Сорока

– Не знаю.

– А я думала, ты всё знаешь, умник!

– У меня мама знает. Здесь она провела свои лучшие годы… Идём в Эрмитаж?

– Айда.

Они вошли в фойе дворца. Здесь царят вавилонская толчея и гул. Аркаша взял билеты.

– Ба! Аркаш, смотри – эта карета в сто раз круче той! – экскурсия началась.

…Когда вышли на улицу, вечерняя прохлада освежила головы. Они подошли к парапету и, облокотившись, посмотрели на тёмные воды Невы.

– Голова кругом идёт, – пожаловалась Лена.

– Да. Культурно отдохнули. Не привыкли мы к такому количеству вечных ценностей.

– А ведь мы даже и половины не прошли.

– Пойдём-ка домой. На первый день, думаю, впечатлений выше крыши.

20

За последующие дни они прошли весь Невский проспект вдоль и поперек, возвращаясь домой не чувствуя ног, но и не чувствуя сильной усталости.

Пошла в расход третья плёнка, где они вдвоём или поодиночке позировали на фоне всевозможных достопримечательностей от «Исаакиевского собора» до «Гостиного двора», от «Медного всадника» до Ростральной колонны, той, что изображена на пятидесятирублевой банкноте. Отдыхали в Летнем саду и прошлись по Васильевскому острову. Сфотографировались целующимися на мосту Поцелуев. Накупили кучу брелоков, значков, дешёвых гипсовых статуэток и мини-картин с пейзажами Петербурга. Посетили зоологический и военно-морской музеи, Кунсткамеру и Петропавловскую крепость, где побывали в камере, в которой сидел вождь пролетариата. Казалось, единственное, куда они не добрались, – «Аврора».

– Есть повод вернуться, – сказала Лена, запивая кефиром кусок гамбургера. Они сидели в открытой кафешке недалеко от Петропавловской крепости.

– Сильно устала? – Аркаша сидел, откинувшись на спинку стула с эмблемой «Кока-колы», наблюдая, как Лена с удовольствием дожевывает их скудный обед. Ещё до отъезда он опасался, что Лене придутся не по вкусу походные условия. Ведь нереально возвращаться в квартиру, чтобы поесть супа или жареной картошки. Кроме того им приходилось постоянно ходить пешком, руководствуясь одной лишь идеей, что приехали сюда не кататься на транспорте, а гулять на своих двух, разглядывая дома, представлявшие собой не менее архитектурные шедевры, чем известные всем музеи и памятники. Бродить по улицам с яркими люминесцентными вывесками, рекламами и парадными входами в бутики и торговые дома, отделанные под европейский стандарт. Но Лена превратила в дым его опасения, она оказалась превосходной путешественницей и искательницей приключений, за что он несказанно ей благодарен, и рад.

– С чего ты взял? – спросила Лена, слизывая с пальцев остатки соуса. Аркаша протянул ей салфетку. – Спасибо.

– Просто думал, будешь капризничать.

Лена удивлённо подняла брови и хотела что-то сказать, как в воздухе послышался шум. Все, кто был в кафешке, одновременно подняли головы. Вертолёт. Он кружил над Петропавловской крепостью, потом завис на минуту и полетел дальше, в сторону Адмиралтейства.

– Круто бы на нём полетать! – заметила Лена, проводив «вертушку» глазами.

– Бы да, – согласился Аркаша. – Пойдём?

Они шли вдоль набережной, молча и не спеша. С реки веет приятной прохладой. Солнце садится. Дневная жизнь города плавно перетекает в ночную. Разве что становилось малость прохладно.

– Завтра будем ночь разводить мосты, – нарушил молчание Аркаша и взглянул на подругу, – Ты чего такая странная? Запал кончился?

– Мне просто хорошо идти вот так с тобой, гулять, не думать, что скоро на учёбу и вообще не думать, что скоро ехать обратно. Я просто влюбилась в этот город, так бы и осталась здесь жить… У меня почему-то ощущение, что больше мы сюда не приедем. Не знай почему.

– Почему же? Обязательно приедем! Ведь нам ещё «Аврору» найти. Да и тётя всегда рада.

– У тебя есть две монетки? – Лена резко остановилась.

– Есть, – озадачено ответил Аркаша.

– Дай одну. Я хочу, чтоб мы их бросили одновременно в Неву, что бы у нас был залог возвращения сюда.

Аркаша саркастически ухмыльнулся, но монетки достал.

– Не смейся! Так всегда делали наши далёкие предки, когда хотели вернуться туда, куда хотели. Бросаем!

Они бросили. Две рублевые монетки одновременно

«Добрый знак!» – подумала Лена и улыбнулась.

блеснули в воздухе и нырнули в воду, как два серебристых малька. Они наблюдали, как рубли медленно уходят ко дну, пока не исчезли в тёмных водах.

Аркаша обнял Лену, и они медленно побрели к метро.

21

Ничего особенного в поднимающихся мостах Аркаша с Леной не углядели, но дань традиции отдали.

Они сидели в одном из ночных баров, попивая кофе, согревающий и приводивший в заблуждение желудок. И вдруг Аркаша перебил Лену:

– Что? Что ты сейчас сказала?

– Ты меня не слушаешь?

– Нет… то есть да! Что ты сказала?!

– Как прекрасен Петербург в огнях ночного города… а что?

Аркаша поспешно достал откуда-то из-за пазухи блокнот с карандашом и начал в него быстро и размашисто записывать.

– Что ты пишешь? – Лена перегнулась через стол, пытаясь разобрать каракули. Не вышло. Аркаша же только поднял в предупреждении палец и пробормотал: «Подожди!» Лена уселась на место, надувшись.

– Вот! – Аркаша закончил писать и протянул блокнот подруге.

Лена с гордым видом обиженного достоинства выхватила блокнот и посмотрела на исписанную страницу. Через мгновение от её напыщенности не осталось и следа, девушка вчитывалась в каракули.

– Стихи?! – она посмотрела на друга, будто видела впервые.

– Что скажешь?

– Это… это клёво! Мой парень плюс ко всему ещё и Пушкин! Ты полон сюрпризов, дорогой! В жизни бы не подумала…

– Катька то же сказала.

– Так это не первое?!