Мы потребуем крови

Я представила, как матушка лежит на подушках, а рядом на коленях лекарь Кендзи, и ручейки крови из крохотных проколов в ее руке. Она всегда была такой цветущей, что это лечение казалось мне попыткой вызвать жалость.

– Она и правда больна?

Генерал Рёдзи кивнул.

– У нее императорская болезнь.

Конечно, я слышала о ней, эту болезнь так часто упоминали в связи с нашей семьей, что можно было не спрашивать, о чем речь. Но никто, похоже, не знал, что это, хотя болезнь уже очень давно терзала семью Отако. Усталость. Слабость. Замедленное дыхание и сердцебиение. И никакие средства не помогали.

– И давно?

– Давно ли она больна? Несколько лет, и постепенно ей становилось хуже. От каждого приступа она слабела сильнее, чем от предыдущего, и они случались все чаще. Лекарь Кендзи считал, что при должном уходе ей остался год, может, два. А без лечения…

Слова повисли в воздухе, и невысказанная мысль полностью затопила мой мозг. Без лечения она уже могла умереть.

– Когда я перестал ее искать, – продолжил генерал, не желая задерживаться на страшной мысли, наверняка терзавшей его в той же степени, что и меня, – Мейлян захватили чилтейцы, и мои попытки найти вас оказались столь же безуспешными, как и поиски вашей матери. До сегодняшнего дня.

– Что ж, – сказала я, проглотив стоящий в горле ком, – как бы там ни было, приятно снова вас видеть, генерал.

– А с вашей стороны очень любезно называть меня так, хотя теперь я простой обыватель.

Ему придется заслужить мое доверие, но его помощь будет весьма кстати, а присутствие успокаивало. Я позволила себе улыбнуться.

– Это не любезность, а признание того факта, что вы по-прежнему занимаете ту же должность.

Он так резко поднял голову, что ударился локтем о край стола, и на его лице смешались боль и потрясение.

– Вы хотите, чтобы я…

Я и не осознавала, как злюсь на него, пока узел гнева у меня внутри не ослаб.

– Да, – сказала я. – Несмотря на случившееся в Кое, я хочу отдать вам командование императорской гвардией. Если только вы не желаете возобновить поиски моей матери.

Он с горечью усмехнулся.

– Боюсь, если я продолжу заниматься непосильным делом, меня просто поглотит горе.

Я не знала, что на это ответить. Он никогда не рассказывал об отношениях с моей матерью, но этот секрет знали все придворные, хотя никогда не говорили вслух.

– Не беспокойтесь, я не собираюсь расчувствоваться перед вами, – добавил он. – В наших с ней отношениях всегда отражались амбиции, но невозможно провести с человеком столько времени, чтобы не проснулось больше любви, чем хотелось бы. – Он перестал тереть локоть и встретился со мной взглядом. – Если вы примете меня обратно, я всеми силами буду служить вам, ваше величество. Ваша матушка поклялась, что ее дитя будет сидеть на троне, и мы ее не подведем, верно?

Я окинула взглядом сидящих за столом генералов. Заняв свои места, они притихли и косились на министра Мансина. В особенности настороженным выглядел генерал Мото.

Как только они замерли, я откашлялась и начала речь:

– Рада приветствовать вас на первом заседании совета. Полагаю, я со всеми знакома, так что можем перейти сразу к важным делам.

В образовавшейся паузе, прежде чем я продолжила, послышалось перешептывание – они тихо задавались вопросом, почему во главе стола сидит эта женщина и на каком основании открыла совет, если министр Мансин гораздо более компетентен и тоже находится здесь.

– Левантийцы укрепляют позиции в северной части нашей империи, – продолжила я, решительно настроившись заставить их воспринимать меня всерьез. – Есть вероятность, что чилтейцы перегруппируются и нападут на них, но скорее, потеряв большую часть своей армии, будут удерживать границы и не станут вмешиваться. Было бы нетрудно разделаться с варварами. – На этом слове я поморщилась, но здесь не было места нюансам, нельзя было признавать, что они вовсе не варвары, когда мне предстояло собрать против них армию. – Нетрудно изгнать их из наших земель, если бы они не взяли в союзники нескольких лордов с севера. Некоторые, возможно, присоединились к левантийцам из прагматичного желания уцелеть, но другие, похоже, отказались от верности империи ради власти и личной выгоды. Главный среди них – светлейший Бахайн.

Все молчали. Они слышали об этом, но на мгновение я словно оказалась в замке Кьёсио, когда Эдо писал мне об измене Бахайна. Мысль о том, что я осталась в полном одиночестве, без союзников, наполнила меня тогда таким страхом, от которого я до сих пор не могла избавиться.

– Мы не можем напасть на них в лоб, пока они обладают такой поддержкой, – добавила я. – Но у нас получится, если мы разделим Бахайна и его новоиспеченного императора.

– Атаковать Когахейру – это самоубийство, – сказал генерал Русин.

– Не Когахейру. Еще рано, – я покачала головой, – Сян.

Они застыли в полной тишине, а потом посмотрели на Мансина – слышал ли и он мое безумное предложение. Он не удивился и не высмеял меня, и тогда они начали возражать.

– Вы же наверняка понимаете, что Сян – один из самых укрепленных городов Кисии, ваше величество, – сказал генерал Мото.

– Вокруг замка три ряда стен!

– Его ни разу не покоряли!

– Да, хотя пираты много десятилетий грабили город, замок так никогда и не пал.

Я вытерпела их восклицания, как Кьёсио выдерживал ярость моря, и ждала, когда они утихнут. В итоге они замолчали, видимо, высказав все свои претензии, или потому что один за другим заметили, что, ничуть не смущаясь, я терпеливо жду, когда они закончат.

– Мы возьмем Кьёсио, – сказала я, когда они умолкли.

– Можем мы спросить, как вы собираетесь это сделать, ваше величество? – поинтересовался генерал Михри. – Может быть, у вас есть план?

– Есть.

Теперь все внимательно меня слушали.

2

Дишива

«Не возвращайся. Ты никак не сумеешь остановить доминуса Виллиуса», – сказал Ясс, но я не послушала. И теперь лишь надеялась, что успею услышать его упрек «Ну я же говорил», прежде чем умру.

Я стояла на коленях, медленно вдыхая и выдыхая. Колени ныли, в животе пылал пожар, и я изо всех сил старалась не закрывать глаза.

– Капитану Лашак с Клинками Намалака придется остаться, – говорил Гидеон у потрескивающего очага. Я так хотела подползти поближе к теплу, но не смела. – Они только что вернулись, а кто-то все равно должен находиться здесь. Каждый день прибывают новые беженцы из Мейляна, и в городе становится тесно.

– И это лишний раз доказывает, что народ верит в своего императора, ваше величество, – ответил Лео Виллиус. Всего несколько дней назад я видела его мертвый раззявленный рот. Дней? Больше похоже на целую жизнь, прожитую на коленях. – Но при всем уважении к капитану Лашак, вы уверены, что она со своими Клинками здесь нужна? Конечно, они могут поставить шатры, но никто из них толком не умеет строить и не знает кисианского. – Лео ненадолго прервал свою тщательно продуманную речь, и мне не в первый и даже не в сотый раз захотелось вырвать его лживый язык. – Уверяю, ваше величество, мои люди с радостью все сделают сами. Честно говоря, в такие времена слуги Божьи полезнее солдат.

Скажи «нет». Скажи «нет». Он или всех перебьет, или обратит против тебя.

– Твои слова не лишены мудрости, – сказал Гидеон. – И с капитаном Лашак у нас будет два гурта Клинков и половина моей личной гвардии.

Не отправляй никого из гвардии!

– Я был бы больше уверен в успехе с тремя гуртами Клинков, – ответил ему Лео, продолжая игнорировать мое существование. – Но если поблизости больше никого нет…