Бифштекс… Диана Росс. Дневник футболиста

Пока же лучше не пытаться попросить «подать наш мяч». Среди местных жителей есть болельщики «Форестов». «Пять на пять» – это скорее «восемь скопом», поскольку ученики и Джек стоят в воротах. Милый старина Джек. Ему уже под шестьдесят, а он все равно выручает нас, когда на тренировках не хватает людей, и встает в ворота. И не уворачивается и не прячется от самых смертельных ударов Стаббса или Берни. У этих двоих самый жесткий удар в клубе, чреватый летальным исходом. Хотя если мяч накинуть Стаббсу на голову, он полетит еще дальше и быстрее. Когда Стаббсу что-нибудь бьет в голову, он теряет контроль.

«Берни, ты охренел?» – вопит Джек, отбивая очередной бронебойный снаряд, пробитый через все поле. Слезы, вспышки гнева, голы между ног – всего этого имеем с избытком. Главное правило – избегать Мейсона. Когда на него находит (это когда он тебя узнает, но замечает не больше, чем амебу, путающуюся под ногами), он начинает вовсю применять свои на голову превосходящие тебя таланты, чтобы обесценить все твои, как тебе казалось, неплохие способности. И тогда уже нет такой норы, в которую можно от него спрятаться. Тогда тебе остается одна дорога – переход в Лигу жертв ноттингемских мясников, восьмой дивизион.

Результат 18:13 в пользу команды Мейсона, 23 гола между ног, хотя десять из них приходятся на учеников и Джека, а это не считается. В раздевалке все обсуждают только одну тему.

«Кому даем «Желтый нагдудник?» – торопится спросить Педро Ричардс, защитник из молодых, один из первых кандидатов на переход в основной состав, опасаясь, как бы это был не он. Он родился в Лондоне, до двенадцати лет воспитывался в далекой деревне на севере Испании, потом вместе с матерью переехал в Медоус. Литературный английский ему дается с большим трудом. Среди его самых заметных пробелов в понимании английской речи на слух выделяются нежелание признать разницу между «женщин» и «женьшень» и дурацкая привычка называть популярного шотландского комика Стэнли Бакстера, известного своей страстью к переодеванию в женскую одежду, Стэнли Какстером.

«Ну что с „Желтым нагдудником“, а Джек? Кому, а, бдатан?» «Желтый нагрудник» мы вручаем за самую плохую игру в «пять на пять», и хотя всем понятно, что это дружеская шутка, никто не хочет целую неделю быть обладателем этого недоброго талисмана. Мейсон не обсуждается. Слишком хорошо играет, слишком его жалко и слишком он страшен в гневе. Остается один единственный претендент. Довольный жизнью Эрик Проберт. В прошлом году он установил рекорд по сумме приобретения игрока, оформив перевод к нам из «Бэрнли» за 35,000 фунтов.

Он принимает награду с великодушной благосклонностью, свойственной всем йоркширцам в минуты невзгод: он запускает в Педро чудную чашку из королевского альбертовского фарфора с чаем и заваркой, которая пролетает у того в сантиметре от головы, и выбегает в душевую, изображая вспышку гнева. Педро, словно ничего не замечая, преспокойно выводит на желтом нагруднике черным смываемым маркером «ПРОБЕРТ». «Он пдосто девнует,» – смеется Педро, и мы дружно пытаемся оценить его юмод.

Среда, 13 марта (вторая половина)

Войска построены для поднятия боевого духа. Наблюдение со скамеек почти пустой Главной трибуны за тем, как в промозглом вечернем воздухе середины марта «пашут» на поле игроки второго состава, благотворно влияет на моральное состояние игроков состава первого. Брэд и Бриндли прониклись важностью мероприятия. Они обосновались в баре «Столетний зал», решив, что пинта-другая пенного напитка, отмеченного в рейтинге «Домашние эли – Пять звезд», повлияет на их моральное состояние гораздо благотворнее, чем 45 минут матча Северомидландской лиги. Им, конечно, виднее!

Призраки прошлого в лице игроков «Уэнсдея» Поттса, Джойси и Полтергейста, которые словно невидимки ускользали от нашей четверки защитников, давным-давно изгнаны. Будем жить настоящим, тем более, что «вечер только начинается». Игрокам недавнего матча позволительно показываться на публике употребляющими. Народ относится к этому с пониманием.

Мудрые советы Джека Уилера заглушает пение Сюзи Кватро, раздающееся из музыкального автомата в пабе «Ньюкастлский Герб». «Слушай, Дэвид, когда пойдешь в середине недели куда-нибудь посидеть, – помню как сейчас отрезвляющие и мудрые слова Джека, пытающегося перекричать „Улицу Чертов проезд“, и мои мысли в это время о том, как это возможно, затянуть так много тела в так мало кожи, – всегда бери в руку бокал не в пинту, а в пол-пинты, понял? А то все вокруг подумают, что ты в среду вечером пьешь пиво пинтами, и плевать, что у тебя там – хоть апельсиновый сок, хоть лимонад.»

Из уважения к Джеку держу в руке бокал в пол-пинты. В одной. А в другой еще пол-пинты. Одно слово – гений!

«Клуб 99» с видом на реку на Трентском мосту. Игроки «Фореста» и «Графства» собрались, чтобы обсудить тактику. Единодушно утвержден вариант взятия в тиски кучки девчонок под предводительством несравненной Грейс (что само по себе удивительно для ее многочисленных друзей и поклонников). Это, конечно, просто игра. Каждый раз одни и те же девчонки, одни и те же парни, одно и то же время и место.

Разочарован, расстроен, пьян.

02:00: позабыт и позаброшен, сижу в одиночестве в крохотном муниципальном доме в Клифтоне. Джин с тоником на всю ораву, мой старый приятель Ник Дрейк управляет проигрывателем пластинок, этот человек заставляет Леонарда Коэна звучать как «Карпентерс».

«Время научило меня, большего не проси…» Ничего, все в порядке. «Осталось лишь пять листков» безопасна для прослушивания, если ты расположился на первом этаже и удобно уселся вдали от колющих и режущих предметов.

Четверг, 14 марта

Сегодня босс уехал в Лондон, как нам кажется – подписывать контракт с новым игроком, пока не закончился срок переходов. Тренировку ведет Ронни Фентон. У этого неприятного Джорди нет совершенно никаких положительных качеств. Разговаривает он сквозь стиснутые зубы, каждый раз, когда ему приходится изображать улыбку, кажется, что он испытывает боль, а когда он взрывается смехом, его смех звучит фальшиво. Хотя, если подумать, у него есть одно положительное качество. Или, скажем так, просто качество. Член у него почти такой же длинный и толстый, как у Бомбардировщика. Хотя, поскольку тот и другой редко моются в душе вместе, сказать точно, у кого больше, нельзя, остается гадать. Кто-то предложил померять линейкой или поставить их рядом. Думаю, это вряд ли получится. В любом случае, звание самого большого хера носит в нашем клубе только один человек.

В качестве заместителя он раздражает многих, а уж когда получает возможность покомандовать, становится просто невыносим, однако, держит марку и косит под своего, пытаясь острить и шутить. Меткая колкость в адрес главного тренера, отпущенная в нужный момент и даже где-то с умом, поднимает его популярность среди учеников и молодых, почти со всеми из которых он играл во втором составе и которых в свое время сманил в молодежную команду. Хотя ему стоит быть осторожней с «засланным шпионом», малюткой Мейсоном, которого Джимми в одном из своих редких телевизионных интервью назвал «реально жемчужиной в нашей короне». Мейсон имеет возможность «дуть главному в уши» и является единственным человеком, которого тот внимательно выслушивает. И Ронни это знает. Он, подлец, еще тот манипулятор, хотя, чтобы уцелеть в футбольном мире, просто необходимо быть чертовски изобретательным. Тренировка, однако, удалась. В основном потому, что четверг – «потогонный день», последний шанс «очистить тело» перед уикендом.

Выкладывайся на игре, паши на тренировках – вот правило, благодаря которому выживают такие как Бриндли, Стаббо и Брэдди. Комендантский час на выпивку начинается в среду – обычно в этот день в первой половине все отдыхают, набираясь сил для вечернего выхода. Сначала общий сбор, а потом – захватывающее действо, состоящее в перемещении из клуба в клуб в ранние утренние часы в поисках новых ощущений. Обязательное условие этого действа – постоянное потребление в его процессе нескольких галлонов пива и крепких алкогольных напитков. Не знаю, обостряет ли это захватывающие ощущения или наоборот, притупляет чувства – в результате все дороги все равно приводят в «Клуб 99» и заканчиваются очередным туром «веселой охоты». До этого, если повезет, тебя покатают на «Брэддмобиле» – желтом с черным «Форде» «Кортина 2000XL», укомплектованным парой болтающихся на веревке пушистых игральных костей. Потом до пяти часов вечера субботы – сухой закон. А в пять часов пять минут праздник снова начинается во всей округе – от «Бутферри Парка» до «Хоум Парка» (это два очень неплохих бара для футболистов). На «Медоу Лейн» первым из душевой после большой бани появляется Проби, неся за собой аромат санитарной карболки. За ним шагают «тяжеловесы». Все, точка. Теперь вся алкогольная норма за две недели будет с удовольствием употреблена только в отведенные и разрешенные дни.

Но лишь настанет вечер среды, и словно кто-то взмахнет волшебной палочкой. Тут же представляется фильм про Золушку в обратной перемотке: тыквы превращаются в сверкающую карету и породистых лошадей. Ну, или почти так. После чистилища на тренировочной игре в четверг утром в виде нескольких «рывков» на беговой дорожке (коротких пробежек туда-сюда в очерченной зоне) и хорошей «выгонке пота» начинает казаться, что ничего не было, и что ни капли алкоголя не прошло сквозь твои уста. Разве что запашок прокисшего пива изо рта у Проби выдает его, и это несмотря на пять пластинок «Ригли», которые он неустанно жует с того момента, как появляется на стадионе («Привет, Эрик!» М-да…), до того, как уходит («Пока, Эрик!» М-да…). А еще его форма после тренировки – вся мокрая хоть отжимай и распространяющая вокруг себя стойкий запах лучшей марки горького пива «Тетли». Персональный парфюм игрока стоимостью тридцать пять тысяч фунтов.

К полудню он становится заметно веселее, главным образом потому, что человечек, сидевшей в его черепной коробке и долбивший в нее, просясь, чтобы его выпустили, наверное, пошел пообедать и решил не возвращаться.

«Ну что, вчера все прошло тихо, а, Проби?» – подначивает Бриндли. Но его жертва не ведется. Он принимает душ за рекордно короткое – даже для него – время. Нарушит Проби комендантский час или нет – никогда не знаешь. Тихони – они самые опасные. Вне всякого сомнения.

Пятница, 15 марта

Белка возвращается с Реем О'Брайаном, ирландским «гражданином мира», купленным за 15,000 фунтов у «Манчестер Юнайтед». Защитник с неплохими данными, хорошим ударом с левой и ирландским акцентом, который не поддается пониманию. Его приход означает, что Бобу Уортингтону придется уходить. Боб пришел из «Миддлсборо» вместе с Мейсоном, один из первых игроков, законтрактованных нашим тренером, он служил клубу и Джимми верой и правдой. Шесть футов ростом, обладатель хлесткого удара и прекрасного чувства юмора. Он был столпом каждого состава, прошедшего путь из Четвертого дивизиона во Второй, но новые игроки дышат ему в спину. И Джимми то и дело подливает масло: «У него есть один прием – и все, ты понял? Вот смотри, он расставляет ноги и все – мяч ушел.» Это Джимми давал наставления как одолеть Маккензи перед матчем с «Форестом» в прошлую игру сразу после Пасхи. На тридцать первой секунде Маккензи получает длинную передачу – низом, на скорости. Фирменная передача «форестовцев», конечно же. Боб уже приготовился отправить Маккензи в Ряд B Главной трибуны, который находится прямо над головой нашей тренерской зоны, где сидят Джимми и Джек. Вот он берет двадцать ярдов заранее продуманного разбега и вдруг – Маккензи расставляет ноги и в следующее мгновение уже несется вместе с мячом дальше вдоль штрафной линии, накидывает Яну Бойеру и тот со своей боковой позиции пробивает головой выше ворот, прямо в зону стоячих мест доброго старого стадиона «Медоу Лейн». А Боба, тем временем, выносит за штрафную, прямо в тренерскую зону. «Боже мой…» Вот уже слышно, как Джимми начинает распекать Боба, что он же его предупреждал, предупреждал! Но концовка его разноса тонет в мощном гуле забитых до отказа трибун. В футболе не может быть сантиментов. «Так всегда было, Маквей, – повторяет Бриндли в бессчетный раз во время развоза яиц, – и так всегда будет.» Боб понимает, что пришло время двигаться дальше, и Бриндли понимает, что следующий на очереди скорее всего он. Так пусть уж лучше раньше, чем позже, тем более есть Педро, который его заменит на правом крае защиты.

Он рассказывает историю о том, как он погулял на Пасху несколько лет назад. «Лодыжка аж вот сюда ушла,» – он наглядно объяснял это один или два раза, а может с десяток раз в этом сезоне, отставив в сторону кружку с пивом и изображая руками размеры и форму футбольного мяча. «Я ее в субботу повредил, а у нас в понедельник игра с „Брентфордом“, в одиннадцать начало, прикинь? Ну куда мне играть? Босс, а босс (тут в его голосе появляются пародийные нотки)! Я не могу играть.»

«Да ну тебя, Билли. Джексон! Эй, Джексон! Они понятия не имеют, что такое распухшая лодыжка. Это когда тебе даже клеши не налезают, потому что она размером с пляжный мячик, ясно? Вот это распухшая.»

И конечно Джек, который сначала аккуратно, потом веселее, потом резко тычет в лодыжку Билли, чтобы выпустить застоявшуюся кровь и снять распухлость, соглашается с этим без тени фальши. «Так точно, босс.»

«Так вот, Джек мне ее всю перемотал липкой лентой и пластырем и – вперед, вся игра – сплошная агония!» Билли промочил горло и вошел в раж. «А больше всех отличился этот маленький свин Мейсон. Наорал на меня, что я кого-то там не обвел. А ведь знал, что со мной. А потом, когда его нужно было прикрыть от кого-то там, бежит ко мне: „Билли, разберись с ним, когда он окажется рядом.“ Говнюк недомерянный.»

Ну и конечно, Билли с удовольствием помогал. «Очень технично, Макка. Я всегда оказывался у мяча первым,» – настаивал он, даже когда факты субботних игр или тренировок говорили об обратном.

Но вернемся к Бобу. Отпахав свое, он возвращается назад к той ступеньке, с которой начиналось его восхождение. Конец эпохи, вне всяких сомнений. А самое ужасное, по крайней мере, для нескольких известных мне женщин, это то, что теперь закончатся нечастые визиты Фрэнка, который вальяжно появлялся на «Медоу Лейн» в элвисовских ботинках и ковбойской шляпе, чтобы поболеть за брата.

Суббота, 16 марта

Все дороги ведут в Хаддерсфильд и в гостиницу «Георг-отель», где проходит предматчевый обед. Такое впечатление, что они забили целое стадо лучших абердинских бычков, судя по обилию поджаренного на огне мяса, выставленного перед нами на стол. Джефф, водитель нашего автобуса, опаздывает. Мочки его ушей становятся розовыми во время разноса, который устраивает ему Джек. Конечно Джефф тут ни при чем, но достается ему. Джефф клевый парень. Во время войны он служил на подводной лодке и до сих пор, как тогда на войне, любит потопить пару-тройку канонерок, когда автобус встает на ночную стоянку во время выездных игр. Мне также известно, у кого перед носом, если бы была его воля, он мечтал бы закрыть люк, когда подлодка ныряет в глубины океана. Даже несмотря на получасовое опоздание, бифштексы оплачены и мы должны их быстро-быстро съесть. Над столиками нашей команды повисает облако молчания. Бриндли зорко следит, чтобы кормление в зоопарке прошло строго по расписанию.

«Эй, красавица, а красного соуса у тебя не найдется?» – обращается Джимми к официантке со своего дальнего столика в углу.

Она тут же несет ему соус, и все члены команды внимательно следят за каждым ее движением, ожидая ритуального финала этого регулярно повторяющегося театрального представления. Толчок, встряхивание – и щедрая порция кетчупа выливается рядом с бифштексом Джимми средней с кровью прожарки. И именно тогда – и только тогда! – Джимми разыгрывает сцену, свидетелями которой стали официантки в сотнях закусочных по всему графству: он тщательно слизывает остатки соуса с горлышка бутылки, после чего закрывает крышку. Молоденькая официантка в ужасе! Бриндли сотоварищи заходятся в конвульсиях. Неважно, сколько раз мы наблюдали эту сцену – каждый раз остается элемент неизвестности: что на этот раз, будет он ее облизывать или нет? Но он не подводит – облизывает всегда.

В Дипдейле, несмотря на наш зверский аппетит, мы плавно выруливаем на победу 2:0. Я восстановлен в пятерке защитников. «Не пытайся справиться с мячом, сынок, – обращается Джимми к Берни, одному из нашей центральной тройки. – если чувствуешь, что не можешь – отдай его Дэвиду.» Со стороны тренера это конкретная похвала. Интересно, что он задумал?

Вторник, 19 марта

СИЯТЕЛЬНЫЙ ДОН: Этот человек своим безграничным талантом превращал все 90 минут матча в яркое зрелище. Он же, наш Мейсон, мог одним недовольным взглядом в раздевалке моментально вернуть все яркие краски в черно-белое состояние. Король голевых передач и мастер мимики и жеста.

Сегодня тренировка на беговой дорожке перед завтрашним выходным. Шесть кругов, шесть «подков», потом шесть полукругов. 666, босс пытается нам что-то сказать. Дэвид Нидэм и Джон Никсон выполняют упражнение не напрягаясь, прирожденные бегуны, естественный материал для лепки чемпионов. Стаббо и Бриндли больше похожи на естественный материал для лепки брака.

Альберт, мастер чайных дел, приносит в нашу раздевалку свежий чайник с дымящимся чаем. Альберт утверждает, что однажды дрался на ринге с самим Бендиго, нашим ноттингемским мастером кулачного боя и чемпионом мира, по крайней мере, так утверждает Альберт. По-моему, все его знакомство с этим великим человеком ограничивается тем, что он назвал в его честь свой паб в Стейнтоне. Для смеха в чайник кидают пару носков. Это носки Бриндли, и он очень недоволен. В проделке обвинен Проберт, Бриндли кидается на него с кулаками, однако вскоре они обнимаются и мирятся после того, как Бриндли выливает чай на причинное место Пи Джея Проби.

Стороны признали обмен любезностями равноценным. В углу сидит Мейсон с глубокомысленным видом и периодически качает головой. Всю неделю он приходит на тренировки, не сказав никому «здравствуйте», сейчас вот собирается уходить, не говоря никому «до свидания». Дебил несчастный.

Пятница, 22 марта

Навестил в больнице Сюзан (сестру) и ее первую новорожденную малютку, Натали Джейн, 7 фунтов 7 унций. Мне пора выбираться из родительского дома. Слишком много бессмысленного времяпровождения поздними вечерами и ранними утренними часами в глупом трепе непонятно с кем и никакого роста вообще. Если честно, я завидую парням, которые приезжают домой из колледжей и университетов на каникулы. Быть студентом я на дух не переношу, но жизнь в студенческом городке – совсем другое дело. Может, завязать с футболом и поступить в университет в качестве «возрастного абитуриента»? 25 фунтов в неделю и сорок целковых за каждое очко убеждают меня в обратном.

Я всегда думал, что выжать из моего «Фиата» больше восьмидесяти миль невозможно, но удивительно, какую, как оказалось, можно развить скорость, пытаясь как можно скорее скрыться из Честерфильда промозглым утром пятницы после того, как стал свидетелем разгрома нашего второго состава в Кубке Северомидлендской лиги. И не менее удивительно, какую скорость могут развивать проклятые «Рейндж Роверы» с голубыми мигалками на трассе М1. «Простите, господин офицер. Совсем забыл, что у меня бензин на нуле, и про ограничение скорости в 50 миль в час тоже забыл,» – сказал я. «Имя?» «Дэйв Маквей.» «Ты, кажется, играешь за команду графства Ноттингем?» – спросил он. «Ну, да, типа того,» – ответил я, польщенный и смущенный его феноменальной зрительной памятью. «Тогда получи протокол!» Я не стал его спрашивать, не родственник ли он шотландскому роду Мейсонов.

Суббота, 23 марта (утренние размышления)

Схлопотал штраф за превышение скорости, а все ради того, чтобы успеть на дискотеку в актовом зале Фергемской школы, встретить старых приятелей и снять знойных старшеклассниц (девчонки, надо же, храм обучения стал смешанным и туда допустили противоположный пол. Это случилось в следующей четверти после моего выпуска, ну что тут еще скажешь?) Приятели на месте, старшеклассниц не наблюдается. Наверное мои модные клёши и кожаная куртка «бомбер» с воротником из искусственной овечьей шерсти впечатлили патрульный наряд на шоссе М1 больше, чем их. Нет, эта пуповина, которой я по-прежнему привязан к своей школе, ненормальное явление.

Воскресенье, 24 марта (продолжение утренних размышлений)

Отель «Летучий конь» – восхитительное заведение. Целых семь баров в этом старейшем и красивейшем здании Ноттингема, спрятавшемся в тени здания местного совета – этого образчика безвкусной архитектурной помпезности и украшательства (выпускник Маквей, хватит, экзамен давно окончен!) Кроме денег привлечь к себе внимание в старом добром «Коне» можно модным прикидом, вызывающим поведением или тем, что ты профессиональный футболист; в практическом смысле это означает, что надо пройтись по бутикам типа Пола Смита или «Бердкейдж», быть гомиком или играть за «Форест» или Графство. Как правило, посетители «Летучего» выполняют как минимум два условия из трех. Здесь средоточие пульсирующей жизни, безумно дорогое место, но тем не менее, именно здесь престижно быть увиденным и замеченным.

К сожалению, вчера вечером я оказался слишком замеченным одним пьяным друганом, который перелез через перила у входа в паб, ниже уровня радара, и врезал мне с правой прямо по зубам. Губа разбита, кровищи – море. Полицейские, патрулирующие Рыночную площадь, разняли завязавшуюся драку, которую устроили бывшие со мною друзья, немного опешив от того, что фактически выполняли роль кавалерии, дающей противоборствующим сторонам сигнал разойтись при первых признаках начала беспорядков.

«Ну куда я теперь с таким синяком?» – сказал я молодому констеблю, чтобы не выглядеть зачинщиком. «Ничего. Синяки украшают.» И я отправляюсь выпить несколько пинт светлого пива для снятия стресса в бар гостиницы «Постоялый двор на Трентском мосту», который открыт круглые сутки. Шейн О'Нил, младший брат Мартина, как всегда обсуждает ирландскую политику – с напором, постоянной сменой настроений и душевным жаром; сейчас это на пользу, помогает быстрее прийти в себя. Чуть не забыл, днем разгромили «Уэст Бромич Альбион» 1—0. Рейтинг в журнале «Пипл» был утром 7 из 10. Напоминание: нужно угостить Джона Росса (репортера) стаканом виски после игры. Без сомнений, скоро моя очередь получить «Звезду шерифа» (награда журнала «Пипл» выдающимся личностям).

Вторник, 26 марта