Таинственная река

– Нет, сэр.

– Значит, вы хулиганы. Вот вы кто такие! – Он ткнул своим толстым пальцем в сторону человека в машине. – Мне и моему напарнику порядком надоело здешнее хулиганье, от которого приличным людям в Ист-Бакинхеме житья нет и на улице страшно показаться. Ясно?

Шон и Джимми молчали.

– Простите, – сказал Дейв Бойл. Вид у него был такой, словно он сейчас расплачется.

– Вы здешние? – спросил рослый полицейский. Глаза его шарили по левой стороне улицы так, словно он знал здесь всех и каждого и соври они, он их тут же заберет в отделение.

– Угу, – сказал Джимми и оглянулся на дом Шона.

– Да, сэр, – сказал Шон.

Дейв ничего не ответил.

Полицейский перевел взгляд на него:

– А? Ты что-то сказал, парень?

– Что? – Дейв покосился на Джимми.

– Ты на него не гляди. Ты на меня гляди! – Дыхание толстомясого с шумом вырывалось из его ноздрей. – Ты здешний, парень?

– А? Нет.

Полицейский наклонился к Дейву:

– А где ты живешь, сынок?

– Рестер-стрит. – Он все еще не сводил глаз с Джимми.

– Отребье с Плешки пробралось на Стрелку, да? – Вишнево-алые губы полицейского вытянулись в трубочку, словно он сосал леденец. – И наверно, не для добрых дел.

– Сэр?

– Твоя мать дома?

– Да, сэр. – По щеке Дейва скатилась слеза, и Шон с Джимми отвели взгляд.

– Надо будет с ней побеседовать. Рассказать, что задумал ее хулиганистый сынок!

– Я… да я ничего… – забормотал Дейв.

– А ну залезай! – Полицейский распахнул заднюю дверцу, и Шон ощутил явственный и крепкий запах яблок, октябрьский запах.

Дейв поглядел на Джимми.

– Лезь давай! – рявкнул полицейский. – Ты что, хочешь в наручниках оказаться?

– Я…

– Что? – Казалось, полицейский был просто в ярости. Он хлопнул по распахнутой дверце. – Лезь, черт тебя дери!

Громко плача, Дейв влез на заднее сиденье.

Полицейский уставил толстый, как обрубок, палец на Джимми и Шона.

– А вы ступайте и расскажите вашим матерям, как вы себя вели. И чтобы больше драк на моих улицах не было!

Джимми и Шон посторонились, а полицейский впрыгнул в машину, и та тронулась.

Они глядели, как, доехав до угла, она повернула направо. Лицо Дейва, постепенно растворявшееся в темноте автомобиля, было все время обращено к ним. И тут же улица опустела, онемела, словно оглушенная стуком захлопнувшейся дверцы. Джимми и Шон стояли на месте, где только что был автомобиль, глядели себе под ноги и по сторонам, только не друг на друга.

Шон все не мог избавиться от острого ощущения перелома, к которому теперь присоединился мерзкий вкус во рту – словно сосешь грязные монеты. В желудке была пустота, как если б его вычерпали ложкой.

Наконец Джимми сказал:

– Ты все начал.

– Он начал.

– Нет, ты. Теперь его зацапали. А у матери его не все дома. Нечего и говорить о том, что она сделает, когда его приволокут к ней двое полицейских.

– Не я это начал.

Джимми пихнул Шона, и тот ответил ему тем же. Сцепившись, они покатились по земле, тузя друг друга.

– Эй!

Шон отпустил Джимми, и они оба вскочили, ожидая опять увидеть перед собой полицейских, но вместо них перед мальчиками предстал мистер Дивайн, спускавшийся с крыльца и направлявшийся к ним.

– Чем это вы двое, черт возьми, занимаетесь?

– Ничем.

– Ничем.

Поравнявшись с драчунами, отец Шона нахмурился.

– Уйдите-ка с мостовой.

Мальчики поднялись на тротуар, туда, где стоял отец.

– Разве вы не втроем были? – Мистер Дивайн огляделся по сторонам. – А где Дейв?

– Что?

– Дейв. – Отец Шона пристально смотрел на них. – Ведь Дейв был с вами, так?