До края. Звёздный романс

Рей смолчал, хмуро смотря на рыцаря. Левое веко непроизвольно дёрнулось, но только один раз. Волна прошла по его лицу, сняв злость, как слой прибрежного песка, и, как будто успокоившийся, поэт опять обрушился на диван. Вслед за тем и лакей покинул комнату, больше не видя причин для беспокойства. Рей молчал, и Коннор молчал. Выглядело так, словно оба обиделись друг на друга. Однако Люмос не мог выносить этого долго. Пересев поближе к креслу гостя, он заговорил с новой силой.

– Солумсин, скажи как человек видавший Нортфорт больше моего – скоро война?

– Война?

Юный рыцарь удивлённо воззрился на собеседника. Тот спрашивал без доли иронии, без какой бы то ни было шутки, будто бы намедни прочитал об этом в газете. Разведя ладони, Коннор не нашёл ничего конкретного для ответа.

– Какие войны? В стране мир. С Кодиматрисом мир. Не вижу причин для войны.

– Вот как? Да бросьте. Я ощущаю это всем нутром, – схватился он за грудь. – Я на прошлой неделе, как гулял, видел двух лисиц. У нас много лесов, но гулял я совершенно далеко от леса. Я смотрел, как эти лисицы бежали – причём, бежали они в сторону границы. Когда это вы видели, чтобы наши, нортфортские лисицы, наш символ, бежали к врагам, испуганно оглядываясь?!

– Не видел, но и не скажу, что это особенный знак. Вы верите в приметы?

– Нет! Но верю в то, что война будет. Вы слышали о такой идее, как «идеальная книга»? – заметив незнание в глазах рыцаря, Рей только больше оскалился. – «Идеальная книга» – та, где записано всё. Всё – буквально. В ней вы увидите, прочьтёте, где и как по началу Маравника взрастут первые цветы. В ней про каждое животное, человека, нага. Смотрите…

Поэт вынул из кармана коробок, а из него – спичку. Сжимая ту меж указательным и большим пальцами, он поднял руку повыше и посмотрел в глаза гостю.

– Я отпущу и что? Упадёт, ведь так? – он продемонстрировал верность своих слов. – В какой-то мере это можно назвать предвидением будущего. Мы знаем правила и законы, по которым всё работает. А эта книга, «идеальная», хранит их все. Книга, знающая всё о мире. Будь у человека такая книга, он бы и судьбу свою знал, и прошлое до рождения, и будущее после смерти! Понятное дело, такая книга невозможна, но мир-то, мир – он не книга, но относительно себя он идеален в той же мере. Понимаете?! Так получается, каждая полноценная часть этого мира, каждая его шестерня едина с прошлым, настоящим и будущим. Об этом я вам и толкую – лисы те знают, зачем идут отсюда, ибо вскоре жизни здесь не будет. Война – вот, что лишает страну жизни.

– Это интересная теория, но и не факт, что правильная. Как вы и говорили… – заметил Коннор. – Вы фаталист?

– Я?! Да я не в той мере всезнающ, чтобы признавать или не признавать существование судьбы, – всплеснул руками поэт.

– По теории о вашей книге, фатализм как раз-таки реален.

– Книга предвидит хаос, но хаос – не фатализм! – вскрикнул Рей.

– Если хаос можно предсказать… – начал рыцарь.

– …то это уже на хаос вовсе! – стройно перебил его недоросль.

Коннор сделал непонимающее выражение лица. Поджав губы, он тряхнул головой, словно заставляя мозги работать.

– Да уж… Вы вели разговор к этому парадоксу? Я теперь уже совсем не понимаю, верите ли вы собственным словам.

– Я повторюсь! Я не тот, кто определяет правильные и неправильные стороны. Я открыт для всего и всё это отрицаю сам же. В этом главная мудрость! Я знаю, как неправдоподобно звучит предвидение войны, но посмотрим!

– Я бы не хотел быть тем человеком, что не знает, где сидит – на стуле или на пне.

– А я не тот, кто хочет верить в стул, когда сижу на натуральном пне! – опять повысил голос Рей, бесцеремонно брызжа слюной.

– А я думаю, что пьянице без разницы, где сидеть.

Голос прозвучал вне разговора Солумсина и Люмоса. Музыкальная речь заставила обоих умолкнуть, словно слушателей в опере. Они сначала не поняли, а потом дружно посмотрели на источник звука. Вероятно, они сами уже знали, кого стоит ожидать в дверях. Но, несмотря на это, лицо Коннора всё равно растеклось в удивлённой радости. На нём вспыхнула улыбка, шире которой ещё не видели в этом доме. Руки возбуждённо вцепились в обитые кожей подлокотники, когда ноги уже поднимали рыцаря в воздух. На этот раз порог пересекла утончённая ножка, скрытая под тканью ослепительно красного платья. Был ли день или ночь, был ли он под крышей или на улице, даже ожесточённый разговор с пьяным поэтом юноша вмиг забыл. Глаза были поражены видом, а сердце треснуло от чувств. Платье овило талию и гордые плечи, оставляя белёсые руки и шею. Следя за музыкальными пальцами, что стягивали друг с друга атлас кружевных перчаток, глаза не могли утерпеть наконец напасть на вершину сего преподобного величия – лицо свежести молодой зелени с вьющимися вокруг головы волосами, словно лепестки розы. Каждый видел это лицо по-своему – кто недостойно боялся, кто жадно ему завидовал, кто покорно уважал, а Коннор горел к нему самой жаркой любовью, что знал. И там же его взгляд встречали лазурные минералы, выточенные мастерами из мастеров очи синеющей глубины моря, чарующей бесконечности безоблачных небес. Она тоже не могла удержаться от улыбки, – она блеснула светом вечно падающей звезды. Глаза лобызнули Коннора и неохотно оторвались.

Справившись с перчатками, руки отдали их лакею подле. Освободившиеся пальцы, нежные, как хрусталь, ровные, как у статуи, поправили выпавшие из причёски завитки. Дэниза томно вздохнула и прошла в комнату дальше. После одного шажка невысокой туфельки, она взлетела и вспорхнула к юноше. Он машинально протянул руки, ловя невесомое тело в свои объятия. Пьянящий запах цветника ударил в нос, когда её голова припала к плечу рыцаря. Одну руку он аккуратно положил на лопатки, другой приобнял талию. Пара замерла красочной картиной, даже не дыша друг на друга. Словно они не виделись несколько лет, они прижимались друг к другу, обмениваясь теплом. Пламя в камине будто уменьшилось, а свет настольных свечей куда-то пропал. Коннор первым осмелился набрать воздух, но заговорить он не успел, – опередила его Дэниза.

– Мой дорогой рыцарь, вы всё-таки пришли, – кокетливо-вежливый голос рассмешил Коннора.

– Ну я не мог не прийти. Ты знаешь, – ответил он.

Девушка, нежась щекой о твидовый костюм юноши, приподняла лицо и глянула на брата. Рей, отведя взгляд, потирал пальцы, ожидая окончания сцены. Задорным речам о войнах и книгах пока пришёл конец. Он умерил пыл, оставив всё внутри.

– Опять бугуртишь, братишка, – весело сказала Дэниза и обратилась к жениху. – Син. Он явно тебя утомил, ага.

Поэт тут же пронзительно глянул на сестру. Нахмурив брови, он сдержанно выпалил:

– И когда меня воспримут всерьёз?! Знаешь, сестра, я всё запоминаю. И это, уж точно, когда-нибудь тебе откликнется.

– Ну-да, сочини про меня мерзкий стишок, – сказала Дэниза и поднялась с плеча кавалера.

Теперь они видели себя достаточно близко. Он смотрит в её лицо, видит в её глазах своё же отражение, – в его глазах её отражение. Зеркала бесконечности – лишь они способны показать их чувства в данный момент. Дотрагиваясь пальцем до плеча Дэнизы, рыцарь спрашивает:

– Ты замёрзла?

– Уже согрелась.

– Устала?

– Брось ты! – звонко хохоча, она развернулась, не забирая у него своей ручки. – Подайте нам чаю. А то скоро брат споит моего жениха! – бросила она лакею, который тут же отправился выполнять порученное.

С неспадающей белой улыбкой она вернулась к Коннору и обратилась уже к обоим мужчинам.

– Пойдёмте в столовую. Нам обязательно нужно поговорить за десертом.

– Он вкусный? – с интересом спросил Солумсин.

– А как же.

Кавалер прислонил доверенную ему ладошку к губам и легко поцеловал женские пальцы. Люмос только хихикнула и играючи попыталась вернуть руку.

– И правда, вкусно, – констатировал юноша, не отпуская её.

– Шутник! – сказав так, Дэниза полетела к дверям, увлекая за собой Коннора, крикнув Рею, чтобы и тот шёл с ними.

Поэт горделиво вздохнул, потирая шею. Его, казалось, прогнали со сцены. Свет погас, оркестр замолчал и зал безвозвратно опустел. Он ещё раз в надежде на себя самого поглядел в сторону свободного бара. Но всё же гостиную он покинул с пустыми руками. Он безрезультатно поправил волосы и стал нагонять молодую пару, оказавшуюся уже в столовой, где под освещением только-только зажжённых свеч тянулся от одних дверей до других сосновый стол. Справа огроменные окна поражали видом на ночной белый сад, слева трещали дрова в камине, шурша огненной листвой.

Дэниза беззаботно уселась во главе. Всё не сводя с неё глаз, даже не обращая внимание на красоту за окном, рыцарь присел рядом же. Рей не спешил. Он стал задумчиво мерить помещение короткими шагами. Не оценив его марша, сестра, ловко облокотившись на руки, наклонилась в сторону Коннора. Мгновение она созерцала его силуэт на фоне сада, а потом быстро заговорила.

– Знаешь, Син, жалко тебя не было на этому балу.

– Не с кем было танцевать? – приподнял бровь Коннор, далёкий от танцев, как рыба от гор.

– Нет-нет. Там всё было просто ужасно скучно.

– А что за бал?

– Да обычный, выходной, где я, «конечно», должна быть.