Оглянись

Оглянись
Денис Окендо

Книга о жизни, которую может быть и не стоило проживать. Пройдя через всё «чёрное», что есть в этой жизни, попробуй остаться человеком.

Оглянись

Денис Окендо

© Денис Окендо, 2021

ISBN 978-5-0053-7121-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЧАСТЬ 1

Было совершенно обычное утро января.

Единственное, что его отличало от всех, это то, что проснувшись, я ни с того ни с сего захотел выпить кофе. Я уже тогда знал, что ничего хорошего мне это не принесет. Кофе – это напиток, аромат которого сводит меня с ума, но почему-то совершенно отторгаемый моим организмом. Может, если бы я этого и не сделал, моя жизнь продолжалась бы дальше, мне не пришлось бы писать всего этого.

Как я и предполагал, кофе, да еще и на голодный желудок, отбил у меня желание завтракать. Я принял душ, собрался и вышел из дома. Я делал это тысячи раз и этот раз, не имел каких-то отличий. Сел в машину, завел ее. Огляделся. За эту ночь нападало много снега, и он продолжал идти. Кто-то замучается его убирать сегодня.

Движение было немного затрудненным, но это ничуть не нервировало меня. В машине, я всегда забывал о таком чувстве как спешка. По дороге, я остановился у магазина, вышел, купил сигареты. Это был мой любимый «Капитан Блэк» с приятными, достаточно благородными вишневыми нотками. Первая сигарета за день, как правило, доставляла максимальное удовольствие, именно его я и получил, перед тем как продолжить свой путь.

Все было, как обычно, но вдруг я почувствовал слабость. Это было ощущение, которое я не мог сравнить с чем-то, так как ранее не испытывал ничего подобного. Ощущение как будто внутри тебя садятся батарейки. Руки и ноги еще слушаются, но ты ясно понимаешь, что это совсем ненадолго. Реальность стала больше похожа на какой-то заторможенный, пугающий сон. Я открыл все окна в машине, морозный воздух и снег сразу ворвались в салон, но, ни как не улучшили моё состояние.

Остановиться. Я обязательно должен остановиться. Как в бреду я повторял это и искал любую возможность в этом утреннем, столичном движении, которая могла бы приблизить меня к обочине. Есть такая фраза «из последних сил», теперь я знаю, что она означает на самом деле. Именно так я смог припарковать машину.

За это время, я уже смирился с тем, что я умираю.

Я вышел из машины. Сел в первое остановившееся такси и поехал в ближайшую больницу. Я не помню дорогу туда. Все мои мысли были заняты тем, что будет после того как я умру?! Дома осталась кошка. Ключей нет ни у кого кроме меня. Как узнают родители о том, что меня не стало? Да, они же даже не знают, где я живу! Сотню раз я предлагал им приехать в гости, но каждый раз они находили все новые причины, позволяющие отложить поездку до лучших времен. Да и если, я пропаду со связи, они расценят это как мою вынужденную необходимость, они уже давно привыкли к подобному, поэтому искать меня никто не будет.

Я уже лежу, и мне измеряют давление. Этот калейдоскоп мыслей, которые вызвала уходящая жизнь, напрочь стер последние двадцать минут моей реальности.

Интересно, я хотя бы сам пришел сюда? Я рассчитался с таксистом?

Укол успокоительного подействовал совершенно чудесным образом, полностью уничтожив чувство неминуемой смерти. А это значит, что я все-таки еще поживу. Но надо обязательно, что-то придумать: как быть с кошкой, ведь подобное может повториться. Да и с родителями тоже надо что-то придумать.

Похоже я дожил до того момента, когда пришло время написать завещание.

Следующие несколько дней были проведены в больнице от и до. Кабинет сменял кабинет, так быстро, что я даже не успевал запомнить, как зовут доктора и его специализацию. Я сдал все возможные анализы и обследовал все, что только было можно обследовать. Результат – панические атаки. Я понимаю, что ошибки не может быть. Я не могу понять одного – они могли быть у кого угодно, но никак ни у меня.

Доктор сказал, что нужно оглянуться и посмотреть, что было неправильно в жизни. Была ли это ирония с его стороны или быть может, доктор был провидцем, но моя жизнь это энциклопедия неправильности. Поэтому начать наверно стоит с самого детства…

Я родился тогда, когда союз ещё даже не думал разваливаться. Когда все профессии были в почёте, бельё можно было сушить на улице, а ключ от квартиры оставлять под ковриком. Стоит ли как-то описывать, как мы жили?! Наверно так же как все, по крайней мере, большинство всех, живущих в то время. Вроде особо ничего не было, но для счастья этого было вполне достаточно. Я помню поделённую шкафом комнату общежития, помню соседей по коммуналке и этот непередаваемый щенячий восторг, когда родителям выдали двушку. Да, она была не совсем в городе, но всего в двух автобусных остановках от него. И это не вызывало, абсолютно никаких не удобств.

Какие события того беззаботного времени могли быть причиной этих атак сейчас?!

Может, я должен был их испытывать ещё тогда?!

Однажды мы почти всей семьёй, пошли в военторг, раньше были такие магазины при воинских частях, в них, как правило, был чуть более широкий ассортимент. Там купили всем по маленькой круглой ватрушке с повидлом, к чаю, домой. Я был ещё достаточно маленьким, что бы обладать таким огромным терпением и, зная, что у нас есть ватрушки, спокойно дойти до дома. Со слезами и уговорами, я добился того, что съел свою ватрушку по дороге. Когда же мы пришли домой и все сели за стол пить чай, моя совесть покинула меня, и я схватил из вазы уже «чужую», такую манящую булочку и что бы от меня её не забрали, сразу же кусил её. В итоге бабушке не хватило. Мне объяснили, насколько я неправильно поступил. Не знаю почему, но именно этот момент сформировал в моей жизни какой-то комплекс. Если я оказываюсь в гостях у кого-то, и меня приглашают за стол, я осознаю, что люди не были заранее готовы к моему появлению и скорее всего, если я сейчас сяду за стол и чего-то съем, то кто-то останется голодным. Напрягает ли меня как-то это момент?! Нет, нисколько, я научился с ним жить. У меня в голове один миллион отказов на этот случай, при помощи которых я покидаю данное гостеприимное место.

Это просто небольшой комплекс и он нисколько не мешает мне. Меня просто научили сначала подумать о других, а уже потом о себе.

С возраста пяти лет началась подготовка к школе, чтение мне давалось очень легко. Я просто мечтал, о том времени, когда смогу читать самостоятельно и мне не надо будет ждать, когда кто-нибудь освободится и почитает мне. Буквально три-четыре месяца и я уже читал. Учитывая, что по телевизору показывали, только две программы, с непонятными для меня передачами, книги открыли для меня яркий, доселе невиданный мир, наполненный приключениями.

А вот математика, таблица умножения, летом, когда тебе всего шесть лет. Это что-то, что никак не хотело запоминаться. Я многократно за день выслушивал, что только идиот, не знает таблицу умножения, когда ему остаётся всего год до школы. Когда не получалось выучить какой-то очередной столбик, мне собирали вещи и грозились отвезти и сдать меня в интернат. Причём реально, пропадали какие-то сомнения, когда чемоданы грузили в машину. Метод был выбран, конечно, весьма специфический, но очень действенный. Я выучил эту таблицу. Да, через слёзы, обиды, непонимание, но я её выучил.

В школу я пошёл, подготовленным, я умел читать, я знал математику первых трёх классов, я знал наизусть «Бородино» Лермонтова и несколько отрывков из «Евгения Онегина». Прям мечта учителей, а не первоклассник.

А вот школа почему-то оказалась совсем не таким местом как я себе представлял.

Первого сентября, в возрасте семи лет, одев новую, отглаженную школьную форму, взяв новый ранец, и огромный букет георгинов я направился в школу. Георгины, были ярко-красные, и каждый из них был размером с мою голову. Из-за этого чудо букета, я пропустил абсолютно всё торжественное мероприятие. Я мог его только слышать. Видеть я мог только этот букет. Причём мешал он не только мне, но и двум моим будущим одноклассникам, которые имели неосторожность встать слева и справа от меня.

Пройдя в класс, и наконец-то избавившись от букета, вручив его моей первой учительнице, я наконец-то смог оглядеться.

Зрелище было неутешительное. Как оказалось все дети из класса, до этого ходили в один садик и отлично знали друг друга. Все разбились на компании и общались между собой, и только я не знал, куда себя деть.

Меня воспитывала прабабушка. И после всего, что я впитал из этого воспитания, большая часть, класса напоминала мне почему-то компанию уголовников, а не первоклассников вместе с которыми я должен был постигать азы мироздания. Единственное, что меня обрадовало в школе, так это библиотека. Каждый день я брал по две-три книги и с упоением читал их дома.

Слова прабабушки о том, что дерутся только хулиганы, я испытал на себе уже на следующий день. Как, оказалось, дерутся они очень больно. К этому жизнь меня не готовила. Все детство я только и слышал, что драться это не хорошо. Причём за то, что я просто получал от одноклассника «в одну калитку», не имея возможности хоть как то противостоять его действиям, я ещё и получил два за поведение, так как «справедливый» взгляд учительницы определил нас как две равноценные стороны конфликта. Эта двойка была вырезана из цветной бумаги и была очень красивой. Я должен был принести её домой и мои родители, должны были расписаться на ней с обратной стороны. Зная некоторые эмоциональные черты своих родителей, мне эта идея не понравилась сразу, и я решил, что эту красивую двойку, лучше всего, спрятать, где-то в кустах около школы.

Наверно это и была первая осознанная, «неправильность» которую я сделал.

И ведь как назло надо было такому случиться, что вечером я шёл со своей мамой из магазина, и у подъезда нам встретилась моя одноклассница, у которой, похоже, моя двойка была самым ярким событием в её жизни, за все семь лет, и она никак не могла умолчать об этом. В тот вечер, лупили меня долго, шнуром от пылесоса Вихрь. Пренеприятнейшие ощущения скажу я вам. Вот так второго сентября я понял, что школа больше больно, чем полезно.

Я до сих пор не пойму, почему мои родители так щепетильно относились к моему образованию. Я получал ремнём за каждое замечание, за каждую двойку, за порванную школьную форму. Причём фраза «получал ремнём» на слух кажется каким-то лёгким пошлёпыванием, на деле же это оставляло такие последствия, которые мешали мне сидеть.

Быть может, кому-то покажется, что я осуждаю своих родителей. Нет, это ни так, всё что они делали для меня, делало меня сильнее. Научиться терпеть боль, это тоже большое искусство.

Первые три класса прошли достаточно однообразно. Я уже понял, что если тебе на глаза попадается ремень, даже в тот день, когда у тебя хорошие оценки, то лучше спрячь его подальше, в будущем это может облегчить твою жизнь. Единственное, что я не мог спрятать, это уже известный вам пылесос и шланг от стиральной машины. Но что бы получить шлангом, это уже надо было постараться. Но не зря же я его вдруг вспомнил.

Закончилась начальная школа. Появилось много новых предметов. Каждый предмет вёл свой учитель.

Осень в том году выдалась на удивление тёплой. А дома стоял новенький велосипед «Салют». В пользу него как раз и был сделан мой выбор, из-за чего учёба нещадно страдала.

Сначала, что бы избегать домашних экзекуций, хватало того, что иногда я вырывал листы из дневника с плохими оценками. Но вскоре я понял несовершенство этой «модели», так как иногда на вырванном листе стояли и оценки «отлично» и мне приходилось ими жертвовать. Вот тут то и возникла эта казалось-бы замечательная идея – мне нужно два дневника. Один для хороших оценок, другой для тех которые могли расстроить родителей.

Осень я откатал на велике, просто на ура.

Но как обычно случайность свела на нет весь мой «проект».

В поликлинике классный руководитель встретилась с моей мамой. И какое-то время, они не понимали друг друга. Ведь одна из сторон, совершенно не знала о существовании двоек, которых накопилось к тому времени очень и очень много. Они не стали затягивать разбирательство и тут же, заявились в школу. В результате осмотра моих личных вещей всё стало понятным. И уже придя домой, я ощутил на себе всю надёжность и безжалостность шланга от стиральной машины. Удары от него просто рассекали ткань рубашки, которая была одета на мне. Она просто расходилась под ними. Больше дневники я не двоил. Хватило на всю жизнь.

Был ли я неуспевающим учеником? Ведь откуда-то брались двойки. Нет. Я учился в такое время и в таком месте, где успеваемость осуждалась коллективом, в котором ты находишься.

Примерно, в то время, я начал заниматься спортом. Секции были в городе. И недалеко от них у меня жила Бабушка. Хотя, давайте скажу правильно – у меня жили Бабушки. Они жили в одном доме, в одном подъезде, на одном этаже. Наверно мне повезло. Ведь что бы попасть от одной бабушки к другой, мне достаточно было сделать всего пару шагов. Вот именно там и была моя настоящая жизнь. Там жили все мои друзья. Там меня никто не наказывал за то, что я подрался и, допустим, порвал куртку. Бабушка просто брала её и каким-то волшебным образом делала её лучше, чем она была до этого. Там я жил и наслаждался свободой. Там я рос и получал свой первый жизненный опыт.

А благодаря тренировкам, я стал бывать там каждый день.