Город потерянных людей

– Вот здесь остановите пожалуйста!

Выкрикнул и не заметил. Точнее, от того и выкрикнул, что заметил, а осознать ещё не успел. Как всегда. Всю жизнь вот так вот: не осознавая… бред, а не жизнь.

Копейка не успела притереться к тротуару, а я уже выпрыгнул в сугроб и побежал к ступеням клиники. Ступени оказались сырыми. Наверное, посыпали солью, чтобы посетители не поскользнулись на наледи. Хотя какие посетители тридцать первого декабря? Никто не болеет перед праздниками. В нашей стране. Так по телевизору говорят, а по телевизору врать не будут.

Ну сырые, и сырые – мне-то что? Так-то ничего, если бы не ботинок, похороненный в недрах сугроба. И вот стою я в одном ботинке перед женщиной в халате, а она устало и недовольно смотрит на меня со своего поста. Почему недовольно? Потому, может, что я – единственный посетитель за весь день, и пришёл я за час до закрытия, а она наверняка уже собиралась закончить пораньше и пойти домой. Туда, где её никто не ждёт. Знаете, есть особая категория людей: те, которых никто не ждёт. Их легко узнать по глазам. По взгляду. Он потерянный.

– Я…

И вот что ей с таким потерянным взглядом говорить? Рассыпаться, что я тут в одном ботинке, а она – там и больна? К чему? Да и слова все под этим её взглядом тут же улетучились. Апатия – зараза чрезвычайно прилипчивая. Мы все были когда-то преданы. Кому-то. Кем-то. Как часто это – один и тот же человек. И вот под этим вот потерянным взглядом и сам начинаешь всё вспоминать. И слова, и мысли разбегаются под наплывом образов обрывками неоконченных фраз, выползших из тьмы веков. И ты продолжаешь давно завершённый, но неоконченный спор с человеком, которого уже нет в твоей жизни. И поддаёшься эффекту лестницы, не обращая внимания, что она ведёт тебя не вверх, а вниз.

– Вот…

Я не нашёл ничего умнее, чем сунуть ей под нос телефон с СМС врача. Женщина посмотрела на телефон, нашла название лекарства, тяжело вздохнула. Преображение было мгновенным. Насколько же порядочные люди работают в белых халатах. Сколько в них искреннего сочувствия и желания помочь. И как часто они видят страдания. Приходят больные и несчастные – никому ведь и в голову не придёт поделиться своей радостью. Чаще – лишь боль и страдания. Тяжёлое зрелище для добрых сердец.

– У нас его нет, – извиняющимся тоном ответила женщина.

Она меня обманула. Нет, конечно она ничего не обещала, да и вообще, ещё пару минут назад даже не знала о моём существовании… но я-то ей уже поверил! Я на неё надеялся! А она… да как она могла?

Я поплёлся обратно, шлёпая по кафелю мокрым носком. Интересно, как, поглощённые горем… или счастьем, мы не боимся показаться нескладными – быть собой.

– Постойте… – донеслось мне вслед, – я позвоню остальным, может у них есть.

Я повернул. Для того, чтобы через пару минут поплестись обратно. Так я думал. Женщина всё набирала и набирала номера. Поразительно, но с каждым новым отказом она воодушевлялась всё больше, словно видя свет в конце тоннеля и стремясь к нему. Это её воодушевление передалось и мне. Она звонила ровно до тех пор, пока звонки не начали возвращаться. Люди, которых я никогда не видел, охваченные простым человеческим чувством… потребностью, желанием помочь, звонили другим людям, а те, в свою очередь, дозванивались третьим. Сами того не зная, мы запустили огромную цепь сострадания. Чудо не могло не случиться.

Женщина поспешно записывала адрес, а ей продолжали названивать люди… добрые люди. Все они называли один и тот же адрес, счастливые от того, что смогли помочь. И она – женщина, которую никто не ждёт, – улыбалась и плакала от счастья. Словно нашла что-то, что давно потеряла.

– Вас там ждут, – сказала она, протягивая мне записку с адресом.

– Спасибо.

– Идите, идите же. Они будут ждать.

Я уходил, а они всё продолжали звонить. Добрые, сострадательные люди.

Я не стал искать ботинок. Да и зачем? К чему мне ботинок, когда у меня в руках было лекарство? Счастливый билет на получение эликсира.

Старая копейка ждала на прежнем месте. Белобородый водитель улыбался и махал мне своей красной рукавицей. Он словно знал, что всё будет хорошо. Всегда.

– Садись, поехали! – крикнул он в окно.

Он явно торопился куда-то, но всё равно ждал меня.

Я запрыгнул в машину, и копейка тут же рванула от обочины. На улицах ещё сновали люди, позабывшие купить горошек, но их становилось всё меньше. Все скрывались в парадных, чтобы застыть за столами в ожидании чуда. И я. Я застыл на заднем сиденье, боясь дышать, крепко сжимая в руках талон на чудо.

Как мало человеку надо для счастья. Мелочь. Ничего. Всего-лишь обещание счастья.

Дед Мороз, не сбавляя скорости, перегнулся через ручник и достал из-под соседнего сиденья пакет. Не оборачиваясь, он протянул его мне.

– На. Заболеть ещё не хватало.

В пакете были валенки. Обычные валенки. У моего деда были такие же. Дед мой, оставаясь до мозга костей мужиком деревенским, не оставил свои валенки, даже когда переехал к сыну в город. Он починял поезда. Мой дед. Имея всего четыре класса образования и девять пальцев, он починял поезда. И ходил в валенках. А ещё он был очень строгим и добрым. Могучий укротитель паровозов в великанских валенках.