Волот. Чужая Земля

– Это не эксперимент, – ответил Морозов и на мгновение погрузился в свои мысли. – Нет, это точно не может быть экспериментом! – возмутился он. – Меня не стали бы использовать так незначительно. Я бы скорее руководил процессом и находился за своей аппаратурой, чтобы зафиксировать всё происходящее должным образом. Иначе я не вижу смысла во всём этом!

– Достаточно разговоров! Киреев, – перебивая всех, обратился к Михе майор, – вы уверены, что техническое состояние корабля столь плачевно?

– Однозначно! Нужно садиться для ремонта. Если нас никто не эвакуирует, мы можем остаться здесь один на один со всеми сопутствующими проблемами.

– Я предлагаю возвратиться на космопорт, починить корабль и разведать обстановку, – продолжил Неделин властным тоном.

– Послушайте меня, нам очень важно исследовать Запекание и провести анализ! И жизненно необходимо сделать это именно здесь и сейчас. Возможно, это единственное место во всей Вселенной, откуда мы сможем попасть обратно домой! – прервал его Морозов.

– Моя первоочередная задача – ваша безопасность, а не эксперименты! Если произошедшее здесь и само место очень важны – зафиксируйте координаты. Как только мы перегруппируемся на Земле, вернёмся сюда. Такой вариант вас устроит?

– Нет, в корне не устроит. Вы работаете на меня, а значит, должны слушаться!

– Вообще-то, доктор, мы работаем не на вас, – пренебрежительно ответил майор.

– Хорошо, значит, вы можете посадить меня в космопогрузчик и оставить здесь! Я успею сделать свою работу, а потом вы меня заберёте. Как вам такой вариант? – раздражённо предложил Док. – И учтите: каждая минута на счету! В противном случае мы можем вообще никогда не вернуться в своё время!

– Стенцов, может кто-то из пилотов остаться с Морозовым? – спросил майор у Сергея после непродолжительной паузы. – Если это действительно важно, давайте дадим доктору сделать то, что ему нужно.

– Я останусь, – ответил Кирилл. – Транспортник ты и без меня посадишь, а уж с погрузчиком я как-нибудь справлюсь, – закончил он, обращаясь к Сергею.

Майор терпеливо смотрел на Стенцова. Решать нужно было прямо сейчас. Однако то решение не из лёгких, и казалось, что время нещадно ускоряется, подгоняя кровь, приливающую к голове и неприятно пульсирующую в висках.

– Если ты уверен, – наконец сказал Сергей, глядя на Кирилла, – то давай так и поступим. Будем держать вас в курсе. Как закончите, направляйтесь сразу на космопорт!

– Решено! – громко сказал майор. – Бур и Лин, вы с Доком и Алиевым – на погрузчике. Остальные на космопорт.

– Тон, давай я вместо Бура? – поспешил вызваться добровольцем Маньяк.

– Погрузчик рассчитан максимум на троих. Кому-то нужно остаться, – уточнил Кирилл.

– Понял. Бур, не задерживайтесь тут, как только закончите – возвращайтесь.

– Понял, Тон.

– Хорошо, – успокоился доктор. – Это всё, о чём я и просил! Спасибо, майор.

– Миха, с рулевыми двигателями всё в порядке, проблема только с маршевыми? – спросил Сергей.

– Да, рулевые в порядке. Нужно будет начать тормозить заранее. Два основных двигателя в реверсивной тяге потребуют больше времени для замедления.

– Согласен, хорошо. Тогда на тебе машинное, – ответил он Михаилу. – Кирюха, возьмите с собой костюмы, майор верно сказал: не задерживайтесь здесь лишнего! Держите канал связи открытым.

Кирилл с лейтенантом и доктором удалились по направлению в грузовой отсек. Миха уже был на пути к моторному.

– Есть у ваших бойцов лётный опыт? – спросил Сергей, уже обращаясь к майору. – Мне бы для подстраховки, на всякий случай, кого-нибудь в кресло второго пилота.

– Маньяк, подсоби Сергею Николаевичу.

– Маньяк? Это позывной? – удивился Сергей.

– Долгая история, – ответил боец и проследовал за ним в кабину пилотов.

Как только створки грузового отсека плотно закрылись, оставляя космопогрузчик наедине со всепоглощающей тишиной космоса, корабль начал набирать скорость, держа курс на Землю.

IV

***

По мере приближения к поверхности взору открывалось больше неприятных подробностей, подтверждающих факт того, что это Земля. Некогда красивая, голубая от морей и океанов, наполненная зеленью деревьев и рукотворных вертикальных флора-парков планета представала в ужасающем виде. Коричневая, иссушенная земля, похожая на пустыню. Изредка проглядывались высотные жилые комплексы, коммерческие здания, вросшие в поверхность коричневой пыли и песка, медленно уползающие вниз, поглощаемые пустыней.

Даже свет восходящего Солнца не помогал лучше рассмотреть поверхность. Прежде тёмная сторона Земли постоянно подсвечивалась иллюминацией мегаполисов, воздушных судов и монорельсовых дорог, опоясывающих планету повсеместно, – миллиарды огней, окутывающих земной шар. Сейчас же от былого великолепия голубого гиганта не осталось и следа. Тёмная, затянутая туманной дымкой облаков, коричневая, словно вымершая – пустошь.

Сергей и Маньяк летели молча. Что произошло и почему они оказались здесь – единственное, что занимало голову. В уме крутилось много вопросов, ответами к которым они не располагали.

– Док обложился оборудованием и играется с ним, – передал Маньяк по внутренней связи, выслушав сообщение Бура у себя в наушнике. – Собирает данные. Пока ничего конкретного.

Майор что-то ему отвечал, но Сергей сконцентрировал всё внимание на приборах и обзорных окнах кабины, полностью сосредоточившись на посадке. Тревожило, что космопорт находился в затуманенной области, а лететь через неё на такой махине, как транспортный корабль, может оказаться крайне опасно. Бортовой компьютер не работал должным образом. Ами не реагировала на команды, даже введённые вручную, и от неё помощи ожидать не приходилось.

– Подходим к стратосфере. До поверхности семьдесят километров, приближаемся к облачной массе, – передал по внутренней радиосвязи Сергей. – Замедляемся; трясти будет сильнее, чем обычно, из-за перегрузки двигателей. Стандартная дистанция, требуемая на торможение, – пятнадцать километров. С недостающим количеством двигателей нам понадобится не меньше пятидесяти, так что будьте готовы.

Облака стремительно приближались. Сергей простроил маршрут таким образом, чтобы входить в них под острым углом. Это максимально растягивает посадочную дистанцию и позволит выиграть больше времени на снижение, меньше нагружая двигатели. Корабль ощутимо потряхивало. Сергей недовольно смотрел на показания приборов, бегло перебирая пальцами по клавиатуре.

Спустя несколько мгновений корабль скрылся в серой, обволакивающей планету пучине. В тот же момент радиоэфир наводнили помехи. Сергей обратил внимание, что голос майора стал пропадать, а у Маньяка не получается связаться ни с Неделиным, ни с Буром. Энергопитание корабля забарахлило: освещение то пропадало, то появлялось. То же самое происходило и с проекционными консолями. Внезапно тяга двигателей пропала и корабль принялся ускоряться в свободном падении.

– Нам очень нужны двигатели! – стараясь сохранять спокойствие, обратился по внутренней связи Сергей к Михаилу.

Однако в ответ из динамиков, изредка прерывая тишину, доносились лишь треск и шум. Питание корабля периодически на мгновение возвращалось, а затем вновь пропадало. Усиливающаяся с каждой секундой тряска добавляла масла в огонь. Обстановка накалялась.

– Что происходит? – спросил Маньяк у Сергея, пытаясь наладить связь.

– Понятия не имею, – недоумевал он. – Я с подобным не сталкивался!

– Что тут у вас творится? – спросил майор, вошедший в кабину пилотов.

– Да чёрт его знает… Ничего толком не работает. Летим вслепую! Двигатели не стабильны, тяги нет. Мы падаем и резво набираем скорость вместо её сброса. Так что вам бы вернуться и пристегнуться!

– Этот туман, облака – как хотите называйте, – вбежал в кабину Миха, – создают мощное электромагнитное поле, воздействие которого сказалось на нашей системе питания. Мне удалось перенаправить скапливающийся заряд с обшивки корабля во внутреннюю сеть – именно это позволяет нам не отключиться окончательно.

– Аппарат жизнеобеспечения для корабля? – удивилась Лин, стоявшая позади майора.

– Ну что-то похожее, да. Долго так не продержаться – рано или поздно мы поджаримся!

– Если не впечатаемся в поверхность планеты раньше, – выдвинул Сергей негативную гипотезу.

Внезапно облака закончились такой же резкой и чёткой границей, которой начинались. Обзорность по-прежнему была недостаточной, однако серой пелены за окном уже не наблюдалось. Напротив, удалось более-менее разглядеть происходящее на поверхности Земли.

Оказалось сложно принять то, что предстало перед глазами. До земли оставалось ещё около двадцати километров, однако уже отчётливо вырисовывался пустынный рельеф поверхности, которая оказалась испещрена каньонами. С такого расстояния они напоминали сети трещин, покрывающих всё обозримое пространство. Виднелись возвышающиеся горы и полуразрушенные высотные рукотворные постройки, затянутые пустыней; обрушенные монорельсовые дороги и ещё много всего, что сложно поддавалось опознанию. Рассмотреть лучше мешали песок и неплотный туман, что потихоньку рассеивался с приближением к поверхности.