Дневник

– Привет, ничего. – Ответил я.

– Приходи ко мне, у меня дома борщ.

– Борщ? – Удивился я. – Странное приглашение.

– У меня живёт женщина, которая готовит вкусный борщ, приходи, познакомлю вас.

Я приехал к Ментору и познакомился с Таней, настоящая рыжая бестия с огромной грудью и Московской пропиской, да, она Россиянка, а здесь скрывалась от какой-то хуйни. У неё был роман с чиновником, когда ей было пятнадцать лет, ну, и в итоге ей надо было слиться. Она начала мне бить дреды и я затусил у Ментора на месяц, а может и больше. Спали втроём на полу, а иногда и целой толпой, к нему частенько приезжали лесбиянки с ромом, и мы напивались. Закончилось наше сожительство поездкой на велосипедах в Алма-Ату. Мы с Ментором загрузили велосумки едой, посудой, спальными мешками и рано утром отправились. Но не успели выехать из города, как у Ментора лопнули спицы, пришлось ехать на вело СТО менять их, провозились до полудня, уже хотели перенести наше вело-путешествие, но всё-таки отправились. Прошли границу, поболтали с пограничниками про наши велосипеды, рассказали им сколько стоят, что крутить педали тяжело и что спать будем в палатке. Не успели далеко отъехать от границы, как у меня пробилось колесо, остановились клеить, перекусили. Через пол часа пути снова пробилось и так каждые пол часа я клеил камеру. Пока докатили до перевала уже начало темнеть, решили во чтобы то ни стало преодолеть его. Вверх педалить сил не было, и мы поднимались по обочине, толкая велосипеды, я шёл впереди, а Ментор позади, дул пронизывающий до костей, ледяной ветер. Я услышал, как что-то лязгнуло, обернулся и у видел Ментора, держащего в руках педали.

– Бля, бородатый, меня это напрягает, странно как-то.

– Ты как их отломал?

– Говорю же, странно это всё. Я толкал вел, а они отвалились. Если ещё одна поломка, то надо поворачивать назад.

– В любом случае, надо назад, как ты без педалей поедешь?

Мы решили подняться наверх, раздобыть воды, переночевать, а утром ловить попутку, чтобы добраться обратно. Но когда мы поднялись, уже совсем стемнело, хоть глаз выколи, ничего не видно, такая темень, луны на небе не было, а звёзды маленькие и бледные, ледяной ветер продувал WindStopper насквозь. Мы протолкали велы ещё пару часов по дороге, останавливали машины и просили у них воду, нам отдавали полупустые бутылки с минералкой. Неожиданно, переднее колесо моего велосипеда накренилось набок и стало задевать вилку, громко шаркая, и снова спустило колесо.

– Бля, бородатый, это чертовщина какая-то, так не может быть, у нас велы с тобой разваливаются на части.

– Не нагнетай.

Меня тоже это волновало, но больше всего я расстраивался из-за предвкушения суммы, которую надо будет отвалить за починку.

Мы пытались найти место для палатки, чтобы переночевать, но безуспешно – мы были в степи, ни одного деревца, ни одного холмика, равнина до горизонта, где виднелись тусклые звёздочки и ветер, постоянно меняющий направление и силу порывов. Мы расселись на обочине, включили все фонари и принялись ловить машины. Через несколько часов нам повезло, остановилась ГАЗель, но водитель ехал в сторону Алма-Аты, а нам уже туда не надо было.

– Ребята, я подкину вас до поста, там есть магазины с водой и остановка, переночуете, а утром уедете.

Мы согласились, выбора у нас не было. Погрузили велы в кузов, залезли сами и помчались, трясясь на ухабах, навстречу приключениям. Водитель выгрузил нас возле поста ГАИ, как и обещал, плату не взял.

– Вы в беду попали, нехорошо это – брать деньги с вас. – Сказал он и укатил в Алма-Ату.

Ну, а мы поставили палатку за постом, купили воду, фанту и шоколадку, вскипятили чайник, перекусили, легли спать. Утром собрались и пошли на трассу ловить машину. Остановился бусик мерседес, за немалую плату он нас довёз до границы. Пограничники удивились, увидев нас возвращающимися, с поломанными велосипедами, с вопросами особо не приставали, видимо вид у нас был сильно удручённый. Прошли таможенный контроль и потолкали велы в город. Ментор звал к себе, но я понял, что пора съезжать и потолкал свой разваливающийся вел «домой», к родственникам, куда постоянно возвращался.

Полежал в ванной, почитал Умберто Эко. Не знаю, нравится мне он или нет, скорее нет, чем да. Затем с Прохором поехали на велах, на тренировку. Перед треней выпил креатин, по пути скушал вегетарианское бурито, стали делать невкусно и мало, наверное, я больше есть там не буду. Приехали в «К2», тренировка прошла хорошо, я был мега активен, бегал скорость с грузом. Ильмар или Исмаил (не помню) предложил Прохору поехать в Алма-Ату на соревнования, Прохор заочковал, но я его уговорил, написал знакомой своей – Лесе, чтобы приютила нас, она согласилась, только написала, что придётся спать на полу с собакой, огромной немецкой овчаркой, а ещё у них дома что-то вроде ремонта (я не понял, что значит «вроде»). Позвонил своей Крёстной – маме Прохора, после трени. Она не сразу меня выслушала, пришлось перезвонить, перезвонил, поговорил, отпустила Прохора. Ехали с Прохором медленно, по пути я съел вегетарианскую шаурму, а он – мясной гамбургер. Разговаривали о сориках, об Алма-Ате, о тренировках, о девушках. Вообще он не плохой парень, если не затупит, то далеко пойдёт в спорте, да и вообще далеко может пойти, я за него искренне болею.

Он вспомнил случай этим летом, как я напился в дерьмо на Иссык-Куле с Тёмычем. Наливал водку Прохору, а он и рад был пить. Сидели в Тёмином джипе Nisan Terrano, сложили все сидения, получился большой тапчан. Слушали группу «Мумий Тролль» и хуярили просто оголтело из коровьего рога, который у Тёмыча вместо рюмки всегда с собой в машине, пили водку и запивали пивом. Пиздели о шлюхах и траве, покатушках на велосипедах по стране, да и не только на велосипедах, я рассказывал, как мы с Гурамом ездили по всей стране, развозили песочное печенье, которое сами и производили. Печенье было очень вкусное, но дорогое, потому что мы делали его из маргарина, а конкуренты наши заменяли его пальмовым маслом и даже животным жиром.

Да, это тоже было интересное время, мы приезжали в цех, грузили полную машину, сначала мы ездили на малолитражке, потом её забрали за долги, и мы взяли в аренду Mitsubishi Delica, отправлялись в ночь в разные города Киргизии. Помню в Нарыне нам постоянно приходилось убегать от алкашей, там вообще все пьют, даже в магазинах продавцы пьяные были. Алкаши, завидев нас, как дети бежали за машиной и просили денег на водку. А ещё нас испугалась девочка как-то раз, мы зашли в магазин, а она забилась в угол и заплакала, проговаривая: – «Орус, Орус». А когда ездили в Каракол, город на озере Иссык-Куль, останавливались сначала дикарями, Гурам спал в машине, а я ставил палатку на обочине. Один раз меня сильно напугал волк. Мы отъехали от города по трассе, остановились на ночь в поле, я поставил палатку, а посреди ночи проснулся от душераздирающего воя недалеко от палатки, так страшно было, аж пиздец. После этого мы стали снимать посуточно квартиру в Караколе. Потом машина перестала заводиться, мы посадили аккумулятор, купили новый, но всё равно не заводилась. На СТО нам посоветовали брызгать карп в воздушный фильтр, отсоединяешь шланг от интеркуллера, переворачиваешь флакон, (нам объяснили, что так будет пшикать эфир) брызгаешь туда и пытаешься завести. Несколько раз нам удавалось, машины выплёвывала огромный клуб чёрного дыма, оставляя длинный след гари на снегу, а потом мы уронили трубочку от флакона, держалась она на соплях, и угодила прям в этот шланг куда мы и брызгали. Достать её нам не удалось, и мы прекратили эту процедуру, так и ездили с трубочкой внутри. Тогда очередные умельцы на другой станции техобслуживания, научили нас делать «инъекцию». Мы набирали в шприц пять кубиков бензина, а машина на дизеле ездила, и вкалывали всё в тот же шланг. Обычно я колол, а Гурам заводил, машина также плевала гарью и покрывала всё кругом чёрной пеленой копоти, ещё больше чем от карпа.

Самая трудная у нас поездка была в город Ош, очень тяжёлая дорога через перевал Тоо-Ашуу, почти четыре тысячи высотой. Ехали в Ош сутки, постоянно ломались, один раз закипели, антифриз весь исчез куда-то, мы так и не поняли, что произошло. Позвонили мастеру, который нам советовал ставить бензиновые уколы, рассказали о нашей проблеме, а он и говорит:

– Река рядом есть?

– Есть.

– Наберите из неё воды и делов-то. Только перед зимой слейте, а то порвёт всё нахуй.

Мы попрощались и не стали лить воду. Гурам поймал фуру и поехал до ближайшего места где продают соляру, бензин, масло и антифриз, а продают их в обычных домах, просто на воротах вывешивают картонку с надписью: «солярка, бензин, масло, антифриз», всё продают на розлив и соляру с бензином тоже, иногда прям вёдрами. Я остался в душной машине таять вместе с печеньем, вернулся он меньше, чем через час на попутке с бутылками сокровенной жидкости. Влили, поехали дальше. Мы потели, печенье таяло в душной машине, а когда приехали, уже стемнело, и мы стукнули машину, не сильно, поцарапали, но водитель оказался противным и нам пришлось отдать последние деньги. Ночевать остановились около заправки, поставили палатку, завалились в неё, сыграли пару партий в нарды и уснули. А ещё там не понимают по-русски, да и по-киргизски тоже, там много таджиков и афганцев. Диалоги наши выглядели так:

– Здравствуйте.

– Салям-Олейкум.

– Мы печенье привезли Вам,

– Какой? Что хотель?

– Печенье привезли. «Гемриели» называется.

– Как?

– «Гемриели»

– Как?

– «Гемриели»

– Геморрой?

– Да, блядь! Печенье «Геморрой».

В Оше нам не удалось продать ни одной коробки, мы нашли уже оптовых покупателей, договорились, начали выгружать печенье им на склад. Уже половину отгрузили, как они вдруг передумали и нам пришлось загружать всё обратно. Мы узнали, что в городе Кара-Суу, есть оптовики, мы созвонились с ними и повезли печенье дальше, ещё южнее на 150 километров. Дорога проходила через пустыню, жарища неимоверная, в машине кондиционера не было, печенье таяло, и мы тоже таяли. Пока доехали, печенье совсем потеряло товарный вид, коробки были в пятнах маргарина, мы выбрали самую красивую коробочку, чтобы показать хозяйке складов и положили как нам казалось в самое прохладное место, где сильнее всего дуло из окна. Как только въехали в город, нам сразу же попался бюст Сталина, небольшой, покрашенный золотистой краской, он стоял у дороги в тени под ивами, на широком постаменте, возле Джугашвили лежали цветы и горели свечи. «О, нихуя себе» – сказал Гурам – «они в курсе, что он умер уже». Эта дорога привела нас в микрорайон, расположенный на базаре или базар раскинутый в микрорайоне, пяти и девяти этажки в прямом смысле торчали прям из базара – между домами были растянуты тенты и стояли латки со всем, что только можно себе вообразить: мясо, сланцы, водка, чай, колбаса, полотенца, ножи и всё это вперемешку. Мы кое-как пробрались через весь этот хаос, свернули в тихий переулок, позвонили владелице складов, она нас сориентировала, куда и как нам добраться. Через пару часов блужданий и массы звонков ей, мы наконец-то приехали в назначенное место. Зашли в офис, где за большим, нет, даже огромным столом сидела женщина лет сорока пяти – пятидесяти, она-то нам и нужна была, показали ей сохранённую коробочку она попробовала и не глядя на всю партию, а её было пол тонны, сказала, чтобы мы выгрузили всё на склад. Так мы впихнули всё печенье и поехали довольные обратно. Потом она нам позвонила и сказала, что печенье растаяло и ей пришлось отдать его в детский дом.

Наши приключения с печеньем закончились неожиданно, когда мы в очередной раз были в Нарыне, нам позвонил хозяин помещения и попросил съехать. Мы стали было искать новое помещение для производства, но тут Киргизия вступила в Таможенный Союз и надо было еще менять сертификаты. В итоге, мы бросили это занятие и вернулись к своей обычной жизни – я стучать в тарелки, а Гурам устроился торговым агентом.

Когда в доску напились мы с Тёмой решили, что как он приедет с тура, а он возил туристов на машине по горам Киргизии, то отвезём Прохора в Сокулук, этот город известен на всю страну количеством шлюх, там все шлюхи, либо бывшие, либо действующие. Вообще каждый город чем-то известен, в Караколе – Каракольское Ашлян-Фу, это уйгурское блюдо – лапша, крахмал и жижа с уксусом, Тюп известен самой лучшей анашой, Ош – пловом и тандырными самсами огромного размера.

Ещё Тёмыч всё время говорил, что вот таким я ему нравлюсь и он хотел бы видеть меня всегда таким, то есть пьяным. Когда мы всё выпили, пошли купаться, разделись до гола, сначала учили Прохора делать сальто на остывшем, ночном песке, потом плавали в холодной воде под луной и звёздным небом, Тёмыч нырял со своим новым налобным фонариком, возле берега, Прохор замёрз и вылез из воды, а я поплыл на глубину. Свет от полной луны искрился на озёрной ряби, над головой купол неба, усыпанный звёздами и казалось их можно достать рукой, только посильнее вынырнуть из воды, вокруг горные вершины и тишина, слышно только моё дыхание и плеск воды. Я развернулся и медленно погрёб обратно, приближаясь к берегу я всё громче и отчётливее слышал голоса Прохора и Тёмыча…

На следующий день мы сидели в кафе и похмелялись пивом, позвонила знакомая Тёмы, Юля, она решила приехать к нам в пансионат. Тёмыч жёстко трещал над ней и её сыном Рафаэлем, который вообще конченный долбоёб, уёбок невоспитанный. Мы прикололись, что Прохора зовут Егорка, он отсталый в развитии, и хочет познакомиться с Рафаэлем. Тёма дал Прохору телефон и тот сделав высокий голос, говорил с ним:

– Привет Рафэль. Меня Егорка зовут… А ты приедешь?.. Да, я хочу поиграть с тобой… Я люблю играть в догонялки и прятки… – Прохор время от времени отхлёбывал пиво. Закрывал динамик рукой и смеялся. – Бери котёнка с собой… Да, и щенка тоже, будем с ними играть…

Потом Тёмыч предложил, чтобы она привезла мой вел, и я вместе с ним покатал по каньонам в районе посёлка Каджи-Сай, поискать древнее городище, я смутно всё понимал, был ещё пьян после вчерашнего. И к тому же не выспался, меня будил строитель на первом этаже, он что-то делал и пел, даже не пел, а орал и очень хуёво. Я просыпался, стучал по полу, он затыкался, я засыпал, он снова начинал кричать, я просыпался, стучал, он затыкался, я засыпал… И так до хуя раз всё это повторялось. В общем я решился на всю эту катавасию с велом, попросил братишку Пашу пригнать велосипед на автовокзал и передать его с Юлей и её уёбком-сыном. Паша приехал, Юля опоздала, Паша уговорил водилу автобуса подождать её. Тем временем Прохор уговорил меня поехать с ними вокруг Иссык-Куля и я в последний момент всё отменил. Паша вернулся домой на моём веле, но приехал он не зря, без него бы автобус не стал ждать Юлю с уёбком.

Юля приехала ночью и до утра ломилась к нам в «Теремок» – так назывался коттедж, который мы арендовали, мы их не пускали, потому что сын её конченный гондон, а ещё Тёма тресканул и сказал, что я влюбился в неё и она поверила. Она ломилась до рассвета, а её сын ходил вокруг «Терема», звал Тёмыча и дразнил Герду, Тёмину собаку – совал палочки в щель под дверью и кидал камнями в стены, та лаяла, не затыкаясь. Они привезли с собой щенка и котёнка, которых конечно же потеряли и ходили по всему пансионату искали. В общем, ещё одна бессонная ночь, а утром пришёл строитель и опять заорал свои песни на Киргизском языке. Полный пиздец! Не выспавшиеся и опухшие, когда отвалили Юля и Рафаэль, мы наконец-то вышли на улицу, там стоял Тёма в обтягивающем велосипедном костюме на лямках, с большим декольте на груди, до самого пупа, надетым на голое, волосатое тело.

– Это пиздец какой-то. – Сказал он. – Они совсем конченные люди. Всю ночь ломились.

– Да. Мы слышали. Мы с Прохором тоже не спали всю ночь.

– А потом, блядь, котёнка с щенком потеряли, сейчас ходят пристают ко всем, спрашивают: – «Вы не видели тут котёнка и щенка?». Пиздец полный.

– Ты куда собрался в таком виде? – Спросил я.

– Поеду покатаю, пока они не вернулись, а потом на «диком» берегу буду, за территорией пансионата, так что приходите туда.