенденцию «сглаживания» границ между понятиями меры и способа защиты, вплоть до их полного смешения[142 - Грибанов В. П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. С. 168; Диденко А. Г. Гражданско-правовые формы борьбы с нарушениями хозяйственных договоров. С. 198; Пугинский Б. И. Указ. соч. С. 143; Абова Т. Е. Возникновение гражданских прав и обязанностей, осуществление и защита гражданских прав // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая. Научно-практический комментарий / Отв. ред. Т. Е. Абова, А. Ю. Кабалкин, В. П. Мозолин. М., 1996. С. 32–34.], которая не вполне преодолена и в современных исследованиях[143 - Например, С. Веретенникова определяет способы самозащиты как «конкретные юридические меры по отражению, устранению и пресечению правонарушения, восстановлению положения, существовавшего до правонарушения» (Веретенникова С. Н. Указ. соч. С. 12).]. Однако, как представляется, для смешения данных понятий в настоящее время отсутствуют какие-либо основания. Каждый из терминов несет собственную смысловую нагрузку, обозначая самостоятельную философскую, лексическую и правовую категорию. В толковом словаре термин «мера» определяется как «средство для осуществления чего-нибудь» или «граница, предел проявления чего-нибудь»[144 - Ожегов С. И. Словрь русского языка. С. 349.]. Указанные значения термина «мера» достаточно далеки от специфики гражданского права, однако должны учитываться при конструировании юридического понятия «меры самозащиты». Очевидно, что понятия «действие или система действий» (способ) чисто лингвистически не могут быть синонимами понятий «средство» и, тем более, «предел». Поэтому взгляд некоторых ученых, рассуждающих о «сходности смысловой нагрузки» терминов «мера» и «способ» и возможности их использования в качестве синонимов[145 - Страунинг Э. Л. Самозащита гражданских прав. С. 91.], представляется неверным, если исходить из того, что «действие» и «средство» являются самостоятельными логическими категориями.

1. Мера самозащиты – это предусмотренное законом или не противоречащим ему соглашением сторон субъективное гражданское право, применяемое непосредственно и в одностороннем порядке заинтересованным лицом в качестве средства воздействия на правонарушителя в целях самостоятельной защиты гражданских прав.

Подобная трактовка меры самозащиты основана на классическом определении субъективного права как меры возможного поведения и характеристики мер защиты в работах представителей уральской цивилистической школы. Согласно Т. П. Илларионовой, гражданско-правовая охранительная система представляет совокупность особых мер правового понуждения, обладающих восстановительным (компенсационным) и пресекательно-поражающим действием. Базовым звеном этой системы является мера охраны – нормативно установленный вариант должного поведения обязанного лица, обеспечивающий правопритязательные требования[146 - По тексту работы меры защиты именуются способами охранительного воздействия (см.: Илларионова Т. И. Система гражданско-правовых охранительных мер. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1982. С. 5, 46–47).]. Г. Я. Стоякин определял меры защиты как «средства правового воздействия, применяемые к правонарушителю независимо от его вины и направленные на защиту субъективного гражданского права путем восстановления имущественных или неимущественных благ управомоченного [субъекта] или путем пресечения противоправных действий»[147 - Из приводимых далее примеров следует, что правовым средством в работе именуются субъективные правомочия (отказ от приемки товара ненадлежащего качества и т. д.). Вместе с тем автор не вполне последовательно разграничивает категории «меры» и «способ» самозащиты гражданских прав, именуя первые «действиями, пресекающими правонарушение правовыми средствами» (Стоякин Г. Я. Указ. соч. С. 7, 13, 16–17).]. Исходя из высказанного автором мнения о том, что реализация мер защиты может быть осуществлена с помощью государственного принуждения или самим управомоченным лицом, учитывая, что под «реализацией» и «осуществлением» в русском языке понимается приведение чего-либо в исполнение[148 - Ожегов С. И. Словарь русского языка. С. 463, 670.], можно утверждать, что он считал меры самозащиты правомочиями заинтересованного лица, осуществляемыми посредством действий. Аналогичный вывод можно сделать, обобщая различные положения о мерах защиты, изложенные в работах Т. И. Илларионовой и В. П. Грибанова применительно к самозащите гражданских прав.

Таким образом, все средства самозащиты подразделяются на две группы: правовые и неправовые. К первым относятся меры самозащиты – правомочия, закрепленные в санкциях правовых норм или в договоре, а ко вторым – предметы (вещи, устройства, приспособления, механизмы). Дихотомия средств на правовые и неправовые не свойственна юрисдикционным формам защиты гражданских прав в силу особенностей управомоченного субъекта и порядка осуществления. Деятельность государственных органов по защите прав граждан и юридических лиц строго регламентирована и состоит из нескольких стадий применении юридических средств в определенной последовательности и только предусмотренными в законе методами (юридических процедур), в совокупности именуемых процессом.

2. Относительно понятия способа защиты гражданских прав в юридической литературе высказывались различные мнения. Так, А. П. Сергеев определяет способы защиты гражданских прав как «закрепленные законом материально-правовые меры принудительного характера, посредством которых производится восстановление (признание) нарушенных (оспариваемых) прав и воздействие на правонарушителя»[149 - Гражданское право: Учебник. Ч. 1 /Под ред. Ю. К. Толстого, А. П. Сергеева. М., 1999. С. 284.]. По мнению В. В. Витрянского, способы защиты прав – это предусмотренные законодательством средства, с помощью которых могут быть достигнуты пресечение, предотвращение, устранение нарушений права, его восстановление и (или) компенсация потерь, вызванных нарушением права[150 - Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право: Общие положения. М., 1998. С. 628.]. Нетрудно заметить, что способы защиты в первом случае отождествляются с мерами, а во втором – со средствами защиты. Например, B. C. Ем, давая определение способу защиты гражданских прав, именует его закрепленной законом правоохранительной мерой, посредством которой производится устранение нарушения права или воздействие на правонарушителя[151 - Гражданское право: В 2 т. Т. 1: Учебник / Отв. ред. Е. А. Суханов. С. 410, 418–420.]. Вместе с тем, обращаясь к способам осуществления гражданских прав, автор характеризует их как действие или систему действий. Способы осуществления прав разделяются им на юридические (обладающие признаками сделок) и фактические (не обладающие такими признаками)[152 - Там же. С. 381.]. Однако, классифицируя способы защиты гражданских прав, автор подразделяет их на меры оперативного воздействия, меры государственного принуждения и фактические действия, носящие характер самозащиты[153 - Там же. С. 412.], признавая, что далеко не все способы могут быть сведены к правоохранительным мерам. Такой подход вряд ли можно считать целесообразным. Нельзя не заметить противоречия между приведенными определениями. Исходя из логики автора, фактические действия, с одной стороны, не могут являться правоохранительными мерами, закрепленными законом, в то время как, с другой стороны, автор прямо именует их способами защиты гражданских прав. Как будет показано ниже, категория «меры самозащиты» имеет самостоятельное значение, которое не укладывается в рамки понятия способа самозащиты. Кроме того, определение самозащиты исключительно через правомочие противоречит ст. 12, 14 ГК РФ.

Некоторые ученые называют способами самозащиты прав не только определенные действия, но и технические средства, оружие[154 - Воробьев Н. И. Об укреплении законодательных гарантий проведения выборов в субъектах Российской Федерации и на муниципальном уровне // Журнал российского права. 2004. № 1. С. 39; Комментарий к Конституции Российской Федерации / Под ред. Л. А. Окунькова. М.: БЕК, 1996. С. 106.]. Однако в контексте требований ст. 14 ГК РФ к соразмерности способов самозащиты и нарушения права такое определение обнаруживает свою несостоятельность. Не представляется возможным говорить о соразмерности действий (бездействия), нарушающих субъективное право, и технических приспособлений, применяемых для его защиты. Сопоставлению подлежат равнозначные категории: действия нарушителя и действия по выбору и применению средств защиты. Таким образом, способами самозащиты являются не различные устройства, приспособления, механизмы, технологии и предметы, а действия по их использованию с определенной целью.

Различное толкование понятия способа защиты в известной мере обусловлено тем, что все вышеуказанные аспекты понимания термина «способ» известны действующему законодательству РФ и судебной практике, и потому говорить о единообразном подходе к термину «способ защиты» не представляется возможным. Понятие способа в значении «действия» в настоящее время встречается в судебной практике Конституционного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ[155 - См., например: Постановление КС РФ от 10.04.2003 г. № 5-П // СЗ РФ. 2003. № 17. Ст. 1656; Постановление КС РФ от 21.04.2003 г. № 6-П // СЗ РФ. 28.04.2003. № 17. Ст. 1657; Постановление Президиума ВАС РФ от 26.08.2003 г. № 8501/3 // Вестник ВАС РФ. 2004. № 1.]. В то же время термин «способ» нередко используется и для обозначения технического приспособления, например для защиты документов от подделки[156 - Пункт 13 ст. 30 Федерального конституционного закона «О референдуме Российской Федерации» от 28.06.2004 г. № 5-ФКЗ // Российская газета. 2004. 30 июня; п. 3 ч. 6 ст. 6 Федерального закона «О лотереях в РФ» от 11.11.2003 г. № 138-ФЗ // СЗ РФ. 2003. № 46 (ч. 1). Ст. 4434; Постановление Правительства РФ от 11.11.2002 г. № 817//СЗРФ. 2002. № 46. Ст. 4590.]. В некоторых случаях способом защиты именуются группа норм, определенный правовой режим, например банковская тайна[157 - Постановление КС РФ от 14.05.2003 г. № 8-П // СЗ РФ. 2003. № 21. Ст. 2058.].

И все же, опираясь на словарное значение термина «способ»[158 - В словаре Даля способ – это «образ, ряд, порядок действия, устройства, прием, средство» (Даль В. И. Толковый словарь русского языка. Современное написание. М., 2001. С. 807). В современном словаре способ описан как «действие или система действий, применяемых при исполнении какой-нибудь работы, при осуществлении чего-нибудь» (Ожегов СИ. Словарь русского языка. С. 755).] при анализе содержания понятия «способ защиты гражданских прав» в ст. 12 ГК РФ, можно с уверенностью констатировать, что законодатель рассматривает его как разрешенное законом действие или систему действий, которые могут протекать в рамках определенной правовой процедуры (судебная, административная защита) либо осуществляться заинтересованным лицом по своему усмотрению (самозащита). Е. Е. Богданова считает, что ст. 12 ГК РФ указывает именно на приемы (методы) защиты. В данном случае обладатель нарушенного субъективного права будет выполнять ряд действий в определенной последовательности и в установленном законом порядке. Содержание такой деятельности охватывается понятием «способ». И остальные элементы ст. 12 ГК РФ представляют собой способы, но не меры[159 - Богданова Е. Е. Формы и способы защиты гражданских прав и интересов // Журнал российского права. 2003. № 6. С. 39–45.].

Исходя из этой точки зрения, понятие способа как правовой возможности не соответствует норме ст. 12 ГК РФ и не позволяет четко отграничить способ как материально-правовую категорию от категории субъективного гражданского права или отдельного правомочия в его составе. Можно согласиться с Н. И. Клейн в том, что способы защиты гражданских прав во многих случаях предопределены правовыми нормами, регулирующими конкретное правоотношение[160 - Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (Часть первая) / Под ред. О. Н. Садикова. М.: Инфра-М, 1997. С. 33.], из чего следует, что правовая норма и содержащееся в ней дозволение являются предпосылками для совершения определенных действий, именуемых способами защиты.

По тем же причинам представляется неверным отождествлять способы защиты с техническими приспособлениями. Приняв указанную точку зрения, мы, тем самым, отрицаем динамическую природу способа как философской категории, смешиваем понятия «средство защиты» и «способ защиты». Наконец, такой подход противоречит ст. 8 ГК РФ, поскольку способ защиты является основанием для возникновения, изменения и прекращения гражданского правоотношения[161 - Указанную особенность отмечает С. Н. Веретенникова (см.: Веретенникова С. Н. Указ. соч. С. 8).], т. е. юридическим фактом, а техническое приспособление таковым заведомо не является. С точки зрения гражданского права оно представляет собою вещь, объект гражданских прав, который не предназначается для какой-либо определенной цели (в том числе для цели защиты права) до тех пор, пока не будет использован субъектом права посредством определенных действий. Так, оружие до самого момента применения не является ни средством защиты, ни средством нападения; стена является средством защиты, если она воздвигнута с определенной целью, которая усматривается в ее расположении относительно огораживаемого ею объекта и т. д. Наиболее обоснованной представляется точка зрения В. П. Грибанова и некоторых современных исследователей[162 - Например, В. Дунаев под способом защиты прав предлагает понимать «закрепленные охранительной нормой закона или договора допустимые действия или бездействия (или их совокупность), направленные на предупреждение, пресечение нарушения прав, а также на их восстановление» (Дунаев В. В. Понятие и виды форм защиты гражданских прав // Сибирский юридический вестник. 2003. № 4. С. 37).], которые рассматривают способ самозащиты гражданских прав как совершение заинтересованным лицом действий правоохранительного характера, подчиняющееся единому правовому режиму, например необходимой обороны[163 - Такой вывод можно сделать, сопоставляя высказывания автора о мерах самозащиты, мерах оперативного воздействия и необходимой обороне (см.: Грибанов В. П. Указ. соч. С. 117–119, 133 и ел.).]. Исходя из вышеизложенного, под способом самозащиты гражданских прав предлагается понимать направленное на самостоятельную защиту субъективного гражданского права волевое деяние, т. е. действие, бездействие либо их совокупность, выражающееся в выборе и использовании предоставленных субъекту средств.

Способ как материально-правовая категория состоит из системы действий и поэтому может осуществляться с применением различных средств. Применение неправовых средств самозащиты типично для так называемых «фактических» действий, в то время как меры самозащиты, напротив, являются неотъемлемым атрибутом «юридических» действий, что дает некоторым ученым основания разделять способы самозащиты гражданских прав на действия юридического и фактического характера[164 - Кораблева М. С. Указ. соч. С. 175. – Е. В. Вавилин называет способами защиты самозащиту и меры оперативного воздействия (см.: Вавилин Е. В. Указ. соч. С. 180).]. Такая классификация представляется обоснованной с терминологической точки зрения, но ее не следует толковать расширительно. Юридическим способом называется модель поведения защищающегося субъекта, закрепленная в охранительной норме и связанная с использованием правовых средств самозащиты (например, так называемые «меры оперативного воздействия»). Способы, не регламентированные законом и реализуемые при помощи материальных средств (например, необходимая оборона), именуются «фактическими».

Глава 2

Юридическая природа самозащиты гражданских прав

2.1. Место самозащиты в механизме гражданско-правового регулирования

Значение самозащиты для гражданского права не может быть усвоено без рассмотрения вопроса о том, какое место ей отводится в системе средств правового регулирования гражданского оборота. Такая система именуется механизмом правового регулирования и складывается из следующих элементов: юридические нормы, правоотношения (субъективные права и обязанности) и акты реализации прав и обязанностей[165 - Алексеев С. С. Общая теория права. Т. 2. С. 13.]. В его состав входит совокупность охранительных средств[166 - Из последних работ по данной тематике см.: Романец Ю. В. Гражданско-правовые средства охраны интересов потребителей в отношениях с предприятиями: Дис…канд. юрид. наук. М., 1993; Латинский М. В. Юридические средства охраны гражданских прав по российскому гражданскому законодательству: Автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 2004.] и способов защиты, именуемая механизмом защиты субъективных прав[167 - Бутнев В. В. Понятие механизма защиты субъективных гражданских прав // Механизм защиты субъективных гражданских прав: Сборник научных трудов. Ярославль, 1990. С. 6.].

Самозащита гражданских прав является неотъемлемой частью механизма защиты субъективных прав, взаимодействуя с субъективным гражданским правом двояким образом – через нормативные положения (меры самозащиты) и деятельность управомоченного субъекта (способы самозащиты); выполняет одновременно несколько различных функций. Она представляет собой комплексное явление, выходящее далеко за рамки категории правомерных действий или бездействия, как можно было бы заключить из дефиниции, сформулированной нами в предыдущей главе. Поэтому не представляется возможным охарактеризовать роль самозащиты в рамках какой-либо отдельно взятой правовой категории (например, юридических фактов). Поскольку самозащита является частью механизма гражданско-правовой защиты, прежде всего, она должна рассматриваться как правовое средство в широком смысле[168 - О теории правовых средств см.: Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. М., 1912. С. 639.]. В литературе правовым средствам дано несколько определений. Так, С. С. Алексеев считает, что правовые средства суть институционно обособленные правовые формы – субъективные гражданские права и обязанности, правовые нормы, юридические институты, правовые режимы и другие структурные комплексы («институционная теория»)[169 - Алексеев С. С. Указ. соч. С. 25–27.]. Б. И. Пугинский, исследуя средства правового обеспечения, понимает под средствами защиты правомерные действия[170 - Пугинский Б. И. Указ. соч. С. 132–133.]. По мнению А. В. Малько, правовые средства – это «правовые явления, выражающиеся в инструментах (установлениях) и деяниях (технологии), с помощью которых удовлетворяются интересы субъектов права, обеспечивается достижение социально полезных целей». Инструментами являются правовые дозволения и запреты, а к деяниям относятся акты реализации прав и обязанностей как самостоятельный элемент механизма правового регулирования[171 - Малько А. В. Стимулы и ограничения в праве. М.: Юристь, 2003. С. 17–19.]. С позиции вышеуказанной концепции к первой категории средств (инструментам) относится предусмотренное законом субъективное право на защиту, а самозащита гражданских прав принадлежит ко второй категории средств (технологиям). Иными словами, право на самозащиту и акт его реализации являются средствами охраны субъективного гражданского права.

Вывод о сложной природе охранительных правовых средств подтверждается положениями действующего законодательства и юридической науки. Так, из текста ч. 3 ст. 46 Конституции РФ видно, что законодатель под юридическими средствами защиты гражданских прав понимает как инструменты, так и деяния. Анализируя расположение норм ст. 44–46 Конституции РФ в главе «Права и свободы человека и гражданина», можно предположить, что закон предусматривает защиту не только в виде общей гарантии, но и в качестве правового средства для реализации конкретных прав и свобод. Современной цивилистике известны оба аспекта понимания защиты как правового средства. В частности, одни ученые выделяют понятие «средство защиты», представляющее собой действие по защите прав, которое совершается при установлении нарушения права[172 - Вершинин А. П. Способы защиты гражданских прав в суде: Автореф. дис… д-ра юрид. наук. СПб., 1998. С. 11–12; Шевченко Я. Н. Средство защиты в гражданском праве // Советское государство и право. 1977. № 7. С. 55–62; Пугинский Б. И. Указ. соч. С. 17, 83, 84 и ел.]; примечательно также то, что подавляющее большинство определений самозащиты включает в себя слово «действия». В работах других ученых отражен взгляд на правовые средства как на сугубо субстанциональные феномены[173 - Алексеев С. С. Теория права. М.: БЕК, 1994. С. 151–156; Сапун В. А. Инструментальная теория в юридической науке. Современное государство и право. Вопросы теории и истории. Владивосток, 1992. С. 20 и далее.]. Приведенные выше взгляды могут быть с полным основанием применены к самозащите гражданских прав, поскольку самозащита рассматривается нами в качестве одной из форм защиты. Взгляд на самозащиту как на средство – действие[174 - О понятии средства-действия см.: Малько А. В. Указ. соч. С. 14.] представляется в целом более обоснованным[175 - Как отмечает В. М. Ведяхин, право на самозащиту не может признаваться элементом защиты права как правовой категории. Право на защиту – это основание, условие самой защиты права (см.: Ведяхин В. М., Шубина Т. Е. Защита прав как правовая категория//Известия вузов. Правоведение. 1998. № 1. С. 68–79).]. Сущность защиты и самозащиты в гражданском праве состоит в правомерной деятельности, направленной на обеспечение неприкосновенности субъективных гражданских прав, а право на самозащиту выступает необходимой предпосылкой этой деятельности.

Природа самозащиты может рассматриваться и с других позиций, если обратиться к развернувшейся в юридической науке дискуссии о роли защиты прав. Так, одни ученые определяют защиту как функцию, осуществляемую путем применения компетентными органами любых гражданско-правовых санкций («теория функций»)[176 - Илларионова Т. И. Механизм действия гражданско-правовых охранительных мер. Свердловск, 1980. С. 39.]; другие видят в ней систему мер, предусмотренных законом для борьбы с правонарушениями («теория мер»)[177 - Басин Ю. Г., Диденко А. Г. Защита субъективных гражданских прав // Юридические науки. Вып. 1. Алма-Ата, 1971. С. 3; Павлов А. А. Присуждение к исполнению обязанности в натуре как способ защиты гражданских прав в обязательственных отношениях. СПб., 2001. С. 12.]; третьи рассматривают защиту через призму деятельности управомоченного субъекта или компетентного органа по устранению препятствий на пути осуществления субъектами своих прав («теория деятельности»)[178 - Гражданское право: Учебник. Т. 1 / Под ред. Ю. К. Толстого и А. П. Сергеева. М, 1997. С. 268.]. С учетом специфики частного права далеко не все указанные теории адекватно отражают роль защиты гражданских прав. Так, «теория функций» представляется нам неприменимой к самозащите гражданских прав, поскольку самозащита не является обязанностью управомоченного субъекта[179 - См., например: Постановление Президиума ВАС РФ от 26.09.2000 г. № 2967/00.], между тем как функция предполагает обязанность[180 - Поскольку право на самозащиту является элементом гражданской правоспособности, а не специальной компетенции.]. «Теория мер» рассматривает защиту как статическое явление[181 - См.: Павлов А. А. Указ. соч. С. 12.], но игнорирует деятельность субъекта по выбору и применению средств самозащиты; отношения, складывающиеся в процессе применения правоохранительных мер. «Теория деятельности», напротив, оставляет без внимания правовые средства защиты. Подводя итог сказанному, необходимо признать, что именно «теория средств» наиболее точно отражает двойственность самозащиты (как субъективного права и как действия).

Принимая во внимание положения «теории мер» и «теории деятельности», предлагается рассматривать самозащиту как правовое средство охранительного характера, основанное на субъективном охранительном праве и реализуемое посредством охранительного правоотношения. Дискуссия о том, является ли возможность самостоятельной защиты субъективного гражданского права одним из правомочий в его структуре, или она образует некоторое самостоятельное право, возникла сравнительно недавно[182 - Гражданское право / Под ред. М. М. Агаркова и Д. М. Генкина. М., 1944. Т. 1. С. 109. – Анализ позиций и библиографию см.: Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность (Очерк теории). М., 1976. С. 72–79.]. До введения в действие ГК РФ среди цивилистов преобладала первая из указанных точек зрения[183 - См., например: Матузов Н. И. Правовая система и личность. Саратов, 1987. С. 84.]. Некоторые авторы придерживаются данной позиции и в настоящее время[184 - Аргументация проф. Витрянского, в частности, основана на тезисе, что объем правомочия на защиту зависит от содержания защищаемого права (см.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. 3-е изд., стереотип. М.: Статут, 2002. С. 773).]. Существует также точка зрения, согласно которой термин «правомочие» является не самостоятельным понятием, а служебным термином для обозначения некоторого фрагмента сложного субъективного права[185 - Малиновский Д. А. Актуальные проблемы категории субъективного вещного права: Дис… канд. юрид. наук. М., 2002. С. 78.]. Но в последнее десятилетие все чаще встречаются высказывания в пользу признания за самозащитой статуса самостоятельного гражданского права. Так, А. В. Куделин утверждает, что в странах системы «общего права» общепризнанным является представление о самозащите гражданских прав как о субъективном праве, подкрепляя свои доводы и суждения ссылками на зарубежную правовую доктрину[186 - См.: Куделин А. В. Указ. соч. С. 20; The common law of England. Vol. II by Blake Odgers. 1920. P. 962–963; Street. The law of torts. Butterworth. 1955. P. 80–83; Blackburn A.R., George E.F. The elements of the law of torts. Sweet & Maxwell, 1949. P. 41; Baker CD. Tort. London, 1986. P. 62–63.].

Представление о самозащите как о субъективном гражданском праве к настоящему времени имеет как сторонников, так и оппонентов, но число последних продолжает уменьшаться[187 - Например, В. П. Грибанов в работах 1970-х гг. назвал самозащиту правомочием, хотя и существующим вне субъективного права, но позднее признал за ней статус субъективного права (см.: Грибанов В. П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. М.: Изд-во МГУ, 1972. С. 152–168; Гражданское право: Учебник: В 2 т. Т. 1 /Под ред. Е. А. Суханова. М.: БЕК, 1994. С. 159–160).]. Отмеченная тенденция свидетельствует об укреплении позиций самозащиты в структуре гражданского права России. Нам представляется наиболее приемлемым взгляд, согласно которому за самозащитой признается статус субъективного права[188 - Страунинг Э. Л. Указ. соч. С. 42.]. Основаниями для этого являются следующие аргументы. Во-первых, право на самостоятельную защиту законных прав и интересов непосредственно закреплено в ч. 2 ст. 45 Конституции РФ. Во-вторых, возможность самозащиты права существует отдельно от защищаемого права, поскольку может осуществляться третьим лицом. В противном случае следует признать, что гражданин, защищающий жизнь или имущество другого лица, становится обладателем этих прав в силу самого факта защиты. В-третьих, юридически закрепленная возможность самостоятельно защищать субъективные гражданские права соответствует сформулированному в рамках ярославской цивилистической школы понятию охранительного права – вытекающей из охранительной гражданско-правовой нормы возможности определенного поведения лица в конфликтной ситуации, предоставленной ему в целях защиты регулятивного субъективного гражданского права или охраняемого законом интереса. Ученые разделяют такие права на две группы: охранительные права на совершение односторонних действий и исковые права (притязания).

Таким образом, возможность самостоятельной защиты права является самостоятельным субъективным правом на совершение одностороннего действия, имеющим охранительное содержание. Это право появляется у обладателя регулятивного гражданского права в момент нарушения или оспаривания последнего и реализуется в рамках возникающего при этом охранительного гражданского правоотношения[189 - Подробнее о регулятивных и охранительных субъективных гражданских правах и правоотношениях см.: Кархалев Д. Н. Концепция охранительного гражданского правоотношения: Автореф. дис… д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2010; Варул П. А. К проблеме охранительных гражданских правоотношений // Проблемы совершенствования законодательства о защите субъективных гражданских прав. Ярославль, 1988. С. 32–40; Он же. О некоторых теоретических вопросах защиты субъективных гражданских прав // Проблемы понятийного аппарата наук гражданского и гражданского процессуального права. Ярославль, 1987. С. 21, 24; Крашенинников Е. А. К учению об исковой давности // Материально-правовые и процессуальные средства охраны и защиты прав и интересов хозяйствующих субъектов: Межвузовский тематический сборник научных трудов. Калинин: Изд-во Калининского государственного университета, 1987. С. 54; Бутнев В. В. Понятие субъективного права//Философские проблемы субъективного права. Ярославль, 1990. С. 11; Елисейкин П. Ф. О понятии и месте охранительных отношений в механизме правового регулирования // Юридические гарантии применения права и режим социалистической законности в СССР. Ярославль, 1975. Вып. 1. С. 5–10; Курылев С. В. О структуре юридической нормы // Труды Иркутского ун-та. Иркутск, 1958. Т. XXVII. Сер. юрид. Вып. 4. С. 186–189; Ананьева Ж. О классификации гражданских правоотношений//Ученые записки Тартуского ун-та. Тарту, 1972. Вып. 298. С. 101–108.].

Точка зрения, согласно которой возможность самозащиты есть не более чем правомочие, основана на двух аргументах: а) защита гражданских прав третьим лицом, тем более без согласия их обладателя, противоречит автономии воли субъектов гражданского оборота; б) право на самозащиту неотчуждаемо от субъективного гражданского права, на защиту которого оно направлено[190 - Иванов А. А. Правовые средства защиты права частной собственности. С. 78.]. Однако гражданскому праву известно, по меньшей мере, три способа защиты прав третьим лицом, не являющимся представителем обладателя права: действия в состояниях необходимой обороны и крайней необходимости, а также спасение жизни субъекта против его воли. Право на самозащиту находится вне связи с субъективными гражданскими правами, поскольку может осуществляться через действия третьих лиц и не является исключительным атрибутом субъективного права. Оно неотчуждаемо от личности участников гражданских правоотношений.

Как справедливо отмечает А. А. Фомин, право защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом, принадлежит каждому человеку и возникает с момента рождения человека. Оно неотчуждаемо (неотъемлемо, так как представляет собой коренное качество, имманентное человеку как биосоциальному существу) и выражает наиболее существенные возможности безопасной жизнедеятельности и развития человека, имеет непосредственный характер реализации[191 - Фомин А. А. Юридическая безопасность личности как приоритет российского конституционализма // Научные труды. Российская академия юридических наук. Вып. 4. М.,2004. Т. 1. С. 585–589.]. Парадоксально, но подобная точка зрения в современной цивилистике не является общепризнанной. Формулировка ст. 14 ГК РФ («допускается самозащита гражданских прав») дает некоторым ученым основания называть право на самозащиту полномочием, делегированным государством частному лицу через правовое дозволение[192 - О дозволении как о способе гражданско-правового регулирования см.: Алексеев С. С. Указ. соч. С. 158–160; Яковлев В. Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. Свердловск, 1972. С. 22–45.]. Ряд авторов (Ю. Г. Басин, С. В. Евдокимов. О. В. Соколова, Э. Л. Страунинг) считают самозащиту «деятельностью компетентных органов по защите права, т. е. по установлению фактических обстоятельств, применению норм права, определению способа защиты права и вынесению решения»[193 - Басин Ю. Г., Диденко А. Г. Указ. соч. С. 10; Евдокимов С. В. Указ. соч. С. 6–8; Соколова О. В. Самоуправство: Уголовная характеристика: Дис… канд. юрид. наук. Иваново, 2001. С. 194; Страунинг Э. Л. Самозащита гражданских прав. С. 39.]. В своих работах вышеназванные цивилисты характеризуют право на самозащиту как властные полномочия, делегированные частному лицу. Подобное воззрение на природу самозащиты представляется глубоко ошибочным по следующим основаниям.

Во-первых, признание тезиса о том, что источником права на самозащиту является дозволение государства, выраженное в норме позитивного права, означает, что возможность субъекта осуществить такое право будет поставлена в зависимость от одобрения государства – неважно, явно выраженного или подразумеваемого. Данное предположение противоречит общепризнанному взгляду на самозащиту как на естественное и неотчуждаемое право человека, первичное по отношению к любым институтам и установлениям государственной власти, поскольку, по справедливому замечанию Г. Пухты, «право создается впервые не государством, напротив, последнее уже предполагает правовое сознание, право, в охранении которого состоит главная задача государства»[194 - Пухта Г. Ф. Энциклопедия права // История философии права. СПб.: Юридический институт (Санкт-Петербург), 1998. С. 339.]. Естественность и необходимость защиты жизни, телесной неприкосновенности и свободы была настолько очевидна, что представители естественно-правовой школы (Г. Гроций, X. Томази, Т. Вольф) построили на ней само учение о правах личности. Позднее взгляд на самозащиту как на неотчуждаемое право человека поддержали виднейшие представители социологической школы права. В частности, Р. Иеринг замечал: «…кто не чувствует, что в том случае, когда беззастенчиво нарушают и попирают его права… кто в подобном положении не испытывает стремления защищать себя и свое полное право, тот уже человек безнадежный…»[195 - Йеринг Р. Борьба за право. М., 1991. С. 3.] и рассматривал самозащиту в качестве древнейшей формы борьбы за право[196 - Там же. С. 13.]. Выдающиеся русские цивилисты рубежа XIX–XX вв. считали самозащиту неотчуждаемым правом, вытекающим из свойств личности[197 - См.: Кони А. Ф. О праве необходимой обороны. М., 1996. С. 7–10; Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. С. 121–122.].

Согласно ст. 18 Конституции РФ неотчуждаемые права и свободы «определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием». Цитируемая конституционная норма четко устанавливает иерархию естественных прав и полномочий власти. Из ее содержания следует, что производной является не самозащита, а, наоборот, государственная, в том числе и судебная, защита субъективных прав, что подтверждается расположением норм о самозащите и судебной защите прав граждан (ст. 45 и 46 Конституции РФ). Поэтому право на самозащиту существует независимо от наличия или отсутствия соответствующих законодательных положений, что уже неоднократно отмечалось отечественными правоведами. Например, Г. Я. Стоякин видел особенность мер самозащиты в том, что они не нуждаются в гарантии органов, обладающих властной компетенцией[198 - Гражданские правоотношения и их структурные особенности // Сборник ученых трудов СЮИ. Вып. 39. Свердловск, 1975. С. 49.].

Во-вторых, если бы право на самозащиту действительно являлось делегированным, то самозащита должна была осуществляться только указанными в законе способами[199 - Обушенко Л. А. Самозащита как форма защиты частной собственности // Законодательство. 1999. № 2. С. 20–23.], а отсутствие упоминания о самозащите в законодательстве означало бы невозможность осуществления акта самозащиты в любой форме[200 - К такому выводу, в частности, пришел Д. М. Генкин, утверждая, что, кроме случаев необходимой обороны, самозащита как таковая вообще неприменима для советского гражданского права (см.: Гражданское право / Под ред. М. М. Агаркова и Д. М. Генкина. М., 1944. Т. 1. С. 77).]. Однако В. П. Грибанов еще в 1960-х гг. доказал существование права на владельческую самозащиту в форме охраны собственником своего имущества, которое не было предусмотрено гражданским законодательством СССР[201 - Грибанов В. П. Указ. соч. С. 117.]. К сожалению, вывод о существовании не предусмотренных законодательством способов самозащиты не был развит указанным автором и остался не замеченным позднейшими исследователями.

В-третьих, если субъект права на самозащиту действует по поручению государства, то самозащита в таком случае является не только правом, но и обязанностью[202 - Например, В. П. Грибанов, утверждал, что охрана социалистической собственности является не только правом, но и конституционной обязанностью гражданина СССР (см.: Грибанов В. П. Указ. соч. С. 117).]. Однако подобный вывод противоречит началу диспозитивности гражданско-правового регулирования и принципу свободного осуществления гражданских прав, в соответствии с которыми субъекту предоставляется возможность по своему выбору «прибегать или не прибегать к мерам защиты»[203 - Яковлев В. Ф. Указ. соч. С. 86.]. Общепринятым для современной цивилистики является положение, согласно которому инициатива защиты в гражданско-правовом порядке всегда принадлежит субъекту защиты[204 - Шершеневич Г. Ф. Наука гражданского права. М.: Статут, 2003. С. 217 (Классика российской цивилистики).]. Поэтому гражданин или организация при защите своих прав и интересов действует не в качестве органа власти ad hoc, должностного лица или иного элемента государства («аппарата организованного принуждения»), а как самостоятельный субъект права на самозащиту (ч. 2 ст. 45 Конституции РФ, ст. 14 ГК РФ). Таким образом, теория «делегированного правомочия» противоречит концептуальным положениям современной российской цивилистики, выраженным в основных началах гражданского законодательства России (ст. 1 ГК РФ)[205 - Приняв оспариваемый нами тезис о том, что источником права на самозащиту являются властные правомочия, делегированные государством субъекту гражданских прав, следует признать за государственными и муниципальными органами право использовать свои властные правомочия в целях защиты «интересов государства», «основ правопорядка», т. е., по сути, произвольно вмешиваться в гражданский оборот.].

В качестве альтернативы рассмотренной выше гипотезы «делегирования права на самозащиту» в отечественной и зарубежной юридической литературе была высказана концепция «правовой толерантности к самозащите»[206 - Винавер A. M. Указ. соч. С. 80; Куделин А. В. Указ. соч. С. 23.]. Суть ее заключается в том, что законодатель путем упоминания о самозащите лишь допускает исключение из общего принципа «всепоглощающей государственности», т. е. вынужденно терпит самозащиту. Подобная точка зрения также представляется неверной. Она вполне соответствует концепции «субсидиарной самозащиты» (понимаемой как мера, допускаемая в исключительных случаях), заложенной в ГК РСФСР 1964 г., но de lege lata является устаревшей, так как, согласно ст. 14 ГК РФ, право на самозащиту теперь носит самостоятельный, а не субсидиарный характер: для его применения не требуется такого выработанного судебной практикой советского периода условия, как невозможность прибегнуть к другим формам защиты прав[207 - Постановление Пленума ВС СССР от 16.08.1984 г. «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» //Бюллетень ВС СССР. 1984. № 5. С. 10–12.].

Источником права на самозащиту является правоспособность участников гражданского оборота, на что указывают такие признаки рассматриваемого права, как личный характер и неотчуждаемость (ч. 2 ст. 17 Конституции РФ). По смыслу ч. 2 ст. 45 Конституции РФ и ст. 9 и 18 ГК РФ право гражданина на самозащиту является одним из элементов его правоспособности. Исходя из вышесказанного, представляется возможным дать определение права на самозащиту как юридически закрепленной возможности управомоченного лица самостоятельно, без помощи органов власти, использовать меры правоохранительного характера с целью восстановления нарушенного права и пресечения действий, нарушающих право. Основой для данного определения служит дефиниция защиты гражданских прав, предложенная В. П. Грибановым[208 - Гражданское право: В 2 т. Т. 1: Учебник / Отв. ред. Е. А. Суханов. М.: БЕК, 2002. С. 409.].

По мнению некоторых ученых, право на защиту включает в свое содержание как меры материально-правового характера (меры защиты, меры ответственности, меры безопасности), так и процессуальные меры (порядок применения)[209 - См.: Ведяхин В. М., Шубина Т. Е. Защита прав как правовая категория. С. 68–79.]. С учетом своеобразия самозащиты представляется возможным утверждать, что право на самозащиту включает в себя меры исключительно материально-правового характера, так как порядок применения мер самозащиты является свободным[210 - В частности, в Постановлении Президиума ВАС РФ от 26.09.2000 г. № 2967/00 отмечается, что взыскание на заложенное имущество для удовлетворения требований залогодержателя (кредитора) может быть обращено в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения должником обеспеченного залогом обязательства по обстоятельствам, за которые он отвечает; взыскание на заложенное имущество – это право, а не обязанность кредитора (курсив наш. – Д. М).] и не регламентируется законом.

В силу того, что правоспособность «характеризует лишь общее правовое положение субъектов вне конкретных правоотношений»[211 - Яковлев В. Ф. К проблеме гражданско-правового метода регулирования общественных отношений // Теоретические проблемы гражданского права: Сборник ученых трудов СЮИ. Вып. 13. Свердловск, 1970. С. 34.], она не составляет необходимой и достаточной предпосылки для осуществления действий по самозащите. Правовым основанием самозащиты является следующий юридический состав: неотчуждаемое право на самозащиту, имеющее источником правоспособность, охранительную норму права и юридический факт – действия нарушителя права, с которыми закон связывает возможность применения самозащиты. Юридическим фактом, порождающим право на самозащиту, является наличное нарушение субъективного гражданского права или создание реальной угрозы нарушения. Право на самозащиту, наряду с правомочием на совершение односторонних действий самим управомоченным, содержит в себе правомочие требования. Через это правомочие право в целом связывается с корреспондирующей ему охранительной гражданско-правовой обязанностью. Содержание данной обязанности составляет необходимость претерпевания обязанным лицом односторонних действий управомоченного по защите своего регулятивного субъективного права или охраняемого законом интереса. Охранительное право на совершение одностороннего действия, как и любое субъективное гражданское право, заключает в себе два правомочия: правомочие на совершение определенного действия самим управомоченным и правомочие требования.

В некоторых работах, однако, утверждается, что «действия по самозащите, осуществляемые посредством одностороннего волеизъявления управомоченной стороны, есть реализация секундарных правомочий (субъективного права)»[212 - Веретенникова С. Н. Указ. соч. С. 15.]. Представляется, что авторы в данном определении смешивают понятия субъективного права и секундарного правомочия. В результате вопрос о природе права на самозащиту остается открытым.

Заинтересованное лицо, применяя определенные правовые средства, вступает с нарушителем права в гражданское охранительное правоотношение[213 - См: Елисейкин П. Ф. О понятии и месте охранительных отношений в механизме правового регулирования // Юридические гарантии применения права и режим социалистической законности в СССР. Ярославль, 1975. Вып. 1. С. 5–10; Яковлев В. Ф. Структура гражданских правоотношений // Гражданские правоотношения и их структурные особенности: Сборник ученых трудов Свердловского юридического института. Вып. 39. Свердловск, 1975. С. 25; Варул П. А. К проблеме охранительных гражданских правоотношений // Проблемы совершенствования законодательства о защите субъективных гражданских прав. Ярославль, 1988. С. 32–40; Томилова Ю. Ю. Охранительные правоотношения в механизме гражданско-правового регулирования: Автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 2004.] определенного вида. Его можно определить как регулируемое охранительными нормами закона отношение, возникшее в результате нарушения субъективного права или создания реальной угрозы нарушения, главным назначением которого являются «восстановление нарушенного правопорядка и его упрочение, а также всемерная защита субъективных прав и охраняемых законом интересов субъектов гражданского права»[214 - Орлова Е. А., Носов В. А. Охранительные гражданско-правовые нормы и правоотношения // Материально-правовые и процессуальные проблемы защиты субъективных прав: Межвузовский тематический сборник. Ярославль: Ярославский государственный университет, 1983. С. 18.]. По мнению ряда ученых, рассматриваемое отношение, в отличие от охранительного правоотношения по применению мер ответственности, возникает в результате объективно противоправного деяния, а не гражданского правонарушения[215 - Алексеев С. С. Проблемы теории права. С. 379; Басин Ю. Г. Основы гражданского законодательства о защите субъективных гражданских прав. С. 34; Бутнев В. В. Реализация юридической ответственности в гражданском процессе: Учебное пособие. Ярославль: Изд-во Ярославского гос. ун-та, 1985. С. 33–35.]. Но поскольку противодействие силам природы путем уничтожения или повреждения чуждого имущества в ситуации крайней необходимости является формой самозащиты, а отношение, возникающее при этом между причинителем вреда и владельцем имущества, соответствует определению охранительного правоотношения, то основание возникновения правоотношения по самозащите, очевидно, требует соответствующей, более широкой трактовки. Таким образом, охранительное правоотношение по самозащите права возникает в результате объективно противоправного деяния или события, влекущего нарушение права или создающего реальную угрозу такого нарушения.

Объектом рассматриваемого правоотношения могут выступать любые субъективные гражданские права, в том числе и права на неотчуждаемые блага (жизнь, здоровье, честь, личная неприкосновенность и свобода). Субъектами являются нарушитель права и заинтересованное лицо. Нарушитель – это субъект, посягающий на гражданское право или выражающий намерение совершить такое посягательство; при этом мотивы нарушения права и характер отношений с обладателем права, предшествующих нарушению, не имеют значения. В некоторых случаях, например, в ситуации крайней необходимости, фигура нарушителя права отсутствует, поскольку нарушение является результатом действия внешних обстоятельств (военных действий, стихийного бедствия и т. д.). В этом случае правоотношение складывается между двумя заинтересованными лицами, одно из которых осуществляет самозащиту путем нарушения чужого права, а другое является обладателем нарушаемого права. Заинтересованным лицом выступает, прежде всего, обладатель права, подлежащего защите, однако в определенных случаях (необходимая оборона, крайняя необходимость) в качестве заинтересованного может выступать и лицо, действующее в чужом интересе. В последнем случае понятия обладателя права и заинтересованного лица не совпадают.

Содержание правоотношения по самозащите складывается из взаимных прав и обязанностей заинтересованного лица и нарушителя права. С одной стороны, праву заинтересованного лица оказывать неблагоприятное воздействие на нарушителя или его имущественную сферу, изменять или прекращать сложившееся правоотношение противостоит обязанность нарушителя претерпеть указанные действия. С другой стороны, обязанность заинтересованного лица соблюдать установленные законом пределы самозащиты (ст. 14 ГК РФ), действовать добросовестно и разумно (ст. 10 ГК РФ) соотносится с правом нарушителя или иного лица, чьи интересы были нарушены при превышении пределов самозащиты, оспорить правомерность таких действий в судебном порядке, а также с правом получить компенсацию за неправомерные действия заинтересованного лица. Таким образом, самозащита гражданских прав является гражданско-правовым средством, обладающим комплексной природой. Она выражается в реализации субъективного права на самозащиту и влечет возникновение гражданского охранительного правоотношения.

В качестве формы защиты прав и охранительного правового средства самозащита поочередно выполняет четыре основные функции: пресекательную, восстановительную, обеспечительную и компенсационную. Последовательность возникновения функций определяется динамикой развития правонарушения, в которой можно выделить четыре момента: возникновение угрозы нарушения, начало нарушения права, окончание нарушения и наступление последствий (утрата или умаление права). Соответственно, пресекательные меры прекращают нарушение, опережая неблагоприятные последствия; восстановительные меры устраняют последствия свершившегося правонарушения; компенсационные меры устраняют вред, причиненный состоявшимся нарушением, а обеспечительные – создают предпосылки для получения компенсации. Выделение указанных функций основано на анализе перечня способов защиты гражданских прав, которые могут быть реализованы действиями самого заинтересованного лица[216 - Среди перечисленных в ст. 12 ГК РФ способов защиты только шесть могут быть реализованы исключительно в судебном порядке: признание права, признание оспоримой сделки недействительной и применение последствий ничтожной сделки, признание недействительным акта органа местного самоуправления, присуждение к исполнению обязанности в натуре, взыскание неустойки и неприменение судом акта государственного органа или органа местного самоуправления, противоречащего закону.]: восстановление положения, существовавшего до нарушения права; пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения; возмещение убытков, компенсация морального вреда, прекращение или изменение правоотношения. По мнению некоторых ученых, самозащита в целом обладает лишь одной функцией (защита гражданских прав от нарушений), но отдельные ее способы могут выполнять другие, производные функции: превентивную, пресекательную, обеспечительную, гарантийную, восстановительную и др.[217 - Страунинг Э. Л. Указ. соч. С. 32.]

Пресекательная функция самозащиты реализуется в случае, когда для предотвращения возможного нарушения оказывается недостаточно обычной осмотрительности и охранительных мер. Пресечение – это действия по прекращению уже начавшегося нарушения субъективного гражданского права либо устранение непосредственной угрозы его нарушения. Непосредственность угрозы означает, что она воспринимается как реальная, исходит от определенного субъекта и выражена в конкретных действиях, способных причинить ущерб охраняемому праву. В целях предотвращения неблагоприятных последствий закон наделяет заинтересованное лицо правом упреждающего действия, освобождает от необходимости выжидать, пока нарушение совершится. В некоторых случаях это правило прямо закреплено в законе, например для необходимой обороны (ст. 37 УК РФ). В других – оно вытекает из существа выбранного средства самозащиты, например, приостановление (отказ от) встречного исполнения в случае, когда первоначальное исполнение, очевидно, не будет произведено (п. 2 ст. 328 ГК РФ)[218 - См.: Анненков К. Самоуправство и самооборона как средства защиты гражданских прав. С. 50.], зачет встречных требований[219 - Примером использования зачета в качестве способа самостоятельной защиты прав кредитора является ст. 20 Закона Израиля «О договорах» от 24.12.1970 г., расположенная в главе «Способы защиты интересов пострадавшей от нарушения договора стороны» (см.: Гражданское законодательство Израиля. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2003. С. 301).], именуемый в законодательстве «удержанием денежных средств» в целях погашения встречных требований (п. 1 ст. 612 ГК РФ) либо при просрочке должника по денежным обязательствам (п. 5 ст. 875 и ст. 997 ГК РФ). Пресечение начавшегося правонарушения осуществляется различными путями в зависимости от характера нарушения. Оно может выражаться в непосредственном воздействии на нарушителя, если его действия являются «фактическими», в устранении неблагоприятных обстоятельств, если налицо ситуация крайней необходимости, либо в воздействии на обязательственное правоотношение, устраняющее неблагоприятные последствия, при нарушении неисправной стороной своих обязательств.

Восстановительная функция самозащиты проявляется в тех случаях, когда нарушение состоялось, но в силу длящегося характера может быть прекращено, а нарушенное право восстановлено. Она воплощает в себе одно из начал гражданского законодательства – обеспечение восстановления нарушенных гражданских прав (п. 1 ст. 1 ГК РФ). Можно привести различные примеры реализации данной функции в гражданских правоотношениях: возвращение похищенной вещи «по горячим следам», вытеснение нарушителя с земельного участка или из помещения (в том числе арендатора, продолжающего незаконно пользоваться земельным участком по договору аренды[220 - Решение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 27.04.2012 г. по делу № А56–6649/2012.]), демонтаж самовольно установленной рекламной конструкции[221 - Постановление Президиума ВАС РФ от 16.11. 2010 г. № 8263/10.], устранение своими силами так называемого «соседского неудобства» (подробнее об этом см. в главе 5). Интересными примерами восстановительных мер самозащиты являются самостоятельный захват кредитором спорного недвижимого объекта при ликвидации юридического лица – должника[222 - Постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 23.04.2012 г. по делу № А47–5713/2011.], а также самостоятельное восстановление оборудования в жилом помещении, находящемся в общем пользовании, за счет собственника, самовольно демонтировавшего это оборудование[223 - Решение Раменского городского суда (Московская область) от 25.03.2011 г. по делу № 2–531/2011.].

В тех случаях, когда право в результате нарушения оказывается утраченным, на первый план выступает компенсационная функция самозащиты. По общему правилу принудительное возмещение убытков за счет имущества нарушителя производится в судебном порядке (ст. 15 ГК РФ). Однако гражданское законодательство в виде исключения предусматривает самостоятельное удовлетворение имущественных требований, которые выступают как компенсационные меры самозащиты. Среди них – продажа помимо воли собственника вещи, являющейся предметом залога (ст. 349 ГК РФ) либо объектом удержания (ст. 360 ГК РФ), присвоение задатка (ст. 381 ГК РФ). К таким мерам относится также зачет убытков или неустойки в счет причитающихся нарушителю сумм. Однако, по установившемуся правилу (D. 16.2.8), самозащита в форме зачета применяется только в отношении требований, действительность которых подтверждена вступившим в законную силу судебным решением либо не оспаривается должником. Более того, «требования, которые могут быть уничтожены путем эксцепции, не идут в зачет» (D. 16.2.15)[224 - Цит. по: Дигесты Юстиниана / Перевод с лат.; отв. ред. Л. Л. Кофанов. Т. III. М: Статут, 2003. С. 403, 405.].

Обеспечительная функция самозащиты в широком смысле заключается в гарантировании неприкосновенности гражданских прав. Поскольку необходимо связующее звено между правовыми предписаниями и правоотношениями, непосредственно обеспечивающее права субъектов гражданского оборота[225 - Пугинский Б. И. Основные проблемы теории гражданско-правовых средств: Автореф. дис… д-раюрид. наук. М., 1985. С. 16.], в сфере применения охранительных норм таковым являются действия государственных органов и субъектов гражданского оборота, объединяемые в понятие «гражданско-правовые гарантии». Согласно одному из определений, гражданско-правовая гарантия – это инициативное поведение либо его результат, зависимое от усмотрения имущественно самостоятельных, равных участников гражданского оборота, имеющее место прямо или косвенно по поводу материальных благ, являющееся реализацией гражданских прав и обязанностей[226 - Туткаров Е. Ю. Понятие и особенности гражданско-правовых гарантий // Журнал российского права. 1999. № 10; Он же. Виды гражданско-правовых гарантий // Журнал российского права. 2000. № 4–5.].

Самозащита гражданских прав по своему содержанию подпадает под указанное определение, что позволяет рассматривать ее как одну из гражданско-правовых гарантий. Поскольку законодатель в тексте ГК РФ использует термин «обеспечение» как синоним общеправовой гарантии[227 - См., например: ст. 102, 149, 274, п. 2 ст. 484 и п. 1 ст. 513 ГК РФ.], за исключением двух случаев (принцип обеспечения восстановления нарушенных гражданских (п. 1 ст. 1 ГК РФ), институт обеспечения исполнения обязательств), можно утверждать, что обеспечительная функция в широком смысле свойственна всем гражданско-правовым гарантиям, а следовательно – всем способам самозащиты гражданских прав, включая и самозащиту от предполагаемого нарушения. Если рассматривать понятие «обеспечение» в узком смысле, а именно в контексте главы 23 ГК РФ, обеспечительная функция будет выражаться в создании благоприятных условий для получения компенсации за утраченное право. Вышеуказанную задачу решают такие способы самозащиты, как удержание имущества (ст. 359 ГК РФ) и задержание правонарушителя для установления его личности и доставления органам власти (ч. 1 ст. 38 УК РФ). Рассмотренная система функций самозащиты имеет большое практическое значение, поскольку является базой для систематизации способов самозащиты в зависимости от решаемых ими задач, т. е. их функциональной классификации, которая будет изложена в главе 3 настоящей работы.

2.2. Самозащита как субинститут гражданского права

Гражданское право как системное институционное образование обладает иерархической структурой, дифференцированной на относительно автономные и в то же время связанные между собой части: нормативные положения (нормы), институты, отрасли, которые, в свою очередь, образуют ассоциации, группы, объединения и, кроме того, могут проявляться во вторичных структурах[228 - См.: Алексеев С. С. Указ. соч. С. 102.]. Промежуточными структурными звеньями являются подотрасли, субинституты и ассоциации норм[229 - Иоффе О. С. Структурные подразделения системы права (на материалах гражданского права) // Ученые записки ВНИИСЗ. Вып. 14. М., 1968. С. 51; Алексеев С. С. Структура советского права. М.: Юридическая литература, 1975. С. 151–152.]. Место самозащиты гражданских прав в этой многоуровневой системе определяется через ее взаимосвязь с институтом защиты гражданских прав, а также через соотношение с институтами гражданско-правовой ответственности, обеспечения исполнения обязательств. Нормы о самозащите гражданских прав представляют обособленный субинститут гражданского права, относящийся к сложному институту защиты гражданских прав[230 - Базилевич А. И. Формы защиты субъективных гражданских прав: Дис… канд. юрид. наук. Ульяновск, 2001. С. 7; Веретенникова С. Н. Меры самозащиты в российском гражданском праве: Дис… канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004. С. 78–81; Страунинг Э. Л. Указ. соч. С. 42.] и включающий в себя ряд ассоциаций норм (о необходимой обороне, крайней необходимости, мерах оперативного воздействия, об удержании и о зачете). Такая позиция представляется обоснованной de lege lata, поскольку законодатель расположил норму о самозащите в главе 2 ГК РФ среди норм, регулирующих различные формы и способы защиты (ст. 11–15 ГК РФ), и, тем самым, отнес самозащиту к разновидностям защиты гражданских прав. Таким образом, содержание института защиты гражданских прав охватывает самостоятельную защиту гражданских прав, а также иные ее формы.

Вместе с тем статус самозащиты в составе вышеуказанного института остается неясным. Среди ученых по данному вопросу не наблюдается единодушия: большинство предлагает относить самозащиту к формам защиты гражданских прав[231 - См., например: Болгова В. В. Формы защиты субъективного права: теоретические проблемы: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Уфа, 2000. С. 29.], но некоторые авторы по-прежнему считают ее способом защиты гражданских прав[232 - Витрянский В. В. Судебная защита гражданских прав: Автореф. дис… д-ра юрид. наук. М., 1996. С. 14–17; Левков А. А. Указ. соч. С. 126; Троценко Т. Самозащита как способ защиты гражданских прав // Закон и право. 2000. № 5. С. 13–15.]. В ряде работ понятия способа и формы применительно к самозащите не имеют между собой четкого разграничения[233 - Веретенникова С. Н. Меры самозащиты в российском гражданском праве: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004.С. 4–6.]. Встречаются даже предложения выделять самозащиту в качестве самостоятельного вида охраны права наряду с защитой[234 - Зубович М. М. Актуальные проблемы предпринимательского права и защиты прав предпринимателей // Сибирский юридический вестник. 2000. № 4. С. 38–42.]. Дискуссия по данному вопросу была вызвана, во-первых, смешением понятий формы, способа и средства защиты права в литературе, связанным с неоднозначностью их толкования, а во-вторых, с разнообразием взглядов на формы и способы защиты гражданских прав. Актуальность дискуссии в настоящее время обусловлена упоминанием самозащиты в перечне способов защиты гражданских прав (ст. 12 ГК РФ), внесшим неоднозначность в понимание роли самозащиты в современном гражданском праве.

Как уже отмечалось, в юридической литературе было дано, как минимум, три различных определения способов защиты гражданских прав. Утверждалось, что они представляют собой: 1) материально-правовые меры принудительного характера, посредством которых производятся восстановление (признание) нарушенных (оспариваемых) прав и воздействие на правонарушителя[235 - Гражданское право: Учебник. Ч. 1 / Под ред. Ю. К. Толстого, А. П. Сергеева. М., 1999. С. 284.]; 2) предусмотренные законодательством средства, с помощью которых могут быть реализованы пресечение, предотвращение, устранение нарушений права, его восстановление и (или) компенсация потерь, вызванных нарушением права[236 - Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право: Общие положения. М., 1998. С. 628.], и 3) закрепленные охранительной нормой закона или договора допустимые действия или бездействие (или их совокупность), направленные на предупреждение, пресечение нарушения прав, а также на их восстановление[237 - Дунаев В. В. Понятие и виды форм защиты гражданских прав // Сибирский юридический вестник. 2003. № 4.].

Под формой защиты ряд ученых понимают определенный порядок принудительного осуществления права тем или иным юрисдикционным органом в зависимости от его природы[238 - Воложанин В. П. Указ. соч. С. 4; Он же. Несудебные формы разрешения гражданско-правовых споров. Свердловск, 1974. С.6; Вершинин А. П. Указ. соч. С. 12–14; Шакарян М. С. Соотношение судебной формы с иными формами зашиты субъективных прав граждан // Актуальные проблемы защиты субъективных прав граждан и организаций. М., 1985. С. 7.]. Другие цивилисты предлагают рассматривать ее как вид родового понятия юридической охранительной процедуры[239 - Баришпольская Т. Ю. Гражданский процесс и процедура (понятие, служебная роль, проблемы теории и практики): Автореф. дис… канд. юрид. наук. Томск, 1988. С. 10–14; Зубович ММ. Актуальные проблемы предпринимательского права и защиты прав предпринимателей. С. 38–42.], механизм реализации охранительных норм гражданского права, комплекс согласованных мероприятий по защите субъективных гражданских прав, протекающих в рамках единого правового режима[240 - Бутнев В. В. К понятию механизма защиты субъективных прав // Субъективное право: проблемы осуществления и защиты. Владивосток, 1989. С. 17.]. Обобщая сказанное, форму защиты права можно определить как основанное на норме права или договоре воздействие на нарушителя, протекающее либо в рамках правовой процедуры, либо без нее, направленное на предупреждение, пресечение нарушения прав и их восстановление, осуществляемое специальным юрисдикционным органом или самим правообладателем.

М. К. Треушников, разделяя категории способа и формы, указывает, что способ – это категория материального (регулятивного) права, а форма – определенная законом деятельность компетентных органов по защите права, т. е. по установлению фактических обстоятельств, применению норм права, определению способа защиты права и вынесению решения[241 - Треушников М. К. Учебник гражданского процесса. М., 1996. С. 20.].

Поскольку сущность самозащиты как гражданско-правового средства состоит в совершении правомерных действий, направленных на обеспечение неприкосновенности субъективных гражданских прав, она представляет собой не столько совокупность правовых инструментов (средств самозащиты), сколько деятельность по их применению посредством различных по содержанию действий (способов самозащиты). Ученые, называющие самозащиту способом защиты гражданских прав, не учитывают динамическую составляющую ее правовой природы и многообразие способов самозащиты прав.

Неоднозначная и противоречивая трактовка самозащиты в законодательстве дала почву для продолжения дискуссии, начатой еще в советский период на совершенно ином правовом материале. С одной стороны, упоминание самозащиты в числе способов защиты гражданских прав (ст. 12 ГК РФ) вооружает довольно весомым аргументом сторонников концепции самозащиты как способа. С другой стороны, использованное в ст. 14 ГК РФ выражение «способы самозащиты» дает основания утверждать, что самозащита является одной из форм защиты, поскольку все способы защиты гражданских прав, в том числе и способы самозащиты, реализуются в рамках определенных форм, и следовательно, законодатель ошибочно причислил родовую категорию самозащиты прав к видовым (способам защиты). Рассматриваемый вопрос осложняется тем, что законодатель не оперирует понятием «форма защиты» как таковым, используя вместо него термины «порядок защиты» и «способ защиты», поскольку «действующий ГК РФ отказался от классификации способов защиты по критерию управомоченного на их применение»[242 - Гражданское право: Учебник для вузов. Часть первая / Под общ. ред. Т. Н. Илларионовой, Б. М. Гонгало, В. А. Плетнева. М., 1998. С. 53–57.]. Но даже на основе столь противоречивого нормативного материала представляется возможным логически доказать, что самозащита является формой защиты гражданских прав.

Во-первых, самозащита не может являться способом защиты права, поскольку способ – это система, состоящая из определенных действий, осуществляемых в заранее установленной последовательности. Действия по самозащите гражданских прав могут осуществляться самыми различными способами. При этом самозащита гражданских прав может осуществляться некоторыми из способов, указанных в ст. 12 ГК РФ (пресечение действий, нарушающих право, прекращение или изменение правоотношения, пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения[243 - Эти способы перечисляет A. M. Эрделевский, однако выше по тексту он именует самозащиту способом защиты гражданских прав, не замечая противоречия между данными утверждениями (см.: Эрделевский A. M. Самозащита прав // Юридический мир. 1998. № 8. С. 46–47).], взыскание неустойки), и потому не может быть поставлена с ними в один ряд. В процессе самозащиты могут быть выработаны новые ее способы, не известные юридической науке и практике.