Актер

Мягкий в повседневной жизни, но жесткий на работе, режиссер Оливер Тилл, находился в Нью-Йорке на съемочной площадки. Там он уже заканчивал снимать картину про брокеров из Уолл Стрит. Там снимались такие знаменитости как Мик Шепард, Марго Роуз, Франклин Буч, и многие другие. Мика Шепарда хорошо знал Рик Коллинз. Они вместе снимались в фильме "Я уеду в Нью-Йорк". Там Шепард играл не очень хорошего персонажа, который всегда вставлял палки в колеса герою Коллинза. Они ненавидели друг друга на экране, но на съемочной площадке успели сдружиться. Их совместные дружелюбные фотографии со съемок опубликованы в Нью-Йоркском кино-портале Амидия. Где публикуются обычно разные статьи про кино: создание картин, интервью с режиссерами и актерами, и прочее.

Зная, что Мик Шепард и другие находятся в Нью-Йорке, еще на съемочной площадке, на которой будут находиться еще две недели, Рик решил поехать туда и посетить съемки как личность известная, а также поддержать своего друга Мика и пожелать ему успехов. Но сделал он это красиво, как делают очень редко. Рик подогнал свой личный фургон с ланчем, всякими вкусными блюдами. И подъехал он, когда было время перерыва. Из фургона вышел Рик, в темный очках, гладко выбритый, в назад начесанной прической. Он уже улыбался, ведь все застыли и внимательно пытались разглядеть внезапного визитера. Девушки, которые работали там гримерами и несколько начинающих актрис, играющие в эпизодических ролях сразу поняли, что за красавец вышел из фургона. А другие, которые находились с другой стороны, так и не могли разглядеть кто это, ведь яркие лучи солнца  палили прямо в глаза, отчего глаза щурились. Но и им вскоре стало понятно, что это Рик Коллинз, и они легонько заулыбались от неожиданности. Девушки, увидев звезду, пусть пока и не слишком мирового масштаба, завизжали от восторга. Приятно был удивлен сам Мик Шепард, когда вышел из своего фургона, Марго выглядывала из окна своего фургона и пыталась понять, кого толпа так пламенно встречает.

Пока Рик со всеми здоровался, и угощал едой, что он привез, Оливер Тилл и пару его помощников, также несколько операторов с любопытством наблюдали за происходящим.

Глава 8

Оливер Тилл показался приятным человеком. Рик думал, что он объективный, и у него нет никакого предвзятого отношения к кому либо, и Коллинз не ошибся. Режиссер рассказал о своем видении на его актерскую игру в фильме "Я уеду жить в Нью-Йорк". Он особо подметил то, что как ему показалось, Рик даже не играл этого персонажа. Он и так был им. Возможно,  персонаж был похож в основном на Рика, и ему не пришлось особо вживаться в роль. Рик удивился, потому что режиссер был прав. По словам Оливера Тилла, картина произвела на него впечатление, и ему понравилась игра Рика Коллинза.

Душевный разговор произошел в помещении, где обычно, недолго отдыхает режиссер от работы, на этой съемочной площадке. Тусклый свет, два дивана, и небольшой стол, за которым сидели режиссер и Рик. Мик, иногда встревал в разговор всяческими комплиментами по поводу актерской игры Рика, и тут не было подхалимажа. Все понимали, что у Рика есть своя изюминка.  Обычно в актерском деле, эту самую изюминку в актере находят, когда он играет определенный типаж. То есть, актер раскроет свой талант в игре над плохим персонажем, или же хорошим. Если ты сыграл роль обычного придурка, то этого недостаточно. То, что он придурок, это всем ясно. Надо еще по-особенному сыграть его, чтобы засел он в головах людей. Или же  возьмем ничем не примечательного дворника, кто сможет сыграть дворника по-особенному? Рик Коллинз. У каждого актера своя изюминка. У Рика своя. Его изюминка состоит в том, что пока другие актеры находят себя в направлениях, в котором могут играть, Рик старается об этом не думать. Он считает, что это чушь.

"Если ты ищешь свой типаж ролей, тогда ты недоактер." – так думал по этому поводу Коллинз. Он считал, чтобы быть хорошим актером – нужно уметь играть всех. Абсолютно всех. И он умел играть абсолютно всех. К нему могли прийти с разными предложениями, и не один он не боялся. Рику могли предложить сыграть роль священника, или же атеиста; военного, или же того, кто косит от армии; гомофоба или же гея; здорового или же инвалида.

К нему абсолютно не боялись приходить с предложением по поводу сыграть кого-либо, вопрос лишь заключался в гонораре. Только в этом был вопрос.

Хоть Рик очень любил свою работу, который мог бы бесплатно  делать ее, лишь бы получить призвания, ему все же нужно было говорить о деньгах… И довольно таки нагло повышать планку. Ведь он должен придерживать имиджа звезды, к которому не ходят, и не просят сыграть, кого попало. Тем самым придавать серьезность свою, и ему верили, и что самое главное, Рик не подводил. Он полностью оправдывал гонорары. Но ему нужно было покорять еще вершины… Труднодоступные, почти непроходимые вершины. Под этим он имел в виду – Венецианские кинофестивали, красная дорожка, золотая пальмовая ветвь, и что самое главное Оскар! Оскар – лучшая мужская роль. Рик твердо был уверен в том, что сможет достичь таких вершин. Ведь он любил свою работу, обожал. Он думал, что никто не любит свою работу так, как он. Коллинз считал, что тот, кто поистине любит то, что он/она делает – достигнет неимоверных высот.

После премьеры своего снятого фильма, после похвал критиков, и высшей оценки зрительских симпатий, Оливер Тилл приступил к очередной своей работе.

Тот самый сценарий, который понравился Рику. Оливеру тоже сюжет показался заманчивым. От Рика режиссер потребовал сделать лишь тоже самое, что он сделал в картине "Я уеду в Нью-Йорк" – полная самоотдача. Обмануть зрителей, показать им, что ты не играешь в эту роль, а живешь ею.

На съемках иногда присутствовал Саймон, он поражен был работой своего друга. Режиссер Тилл был в легком недоумении того, как справляется с ролью Рик, да и не только режиссер, а вся съемочная площадка. Коллинз почти во всех сценах, справлялся  с первого раза. Не было  этих громких щелчков, с женским голосом, словно говорит робот "Дубль 3", "Дубль 7", "Дубль 11" и т.д.

Пять месяцев пролетели так быстро, съемки закончились. Все поблагодарили друг друга, особенно теплые слова Рику сказал сам режиссер. Оливер был потрясающей игрой Рика, и пожелал ему успехов. Теперь дело за монтажом.

Оставалась неделя до премьеры фильма. Рику поступает звонок от режиссера. Тот просит его приехать к нему, где он обычно бывает. Когда Рик вошел к кабинет, помимо Оливера, там находились почти все, кто работал над картиной: сценаристы, операторы, помощники режиссера и другие. У каждого разное выражение лица. У одних можно заметить отчаяние, у вторых злобу, у третьих печаль. Но ни у кого Рик не смог распознать чувство радости, или довольства чем-то выраженной еле проявляющей улыбкой. Поэтому, в этот момент у Коллинза забилось сердце быстрее чем обычно.

-Что случилось? – спросил с порога, с дрожью в голосе Рик.

-Присядь. – сказал режиссер, на чьем лице можно было заметить подавленность, даже присматриваться не нужно.

В спешке, Рик присел за стол, напротив Оливера.

-Тут такое дело. Нам отказали.

-В смысле отказали? В чем?

-Картину не будут прокручивать, она не выйдет на большие экраны.

–Как так-то? – Рик недоумевает. -Оливер, ребята, скажите, что это значит?

На столе зазвенел сотовый Оливера, он взглянул на дисплей и сказал:

-Это Джо Мёрдок, тот который вложил деньги в наш фильм. Я ему звонил и рассказал все, он сказал что разберется. – затем он ответил.

-Ребята, что происходит? – тихо, но с горечью в глазах проговорил Рик, обращаясь к ребятам, что стояли (а кто-то сидел) позади режиссера.

В ответ , кто-то пожал плечами, кто-то просто молча сидел и размышлял о чем-то, а кто-то внимательно старался в слушался в разговор режиссера.

"Да, вот как? Ты прости меня Джо, я не никак не мог представить что такое, может быть. Разве для того, чтобы снять картину, нужно ли просить у кого-то разрешения?"– затем Оливер положил телефон на стол.

-Ребята, спасибо вам за работу. Простите меня, я не знаю что сделать. – обратился режиссер позади стоящим людям, которые помогали ему сделать по его мнению достойную картину. –И тебе спасибо Рик. Ты замечательный актер. Просто великолепный. – затем Оливер встал из-за стола и направился к выходу, после себя он громко захлопнул дверь от злости.  Он не мог ругаться на своих людей, он не из тех, кто вымещает злобу, на ни в чем не повинных людях, тем более, на тех, кто шел с ним бок о бок, на тех, кто помогал ему. Но Оливер все же человек, и он может хотя бы позволить выпустить пар на дверь, которую отмахнул с такой силой, что звук соприкосновения двери с ее рамой оказался куда громче, от чего даже впавшие в раздумья некоторые лица пришли в себя, вздрогнув.

Рик понятие не имел что теперь делать. Черная кошка вроде не пробегала, актер вроде он, не дерьмовый, режиссер хороший в своем деле. Кто, черт возьми, ставит палки в колеса?  – думал Рик. Рядом с ним подсаживается один из помощников режиссера.

-Послушай Рик. Скажу тебе, это уже не в первый раз так обходятся с наших режиссерам.

-Что значит не в первый раз?  – спросил Рик.

-В прошлый раз, кто-то сверху запретил его картину, но это было еще до моего прихода. – добавил кто-то из толпы. Это был Джеймс, который помогал и немного ближе, чем остальные общался с  Риком на съемочной площадке.

-Почему вы не предупредили меня о том, что возможно, на работу режиссера могут возложить очередной запрет?

-Понимаешь, этого не было так часто. Было всего два раз. Только сейчас я заметил странность, возможно, не только я. – продолжил Джеймс. – На картины, на которых возлагался большой успех, ставили крест, а  таких было только два. Остальные выходили в большие экраны, но достаточного успеха не приносили. Это как-то очень странно, если подумать.

-Точно, это и в правду так. – проговорил Гибсон, который присел рядом с Риком.

-Ладно ребята. Я, правда, вам благодарен. – Рик не стал особо вникать в странные события, о котором говорили только что. Он был настолько подавлен, что решил попросту уйти. -Спасибо вам за то, что были со мной рядом, и делали мою работу краше. – это он говорил искренни. -Вы просто замечательные. Простите что я вас покидаю, но мне просто хочется уйти от этого дерьма подальше.

-Конечно Рик, мы тебя понимаем. Тебе спасибо. Ты супер. – начали говорить ему в ответ из толпы.

Пока лифт вез его на первый этаж, он думал о тех, кто мешает ему спокойно работать. Беда в том, что он понятие не имел на счет того, кто это может быть. На душе было пусто, казалось, его лишили самого дорого, но это в какой-то степени так и было. То чувство, когда ты полностью отдал себя работе, а она оказалась напрасной. В какой -то момент он начал искать какие-либо промахи в своей игре. Возможно, они есть, но какие? "Над чем нужно поработать? Что я сделал не так своей игрой? Может я действительно плохой актер, а многие утверждают меня в обратном, дабы не обидеть?" – думал Рик, глядя прямо в щель лифтовых раздвижных дверей, прежде чем они разойдутся.

На глазах постепенно начали появляться слезы. Эта были не просто слезы. Помимо натрия и калия, что в них содержались, казалось, там находилось малое количество грусти, немного отчаяние, определенный процент безысходности и огромное количество ненависти. Это не нитроглицерин, не динамит. И если такой состав  применить, ущерба будет намного больше.

Глава 9

Прошло несколько месяцев. Саймон переживал за своего друга. Рик полностью утратил интерес к актерству. Он изучал бизнес для новичков, по интернету. Пытался рисовать. Рисование ему давалось неплохо, ведь помимо актерства, Рик неплохо писал натюрморты. Он купил краски и начал творить, он так думал. Но вскоре Рик понял, что художник из него, как Элтон Джон – лидер одной из уличных банд Нью-Йорка. Быть может, он рисовал неплохо, но не достаточно, чтобы тягаться на профессиональном уровне. Пусть даже он будет годами учиться, душа все равно тянулось к актерству.

Две недели Рик пил… Когда Саймон приходил домой, Рик либо храпел на диване (что ему не свойственно), либо пил виски. Волосы на голове выглядели так, словно он, только что, вышел из химической лаборатории, где произошел неудачный эксперимент.

-Ладно дружище. Ты не хочешь идти дальше, ты отчаялся, ты – чертов слабак! – временами повышал голос Саймон, обращаясь к вальяжно разлегшемуся Рику, который корчил гримасу на лице от недовольства, и наливал в стакан виски. – Но ты хотя бы можешь не бухать? Почитай книгу, посмотри кино, ну ведь также нельзя…

-Еще не предложили роль? – уходит от темы Рик, жадно сглотнув виски.

-Не увиливай! Я к тебе обращаюсь. С каких это пор, ты начал интересоваться моими делами?

-Ну хоть кто-то же должен стать из нас великим актером. Ты так не считаешь? – облокачивается на спинку дивана Рик.

-Но…

-Знаешь, – перебивает Коллинз. – я буду искренни рад, если ты станешь прекрасным актером, самым известным. Ты, такой как я, ты также можешь играть любые роли. Я это знаю Саймон. Просто мне повезло, я был там, где тебя не было, и меня заметили. Где твои амбиции черт тебя дери? – недовольно, с гримасой на лице обращает Рик Саймону. -Заяви о себе! Зачем тебе этот театр? Ты в курсе, что в этот гадюшник никто не ходит? Ну, из тех, кто должен замечать талантов. Агенты долбаные! Что ты там забыл придурок! – разошелся не на шутку Рик, теперь его было не остановить. Он поднялся с дивана и подошел к Саймону так близко, что начал тыкать его пальцем в грудь. Саймон понимал, что у его друга накипело, и дал ему возможность выговориться, при этом невольно начал отступать назад с пакетами еды в руках. -Ты думал, я был так сильно занят собой, что не замечал те тупости, что ты совершаешь? Как этого ублюдка зовут, что тянет тебя за собой? Я шел к тебе в театр, где ты выступал с этим парнем. Никчемная, бездарная игра этого человека… Я не понимаю, как режиссер, который делал постановку, надумал взять в игру этого дилетанта. – Рик продолжал тыкать своего друга, а затем отодвинулся назад и раздвинул руки широко в стороны. -Два актера, один бесподобен, играет безупречно, а второй портит ему игру своей не профессиональностью. Я бы убил бы этого режиссера сейчас.

-Перестань, Рик! – вскрикнул Саймон, чтобы тот хоть как-то отреагировал, но Рик продолжал.

-Уйди оттуда. Дружище, этот человек… Я даже не знаю, как зовут этого болвана! Он тянет тебя за собой. Он находится на дне в своей игре, и тянет тебя за собой, чтобы ему там было не так одиноко. Есть куча агентов. Я уже половина имен не вспомню, попробуй ты. Я не скажу, что у меня была игра плохая, но возможно, я какой-то суке перешел дорогу, и поэтому я в жопе, как твой напарник по сцене – недоактер, – начал метаться по углам комнаты Рик, как заведенный. – бездарность, провал, трагедия, кошмар, катастрофа и настоящая лажа актерской игры. Если продолжишь ходить в этот театр, то дальше и не пойдешь. Послушай меня. Я тебе плохого не пожелаю, и что твоя игра прекрасна, я говорю тебе не как актер, а как знающий толк в этом.

Затем Рик подошел к дивану, и начал искать свой телефон.