Путешествие к Арктуру

– И ты не пошел за ним из любопытства?

– Нет, потому что едва он повернулся спиной, весь мой интерес к этому человеку почему-то пропал.

– Возможно потому, что он был для тебя бесполезен.

Корпан взглянул на Маскалла.

– Дорога для нас намечена.

– Похоже на то, – безразлично сказал Маскалл. Некоторое время разговор не клеился. Тишина казалась Маскаллу гнетущей, он начал ощущать беспокойство.

– Как ты называешь цвет своей кожи, Хонт, какой я ее видел при дневном свете? Он показался мне странным.

– Долмовый, – сказал Хонт.

– Смесь ульфирового и синего, – объяснил Корпан.

– Теперь буду знать. Эти цвета озадачивают чужеземца.

– А какие цвета есть в вашем мире? – спросил Корпан.

– Первичных всего три, а здесь у вас, похоже, их пять, хотя не могу представить, почему так получается.

– Здесь два набора первичных цветов, – сказал Корпан, – но поскольку один из цветов – синий – одинаков в обоих наборах, всего имеется пять первичных цветов.

– Почему два набора?

– Создаются двумя солнцами. Бранчспелл создает синий, желтый и красный. Альпейн – ульфировый, синий и джейловый.

– Удивительно, что это объяснение раньше не пришло мне в голову.

– То есть это еще одна иллюстрация необходимой тройственности природы. Синий это существование. Это темнота, видимая сквозь свет; контраст существования и пустоты. Желтый это отношение. В желтом свете мы самым ясным образом видим отношение предметов. Красный это чувство. Когда мы видим красный, нас отбрасывает обратно в наши личные чувства… Что касается цветов Альпейна, синий находится посредине и является поэтому не существованием, а отношением. Существование это ульфировый; следовательно, это должно быть иное существование.

Хонт зевнул.

– В твоей подземной дыре есть замечательные философы.

Маскалл встал и огляделся вокруг.

– Куда ведет другая дверь?

– Посмотри сам, – сказал Хонт.

Маскалл поймал его на слове, пересек пещеру широким шагом, отдернул в сторону завесу и исчез в ночи. Хонт резко встал и поспешил за ним.

Корпан тоже поднялся. Он подошел к нетронутым мехам со спиртом, развязал горлышки и дал содержимому вылиться на пол. Затем он взял охотничьи дротики и руками отломил наконечники. Едва он успел занять свое прежнее место, появились Хонт и Маскалл. Быстрые, подвижные глаза хозяина сразу заметили, что произошло. Он улыбнулся и побледнел.

– Ты не терял даром времени, друг.

Корпан не сводил с Хонта смелый, тяжелый взгляд.

– Я подумал, что неплохо бы выдернуть твои зубы.

Маскалл разразился хохотом.

– Жаба вылезла на свет с какой-то целью, Хонт. Кто бы мог этого ожидать?

Хонт, две-три минуты пристально глядевший на Корпана, вдруг издал странный крик, будто злой дух, и бросился на него. Они начали бороться, как дикие кошки. Они то оказывались на полу, то вновь на ногах, и Маскалл не мог разобрать, кто берет верх. Он не пытался расцепить их. Ему в голову пришла одна мысль и, схватив два мужских камня, он со смехом выбежал с ними через верхний вход на открытый ночной воздух.

Проход выходил к пропасти на другой стороне горы. Узкий карниз, посыпанный зеленым снегом, вился вправо вдоль скалы. Это был единственно возможный путь. Маскалл бросил камни с края обрыва. Хотя в руке они были твердыми и тяжелыми, падали они скорее как перья, чем как камни, и оставляли за собой длинный туманный след. Маскалл еще наблюдал, как они исчезают, когда из пещеры выскочил Хонт, преследуемый Корпаном. Он возбужденно схватил Маскалла за руку.

– Что ты сделал, Крэг тебя побери?

– Они улетели за борт, – ответил Маскалл, вновь разражаясь смехом. – Проклятый безумец!

Светящийся цвет Хонта пульсировал, как будто дышал. Затем он неожиданно успокоился, неимоверным усилием воли.

– Ты знаешь, что это меня убьет?

– Разве ты не старался изо всех сил весь этот последний час, чтобы я созрел для Салленбод? А теперь веселее, присоединяйся к компании, ищущей развлечений!

– Ты говоришь это в шутку, но это печальная правда.

Насмешливая злобность Хонта полностью улетучилась.

Он походил на больного человека – но почему-то лицо его стало благороднее.

– Я бы очень пожалел тебя, Хонт, если бы это не влекло тем самым жалости к себе. У нас троих теперь одна цель – но до тебя, похоже, она еще не дошла.

– Но зачем нам вообще это нужно? – тихо спросил Корпан. – Не могли бы вы держать себя в руках, пока мы не выберемся из опасного места?

Хонт глянул на него дикими глазами.

– Нет. Призраки уже набросились на меня.

Он мрачно уселся, но через минуту вновь вскочил.

– И я не могу ждать… Игра начата…

Вскоре, по молчаливому согласию, они зашагали по карнизу, Хонт впереди. Узкий скользкий карниз шел вверх, требовалась чрезвычайная осторожность. Путь освещался светящимся снегом и скалами.

Когда они покрыли около полумили, Маскалл, шедший вторым, зашатался, схватился за скалу и, наконец, сел.

– Спиртное действует. Возвращаются мои прежние ощущения, но гораздо хуже.

Хонт обернулся.

– Тогда ты обречен.