Откупоривая тайну. Приключения со смыслом

Но совсем отказаться от экспериментов было невмоготу. Поэтому договорились ни при каких условиях не покидать капсулу, ни в чём не участвовать и только наблюдать. Кроме этого, Ян сумел добиться некоторого прогресса в позиционировании – удалось запрограммировать правило, согласно которому позиционирование в хроно-пространственной точке происходило не на уровне земли, как до сих пор, а на уровне земли плюс двести метров вверх. Таким образом, возможность внезапного нападения аборигенов сводилась к минимуму. Изначально думали задать «+1000 метров», но тогда вставал вопрос с перепадом атмосферного давления при пристыковке, кроме того, появлялся риск попасть в грозовое облако. Также Яну удалось частично распараллелить параметры хроно– и пространственной локализаций, иными словами, находясь в одном временном поле, они теперь имели возможность менять своё пространственное положение, как бы перемещаясь. Словосочетание «как бы» здесь вполне уместно, ибо непосредственно движения в его обычном понимании не происходило, но капсула всякий раз «прописывалась» в новой точке пространства, что создавало иллюзию её последовательного перемещения. По крайней мере, это удавалось делать в режиме программного симулятора.

Наконец Ян назначил эксперимент. Все, кроме диакона, выразили готовность принять участие. Диакон же счёл это дело богопротивным, отговаривал от участия своих церковных коллег и вообще рассуждал о необходимости запрета науки, потому что нужно ходить в храм и молиться, ибо только так обретёшь жизнь вечную, а научно-технический прогресс – это от диавола.

Ян, впрочем, нисколько не огорчился – он и не хотел брать диакона. К тому же имело смысл оставить наблюдателя «снаружи», на случай, если во время эксперимента с ними произойдёт непоправимое. Сергия он тоже брать не хотел, но куда от него денешься. Зато Ящур всё больше нравился Яну, у него давно не было таких благодарных слушателей.

В намеченный день все собрались в квартире Яна и Саши, в большой комнате. Окна плотно закрыли, чтобы снизить шум от дороги. Диакона оставили на кухне, снабдив инструкциями на случай, если они вдруг не вернутся. Там же расположили основательный запас «горячительного» и закуси для обмытия эксперимента в случае успеха. Возникла ещё идея для успокоения нервов грамм по пятьдесят принять заранее, особенно активно продвигавшаяся Ящуром, но Ян отверг это предложение.

Начало эксперимента прошло примерно как в прошлый раз. После отстыковки снова пошли удивительные ощущения – что-то среднее между состоянием полёта и свободного падения. Занимательно, что «внешний экран», как экспериментаторы называли всю переднюю полусферу, теперь не заслоняла ни дымка, ни пелена. Поэтому, когда часть комнаты, превратившаяся в капсулу, качнулась и устремилась вверх, они увидели, как пронзили всё здание, пролетев через вышестоящие квартиры. Разобрать детали, правда, не удалось – Саше больше запомнилось мелькание кирпичных стен, прошиваемых ими насквозь, чем содержимое комнат. Ещё мелькнул кусок улицы, но после этого земля исчезла, и они оказались в пустом белом бесконечном пространстве. Саша стал крутить головой – пространство без единого ориентира выглядело крайне необычным. Невозможно было понять, движешься ты или стоишь на месте. Верх и низ ещё как-то определялись, потому что пол, стол и стулья путешествовали вместе с ними.

– Интересно, – спросил Саша, а что увидит диакон, если заглянет в комнату после отстыковки? С телами понятно – они убыли. Допустим, вместе со стульями. Но что же с полом – не пропадёт ли его часть на время и не напугает ли этим соседа снизу?

Ян задумчиво погладил бороду.

– Полагаю, нет. Тут две гипотезы. Одна говорит о том, что с нами действительно путешествует часть пространства, охваченного хронополем. Другая, более вероятная, о том, что путешествуем только мы как носители сознания, так как хронополе, по крайней мере такой частоты, может воздействовать только на носителя сознания. Чтобы перемещать предметы, потребуется другой вид хронополя, с иными характеристиками, ведь течение времени для человека и для камня кардинально различно. Мы пока можем генерировать хронополя только с «человеческими» частотами.

– А как же тогда мебель и часть пола? – Саша даже слегка топнул ногой, чтобы показать реальность последнего.

– Видимо, это виртуальная проекция. Как бы прорисовка, только не на экране компьютера, а в осязаемой сфере. Попробуй «стену», – он потянулся к краю, и его руку остановила невидимая поверхность.

Саша тоже попробовал – рука упиралась во что-то мягкое, как резина или пластик, довольно тёплое, но в то же время неподатливое.

– Это условные границы капсулы. Здесь они не выражены никак, а там – он показал на пол – выражены. Отчасти это и проекция нашего собственного сознания – нам так удобнее. А вообще, здесь говорить о законах классической физики не стоит, ведь мы сейчас вышли за пределы физического мира – посмотри вокруг: ни эха, ни дуновения, ни единого ориентира. Мы сверху чего-то, или, наоборот, снизу, или ещё где – совершенно не ясно. С ума сойти можно!

– А что программа показывает? – испуганным голосом спросил Сергий. – Ты задал, как и договаривались, середину XIX века?

– Да. Программа показывает, что всё О.K. – спокойно ответил Ян. – Точнее, было всё О.K., – в его голосе тоже возникли нотки беспокойства. Я задал медленный темп перестыковки, и всё шло благополучно, но, как только мы опустились до первой трети ХХ века, наше продвижение остановилось.

Он не успел развить свою мысль. В этот момент капсулу снова качнуло, а в белом пространстве появились лёгкая дымка, голубизна и обрывки облаков.

– Похоже, пристыковка начинается! – пояснил Ян.

И действительно, снизу показался город, но не Питер, а Москва – её не сложно узнать. Капсула снизилась до указанных в настройках двухсот метров над городом и заскользила по одному ей ведомому маршруту. Ян пока наблюдал и не вмешивался в процесс. Физически их движение воспринималось иначе, чем скольжение. Поскольку не было ни ускорений, ни ветра, ни шума, казалось, они стоят на месте, а земля движется под ними сама.

Скоро на экране отобразился обычный набор данных после пристыковки. Компьютер подтвердил, что это действительно Москва, указал координаты GPS, время и дату. Циферблатное время совпадало с моментом отстыковки в Питере, а календарное обозначалось как октябрь 1936 года.

– Что это нас сюда принесло? – удивился Ян. – Дальше не получилось пройти!

– Да и не надо дальше! – решительно сказал Сергий. – Ты ведь девятнадцатый век выбирал, чтобы не слишком далеко погружаться на всякий случай? А тут ещё ближе и ещё спокойнее!

Они плыли над Москвой, или, как им казалось, Москва плыла под ними. Впереди виднелись башни Кремля. Саша узнал дом Пашкова – он почти не изменился с того времени. По Моховой ходили трамваи – достаточно древнего вида, как будто деревянные, по два-три вагона в одной сцепке. Машин было мало, но движение имело место, пусть и свободное. Грузовички ГАЗ-А, различные легковушки, марок которых Саша не знал, в неспешном темпе двигались в обе стороны улицы. А вот Манежная площадь серьёзно отличалась от сегодняшней. Вместо лавочек, фонариков и рекламных щитов её покрывал гладкий асфальт. Более того, по ней также двигались машины и даже троллейбусы! Разве что вдоль Моховой стояли фонарные столбы. Движение вытекало из-за правого угла гостиницы «Москва» и шло вдоль Кремля, наискось можно было выехать и на Моховую.

Само здание гостиницы выглядело как новое – видимо, его построили недавно, так же как и большое мрачное здание на другой стороне Моховой, в котором сейчас располагается Госдума.

Больше Саша ничего рассмотреть не успел, так как капсулу потащило куда-то в сторону, и, что хуже всего, она начала терять высоту, заваливаясь на правый бок. Ян попытался взять управление на себя, но это получилось не вполне. В итоге высота стабилизировалась сама собой на уровне немногим выше крыш, а траекторию выстроить не удавалось. Мало того что управлять движением, тыкая в кнопки на ноутбуке, крайне неудобно, так ещё на капсулу действовала некая внешняя сила, преодолевавшая все попытки Яна изменить направление.

Под ними мелькали дома, но понять, где они, не удавалось – очень уж сильно изменилась Москва с того времени. Хорошим ориентиром служило только Садовое кольцо, которое ещё украшали палисадники. По крайней мере, Саше удалось опознать место в районе Красных ворот. Видимо, они перемещались куда-то на северо-восток. Дома вдоль Садового кольца там почти не изменились, а вот огромной высотки не было. Саша вспомнил, что высотки строили не до, а после войны. И сейчас на её месте стоял длинный двухэтажный угловой дом, он видел дома такого типа в своём времени, кое-какие из них сохранились в центре Москвы.

Здесь они несколько замедлились, так как Ян пытался вывернуть влево, обратно в центр, и Саша успел рассмотреть занятную тележку, с которой продавали прохладительные напитки – довольно крупный металлический ящик, немного обтекаемый спереди, на больших мотоциклетных колёсах, укрытых до середины понтонными крыльями, с длинной трубчатой ручкой и даже лёгким матерчатым навесом. Продавец, как и в нашем времени, почему-то был узбеком. Он наливал покупателям в стеклянные стаканы газировку, которую те тут же и хлестали. Во весь бок тележки протянулась начертанная изысканным шрифтом надпись «Главфруктовод».

Затем движение вновь ускорилось, и Ян полностью потерял контроль над капсулой. Она стремительно пронзила пространство, хотя, по всей видимости, и не улетела далеко. Последнее, что запомнил Саша, – это знакомый ему изгиб реки Яуза и её берега, сплошь застроенные какими-то сараями, бараками, заборами, складами и ещё чёрт знает чем. Проскочив над знакомым силуэтом Бауманского института, они приняли правее, в сторону туполевских шарашек, где и приземлились. Точнее, не приземлились, а пристыковались к хроно-пространственной точке, буквально въехав в какое-то здание и оказавшись в просторном зале.

Саша догадался, что пристыковка полностью завершилась, когда почувствовал запах внутри здания. Нельзя сказать, что пахло чем-то особенным, но он отличался от запаха их квартиры. Ни бояр, ни собак в помещении, к счастью, не было, а сам зал напоминал скорее лабораторию. Несколько молодых мужчин и девушек смотрели на пришельцев без малейшего испуга, с удивлением и радостью. Ян, не снимая пальца с кнопки экстренной отстыковки, улыбнулся и поприветствовал их. В ответ высокий мужчина в очках и с бородкой сделал шаг вперёд и сказал:

– И вам здравствуйте! Какая неожиданная встреча! Меня зовут Сергей! Я руководитель лаборатории! А вы откуда прибыли?

– Мы? Из Питера! Мы занимаемся хроно-пространственными экспериментами и вот каким-то образом оказались у вас!

– И вы тоже? – вскрикнула одна из девушек.

– В смысле? Тоже из Питера или тоже исследованиями занимаемся? – переспросил Ян.

В этот момент Сергей строго посмотрел на девушку. Учитывая особенности времени, в которое они попали, да и страны в целом, Ян догадался, что лаборатория страшно секретная и сотрудники сейчас в замешательстве, не знают, что можно говорить, а что – нет. Поэтому решил продолжить сам.

– Да, мы занимаемся такими исследованиями! По нашим расчётам, мы попали в 1936 год! Это так?

– Да, всё так! Вы в секретной лаборатории НКВД! А вы из какого времени? Из далекого будущего?!

– Нет, не слишком! Мы из самого начала XXI века! Примерно лет через семьдесят после вас!

– То есть вы живёте при коммунизме?! Мировая революция победила? – вставила слово ещё одна девушка.

Саша перевёл на неё взгляд. На старых фотографиях девушки из прошлого вовсе не казались ему красивыми – они были какими-то неяркими, похожими друг на друга и в целом не такими, как современные. Однако при очном контакте он понял, что старые фотографии врали. Сейчас перед ним стояли штук восемь сотрудниц, и каждая была по-своему очень привлекательна. Кроме того, в любой из них чувствовались живость, обаяние и искренность – даже в тех, что молчали.

Ян, в свою очередь, переспросил:

– При коммунизме? Не совсем… Хотя в Европе социализм они сами построили, без нас!

– Подождите! – прервал их диалог Сергей! Это не главное! Ведь мы на пороге великих открытий! Невиданных открытий! Расскажите, как вы это делаете?! Поделитесь опытом! У нас пока не получается целенаправленно путешествовать во времени, так, скорее произвольные заходы бывали! Но думаю, вы попали к нам не случайно! Возможно, это корреляция хронополей!

– Да, я тоже так думаю! – подтвердил Ян. Он хотел сказать ещё что-то, но его довольно чувствительно толкнул рукой Ящур. Как профессиональный военный, к тому же имеющий реальный боевой опыт, он смотрел не на девушек, а по сторонам, и увидел, что в лабораторию стягивается всё больше народа, причём значительная часть этого народа в форме и с оружием, вероятно охрана.

– Браток, валить надо, по ходу! Смотри, они нас окружить пытаются, с боков позиции занимают! Сейчас арестуют всех и потом вопросы будут задавать! – громко прошептал он в ухо Яну.

– Знаете, у нас очень ограниченное время! Если дело в корреляции, то мы ещё не раз встретимся! Или вы к нам приезжайте! А сейчас нам пора! Мы больше не можем находиться в вашем времени! Рад был встретиться! Увидимся! – и Ян незаметно нажал кнопку экстренной диссоциации.

Защитная туманная пелена, словно обрушившийся занавес, мигом отгородила их от лаборатории и энкавэдэшников, а передняя часть капсулы дернулась вверх, словно нос у разбегающегося самолёта. Вновь летяще-падающие ощущения, затем короткая болтанка, довольно сильный удар в конце – и вот они уже в своей комнате.

– Двадцать три часа! – отрапортовал Ящур.

– Что двадцать три часа? – не понял Ян.

– Время двадцать три часа! По местному времени эксперимент занял примерно одиннадцать часов, так как начали мы в двенадцать дня! – Ящур показал Яну на зелёные часы «Электроника», светившиеся в углублении советской «стенки» восьмидесятых годов.

– Это здесь столько времени прошло? Мы ведь вроде только отъехали! – изумился Саша.

Ян встал, разминая затёкшее тело. Он радостно улыбался, а лицо Сергия вообще растянулось в улыбке до ушей, правда, радовался он не успеху эксперимента, а тому, что удалось благополучно вернуться. Ян сказал:

– Тут сложно оценить. Нам понятно, что мы минут пятнадцать летали над Москвой и ещё минут от силы десять пялились на сотрудников лаборатории и общались с ними. Переходная же зона вообще находится вне времени, так что там невозможно ничего высчитать. Особенно в том типа пространстве белом, это своего рода бесконечность! Но обычно мы возвращались всегда в ту же точку, с которой и начали! В этот раз – не так! Я думаю, параметр какой-нибудь немного сбился, вероятно оттого, что заходили мы намеренно медленно, а выходили – экстренно! Интересно, как там наш любезный диакон? Что он видел и слышал, находясь здесь?