Волчья ночь. Сборник рассказов

Волчья ночь. Сборник рассказов
Денис Соболев

От автора: В этом сборнике вы найдете разные истории. Все они о нас с вами. Живых, настоящих, способных на Поступки, любящих и мечтающих. Каждый найдет что-то свое, что откликнется в душе, заставит подумать. Книгу можно и нужно читать детям. Приятного чтения!

Волчья ночь

Сборник рассказов

Денис Соболев

Фотограф Закир Умаров

© Денис Соболев, 2019

© Закир Умаров, фотографии, 2019

ISBN 978-5-4496-8412-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Щука-утятница

– Ба, можно я на сеновале сегодня поночую? – я торопливо хлебал любимый щавелевый суп вприкуску с хлебом из настоящей русской печи, густо намазанным дедовой горчицей и посыпанным крупной солью. Торопливо потому, что мы с мальчишками собрались на речку, на вечернюю зорьку, а сейчас все разбежались по домам, обедать. Горчица была такой ядреной, что на глазах после каждого укуса выступали слезы, а на лбу испарина.

– Еще чего удумал, чем тебе на перине плохо? – бабушка вытерла о передник натруженные руки и уселась напротив, чуть потеснив молчаливо хлебавшего суп деда.

– Ну ба, ну это же здорово, на сеновале! Там пахнет так и вообще…

– Знаю я твое «и вообще». Опять пацанва набежит, будете полуношничать – ворчала бабуля больше для порядка, добрые глаза улыбались.

– Пусть ночует – прогудел дед, и пока бабуля не видела, хитро мне подмигнул.

Бабушка поднялась, махнула на нас рукой:

– Что старый, что малый…

Быстро расправившись с супом, я приподнял край укрывавшего большую миску рушника, схватил несколько пирожков и рванул к выходу, услышав вслед:

– Вот же охламон, а! Дед, ну ты глянь на него!

Что там ответил дед, я уже не слушал. Схватив стоявшие в сенях удочки, железный плетеный садок и банку с червями, я выскочил за ворота и помчался вниз по улице, к речке. Босые ступни то выбивали горячую тонкую пыль из дороги, то путались пальцами в короткой мягкой травке. Я мчался как ветер и вот-вот готов был взлететь, рубаха на спине надулась пузырем, уже свалившееся с полудня солнце светило прямо в глаза, уличанские псы лениво побрехивали мне вслед – жара загнала их под самые стены, и им было мало дела до мчащегося мимо них мальчишки. Тем более что всех деревенских псы хорошо знали и особенно не обижали…

На речке, на большом Бабьем плесе еще никого не было, и я радостно помчался занимать самое-самое уловистое место, в густо растущих по берегу камышах. Туда вела натоптанная тропинка, которая ближе к воде стала влажной, ноги мягко пружинили, позволяя подойти к воде абсолютно бесшумно. Вот и заветное местечко. Заботливыми руками кто-то вытоптал небольшой пятачок, выдрал широкий прогал в камышах и воткнул в дно недалеко от берега ивовые рогатки. Здесь же лежало небольшое бревнышко, отполированное до блеска штанами рыбачивших здесь мужиков и мальчишек. Над головой раскинула шелестящие листвой ветви старая ива, давая прохладный тенек. В траве за спиной стрекотали кузнечики, одуряющее пахло травами и клубникой. На другом берегу, на обширном притаежном лугу паслось деревенское стадо. Коровы изредка мычали и брякали боталами, а деревенский пастух Федька крутился меж них на своем злющем жеребце, изредка покрикивая. Под ногами его жеребца крутились два здоровенных пса. Мне думалось, что они и сами, без Федьки, могли бы пасти стадо – очень уж они умные и грозные. Без них никак, прямо за лугом начинается тайга, и медведи – нередкие гости в деревне, да и волчьи следы дед видел недавно…

Банку с червями я устроил поближе к воде, в тени камышей, где попрохладнее. Быстро размотал бамбуковые удочки, а их у меня две. Длинные, метра по три каждая, были они легкими и прочными. Поплавки из гусиных перьев, мы с дедом их бабушкиным лаком для ногтей покрасили, за что чуть не были биты. Дефицитная японская леска и отливающие синевой клинские крючки, грузики из выплавленного самолично свинца – снасть была надежной. Глубина в этом месте была почти два метра, а дальше и вовсе начиналась бездонная яма. Местные мальчишки по-началу рассказывали нам страшилки про водяного и про огромную рыбину, которая хватает деревенских гусей, но мы не особо верили. Однако купаться предпочитали все же чуть ниже, на выходе из плеса. Там и глубина поменьше, да и выход из воды удобный…

Для первого заброса я выбрал самого-самого червя. Он извивался и никак не хотел попадать на крючок. Такой сам рыбу схватит и на берег потащит! Заброс и быстро наживлять вторую удочку, поглядывая на поплавок – не качнется ли, не утонет? Вот и второй поплавок застыл на зеркальной глади плеса. Тишина, ни ветерка. Коровы постепенно приближались к плесу – выше по течению брод, а им скоро домой, время вечерней дойки близится. Комары звенят над камышом, то и дело прилипая к шее или рукам. Никуда не денешься, такая плата за рыбалку. Дед хоть курит и разгоняет кровопийц дымом ядреного самосада, а мне только терпеть. Как-то мы с мальчишками попробовали того самосаду… Как положено, завернули из газеты козью ногу, спрятались за сараем… Первая же затяжка согнула меня пополам в рвущем горло кашле – и как дед его курит?!

Правый поплавок качнулся легонько, пуская круги по воде… еще раз… Сердце мое затрепыхалось в груди, рука дернулась к удочке… вот сейчас… ну… Поплавок вдруг лег на воду и устремился вбок. Подсечка! Есть! На конце лески затрепыхалась рыба, заходила кругами, упираясь и явно не собираясь на берег. Врешь, не уйдешь. Короткая борьба, и карась чуть больше ладошки заплясал на берегу, блестя бронзовыми боками. Меня охватило ликование! Есть, я первый!

За спиной раздался шелест, а сразу за ним разочарованное:

– Нууу, уже занято…

Это Генка, самый главный деревенский заводила. Если где что случилось, то сначала все на Генку думают. Раз он умудрился овчарню подпалить, другой раз в колодец свалился и едва не утоп. Прозвище у него Генка Суицид, так его метко старшаки прозвали. Дед мой ему сказал однажды:

– Ты, Генка, своей смертью не помрешь, это точно. Тебя или коровы забодают, или мухи заедят.

Трава зашуршала снова, и Генка скатился вниз, оказавшись прямо у меня за спиной. Увидев карася, он совсем расстроился и побрел дальше по берегу. Там есть еще такой же прогал, но клюет там хуже. А я забросил удочку, запустил карася в садок и вновь уставился на поплавки. Солнце постепенно снижалось, на берег примчались и остальные мальчишки, принялись устраиваться кто где. Комары под вечер совсем озверели и ели нещадно. Стадо, надсадно мыча, принялось перебираться на наш берег, взбаламутив воду. Вот сейчас самый клев начнется. И точно, правый поплавок заскакал вдруг, а потом резко нырнул под воду. Подсечка… ух ты! Кто-то тяжелый, удочка гнется и даже похрустывает немного. Карасище, да какой! С тяжелым шлепотком тяну его к берегу… Вот он на берегу, выгибается и хлопает хвостом по земле. Вот это да! Я таких никогда не ловил. Справа послышался завистливый Генкин вздох. Трясущимися руками я подхватил карася, опустил его в садок… Второй поплавок просто утонул, медленно скрылся под водой. Хватаю удочку, подсекаю… есть! Еще один большой карась запрыгал в траве.

Генка не выдержал, пришел посмотреть. Присел над ним на корточки, погладил бронзовый бок…

– А тут здоровенная щука живет, знаешь? Никто ее поймать не может.

Я махнул рукой – брехня, мол. Слышал я эту историю не раз, но только и дел, что слышал. Деда пытал не раз:

– Деда, а правда, что в омуте щука живет, которая гусей ест?

Дед хитро прищурился:

– Так таки и гусей? А собак не ест случаем?

– Про собак не знаю, но про гусей все говорят…

– Не бывает таких щук, чтоб гусей ели.

Я разочарованно вздохнул – мечталось мне, чтоб была такая щука. И чтоб мне её поймать.

– А вот утку – запросто – дед положил мне на плечо свою широченную ладонь. – Да только вот какое дело… Такую щуку поймать это как подвиг совершить, не каждому дано… И снасти у нас такой нету…

– А какая снасть нужна, деда?

– Блесна нужна, большая, леска плетеная и крючки к ней тройные. Крепкие, каленые…

Я вздохнул. Такой снасти и правда нет…

…Генка обиделся и молча ушел, и вскоре послышался его радостный возглас – он тоже кого-то поймал. Рыба поклевывала, и в моем садке уже ворочались несколько рыбин. Мальчишки тоже таскали карасей и окуней, но героем дня стал Генка – он поймал линя! Большого, почти по локоть, бронзового линя! Его поимка для всех деревенских мальчишек была мечтой. Второй после щуки-утятницы. Но ее поймать никто и не надеялся, а вот линя… И Генка только что стал счастливым обладателем Мечты!

Я достал пирожки и принялся уплетать их за обе щеки. Бабулины пирожки с капустой и с ливером я мог есть в огромных количествах. Генка, почуяв запах съестного, тут же появился рядом. Я и на него взял…

…Солнце уже коснулось острых вершин елок на другом берегу, все вокруг затихло, слышно было, как хозяйки звенят в деревне подойниками, мычат коровы и брехают собаки. В тайге заголосила кукушка. Красота… И вдруг в самой середине плеса гулко плеснула рыбина. Огромная рыбина! Волна, поднятая ее выходом, закачала поплавки. Мы все разом загомонили:

– Видал?!

– Утятница!

– Точно щука!

– Вот это да!