Одиночество. Сборник рассказов

Хранитель отрицательно покачал головой. Илья в ярости завыл, сжав кулаки, со всей силы треснул по лавке:

– А сын? Когда у меня родился сын, я был самым счастливым на свете! А когда женился? А когда здоровенную рыбину поймал? А…

Илья без устали перечислял счастливые моменты своей жизни, исступленно загибая пальцы попеременно на обеих руках. Глаза его лихорадочно горели, губы тряслись, лоб покрыла испарина…

– Все – вдруг сказал он и выдохнул, словно только что пробежал самое меньшее марафон. Опустил голову, мучительно вспоминая еще хоть что-то, но не смог. Поднял взгляд на Хранителя и спросил упавшим голосом:

– Это ведь больше, чем четырнадцать минут, правда?

Хранитель молча покосился на планшет. Илья протянул к планшету дрожащую руку, так, словно это была ядовитая змея. Взял его и осторожно поднес к глазам. Миг, и лицо его озарилось улыбкой:

– Я говорил… я знал, я ведь знал!

Он хотел было сказать что-то еще, но Хранитель покачал головой и протянул к планшету руку. Илья вложил планшет в его ладонь и вскочил, заходил туда-сюда, нервно кусая губы, остановился резко:

– А можно я у вас поживу немного? Я заплачу…

– Живи, сколько хочешь. Платить ничего не нужно, лишнее это.

Хранитель поднялся и ушел в дом – время позднее, отдыхать пора…

Илья прожил у него три дня, и все три дня он мучительно вспоминал самые мелкие счастливые моменты, иногда задавая совершенно дурацкие вопросы.

– А вот я в детстве один раз окно разбил, а никто об этом не узнал. Это за счастье считается?

Но, увидев насмешку в глазах Хранителя, он перестал подходить к нему с вопросами.

На исходе третьего дня Илья подошел к Хранителю:

– А можно мне еще раз посмотреть?

Хранитель молча протянул ему планшет.

– Нет, этого не может быть! Я три дня вспоминал, а добавилось всего несколько минут! Почему?! – он требовательно уставился на Хранителя. – Это вы что-то нахимичили в своем планшете! Зачем?!

Он подступал к Хранителю, сжав кулаки и стиснув зубы.

– Езжай домой, Илья, не трать жизнь понапрасну – Хранитель смотрел на гостя с сочувствием.

Тот кинул взгляд на экран планшета и закричал:

– Почему? Почему опять четырнадцать минут?!!

Он бросил планшет на землю и с размаху наступил на него тяжелым ботинком.

– Я ведь говорил тебе, что злоба забирает твое время…

Бешено посмотрев на Хранителя, Илья опустился на лавку.

– Что мне теперь делать? – потерянно спросил он.

– Радоваться.

– Радоваться?! Чему?!! Тому, что потерял все свое время?

– Ты ничего не потерял, Илья. Но можешь потерять, если не одумаешься. А можешь найти. Научись радоваться жизни, у тебя еще есть время. Сколько лет твоему сыну?

– Тридцать два – буркнул Илья.

– Давно ты с ним общался?

Илья засопел и ничего не ответил.

– А внуки есть?

– Внучка, Танечка – голос Ильи потеплел. – Ей четыре.

– Ты для нее?…

Илья мучительно покраснел и опустил голову.

– Эх ты…

– А что я? Я разве не хочу еще пожить? Не имею права?!

– Конечно имеешь… Иди домой, Илья. Тебе пора.

Плюнув Хранителю под ноги и пнув планшет, Илья зашагал по тропе…

…Последний теплый вечер опустился на лес. Смолкли птицы, затих ветерок, и в полной тишине был слышен тонкий звон припозднившихся комаров. Митрич сидел напротив Хранителя, мрачно глядя в огонь.

– Митьку в больницу увезли, с приступом. Ничего хорошего доктора не обещают, понимаешь?

Хранитель молчал. Да и что тут было сказать?

– Неужели никак нельзя? Ну ведь должно же быть можно? Помоги! – почти простонал Митрич.

– Я не знаю, чем тебе помочь. Не умею – Хранитель склонил голову.

Над поляной повисло тягостное молчание. Митрич вздохнул тяжко и спросил:

– Что толку от всего этого, если нельзя помочь одному мальчишке?

Вдруг глаза его вспыхнули:

– Слушай, а если я, скажем, утону или машина меня собьет, минуты спишутся?

Хранитель нехорошо посмотрел на него и сказал сухо: