– Ты проехал пятьсот миль только для того, чтобы поговорить о старых временах? – спросил я устало.
– Ты выглядишь совсем неплохо, – заметил он.
– Не могу сказать того же самого о тебе, ты вышел из формы и начал полнеть.
Он хмыкнул.
– Роскошь, мой мальчик, роскошь – все эти обеды за счет правительства Ее Величества, – он взмахнул пухлой рукой. – Но давай оставим это, Алан.
– Для тебя я мистер Стюарт, – сказал я подчеркнуто.
– Ах, ты не любишь меня, – произнес он обиженным голосом. – Но неважно – в конце концов, дело совсем не в этом. Я… мы… хотим, чтобы ты выполнил для нас работу. Ничего сложного, ты сам убедишься.
– Ты наверное сошел с ума, – сказал я.
– Я знаю, как ты должен себя чувствовать, но…
– Ни черта ты не знаешь, – бросил я резко. – Если ты ожидаешь, что я буду на тебя работать после того, что произошло, то, значит, ты еще более сумасшедший, чем мне казалось.
Я, конечно, ошибался. Слейд отлично знал, как я себя чувствую: это было его работой – узнавать людей, чтобы использовать их как инструмент. Я ожидал, что он сейчас начнет оказывать на меня давление, и достаточно скоро это произошло. Разумеется, он действовал в своей обычной косвенной манере.
– Тогда давай поговорим о старых временах, – предложил он. – Ты, наверное, помнишь Кенникена.
Я его помнил – со мной должна случиться полная амнезия, чтобы я забыл Кенникена. Передо мной возникло его лицо таким, каким я видел его в последний раз: глаза, похожие на серую гальку, расположенные высоко над широкими славянскими скулами, шрам, протянувшийся от правого виска до уголка рта, ярко выделяющийся на фоне побледневшей кожи. В тот момент он был достаточно зол для того, чтобы меня убить.
– А что там с Кенникеном? – спросил я медленно.
– Только то, что, насколько я слышал, он тоже ищет тебя. Ты сделал из него дурака, и ему это не понравилось. Кенникен хочет найти тебя, чтобы … – Слейд остановился, словно бы подыскивая нужное слово. – Как звучит эта деликатная фраза, которую используют наши коллеги из ЦРУ? Ах да – Кенникен хочет найти тебя, чтобы ликвидировать с максимальным ущербом. Хотя я уверен, что в КГБ не используют это точное выражение.
Чертовски милый термин для пули в затылок темной ночью.
– Ну так что? – поинтересовался я.
– Он все еще ищет тебя, – подчеркнул Слейд.
– Почему? – спросил я. – Я больше не работаю в Департаменте.
– Но Кенникен, к сожалению, об этом не знает. – Слейд принялся изучать свои ногти. – Мы храним информацию втайне от него – достаточно успешно, я надеюсь. Нам кажется разумным поступать так.
Я видел, куда он клонит, но мне хотелось, чтобы Слейд высказался прямо, хотелось заставить его заговорить простым языком – то, чего он всегда избегал.
– Но он не знает, где я.
– Верно, мой мальчик, – но что, если кто-нибудь сообщит ему об этом?
Я подался вперед и пристально посмотрел на Слейда.
– И кто же сможет ему сообщить?
– Я смогу, – произнес он мягко. – Если сочту, что это необходимо. Я должен буду сделать все очень осторожно и через третью сторону, разумеется, но это вполне можно устроить.
Так вот что таилось в его словах – угроза предательства. Ничего нового для Слейда; шантаж и коррупция были делом всей его жизни. Я вовсе не собирался начать первым бросать в него камни; когда-то это было и моей работой тоже. Но разница между нами заключалась в том, что Слейд любил свою работу.
Я дал ему возможность продолжить свою болтовню, извлечь на свет второстепенные детали.
– Кенникен руководил весьма эффективной террористической группой, в чем мы убедились на собственной шкуре, не так ли? Несколько членов Департамента были… э… ликвидированы людьми Кенникена.
– Почему бы тебе не сказать просто, что они были убиты?
Он нахмурился, и поросячьи глазки погрузились еще глубже в складки жира, которым заплыло его лицо.
– Ты всегда был грубым, Стюарт, возможно, более грубым, чем требовалось для твоей собственной пользы. Я не забыл тот случай, когда ты пытался доставить мне неприятности с Таггартом. Я помню, тогда ты тоже употребил это слово.
– Я употреблю его еще раз, – сказал я. – Ты убил Джимми Биркби.
– Я убил? – спросил Слейд мягко. – Кто подложил гелигнит в его машину? Кто осторожно подсоединил провода детонатора к системе зажигания? Это сделал ты! – Он оборвал меня рубящим движением руки. – И только благодаря этому ты смог вплотную подобраться к Кенникену, только это заставило Кенникена довериться тебе настолько, что мы впоследствии оказались способны одолеть его. Ты действовал очень хорошо, Стюарт, – ты сделал все, что от тебя требовалось.
– Да, ты использовал меня, – сказал я.
– И я использую тебя снова, – сказал он резко. – Или ты предпочитаешь оказаться в руках Кенникена? – Он внезапно рассмеялся. – Ты знаешь, я думаю Кенникену абсолютно наплевать, работаешь ты в Департаменте или нет. Ты нужен ему сам по себе.
Я с недоумением посмотрел на него.
– И что ты хочешь этим сказать?
– Ты разве не знаешь, что Кенникен теперь импотент? – спросил Слейд удивленно. – Насколько я помню, ты собирался убить его тем последним выстрелом, но освещение было плохим, и, как тебе показалось, ты просто ранил его, Ты и на самом деле его ранил, но не просто – ты кастрировал беднягу. – Его руки, сложенные на животе, мелко затряслись, когда он сдавленно захихикал. – Выражаясь невежливо – или, если хочешь, грубо, – ты отстрелил ему яйца, мой мальчик. Можешь себе представить, что он с тобой сделает, Кенникен, если – и когда – он до тебя доберется.
Я похолодел и почувствовал зияющую пустоту в нижней части живота.
– Существует только один путь, который может помочь сбежать от всего мира, и тот лежит через могилу, – произнес Слейд с фальшивой назидательностью. – Ты попробовал свой способ, и он не сработал.
Он был прав, я не мог ожидать ничего другого.
– Так, значит, дело в следующем, – сказал я. – Ты хочешь, чтобы я выполнил работу. Если я этого не сделаю, ты настучишь оппозиции, и оппозиция уберет меня, – и теоретически твои руки останутся чистыми.
– Весьма четко изложено, – заметил Слейд. – Ты всегда писал хорошие, ясные рапорты. – Он произнес это тоном школьного учителя, похвалившего ученика за удачный ответ.
– В чем заключается работа?
– Наконец-то ты решил проявить здравомыслие, – сказал он одобрительно. Он извлек на свет лист бумага и сверился с ним. – Нам известно, что ты имеешь обыкновение проводить свой ежегодный отпуск в Исландии. – Он поднял на меня глаза. – Я полагаю, это сказывается твое северное происхождение. Ты не можешь чувствовать себя спокойно в Швеции, а вернуться в Финляндию было бы еще более рискованно. Слишком близко к русской границе для того, чтобы ощущать себя комфортно. – Он распростер руки. – Но кто тебя найдет в Исландии?
– Так, значит, работа связана с Исландией?
– Совершенно верно. – Он постучал ногтем по листу бумаги. – Ты проводишь там весь свой долгий отпуск – по три-четыре месяца в году. Вот что значит иметь свой собственный доход – Департамент сделал для тебя очень много.
– Департамент не дал мне ничего, что уже не было бы моим, – сказал я резко.
Он проигнорировал мою реплику.