Последние дни Джона Леннона

– Ну, – начинает Пол, когда в начале августа они все наконец собираются вместе, – и что мы будем делать?

Неделю спустя, 11 августа 1960 года, Аллан Уильямс приходит к ним со словами:

– Парни, хорошие новости! The Silver Beatles будут играть в Гамбурге, в Германии.

И тут же выдвигает жесткое условие:

– Без барабанщика вы никуда не поедете.

Пол предлагает решение:

– Как насчет сына владельца клуба Casbah?

– Пита Беста? – уточняет Джон.

Пол кивает.

– У него есть барабанная установка.

Восемнадцатилетний Пит явно новичок, музыкант совсем неопытный, но, по словам Джона, «ритм держать может».

Глава 8

When I left my home and my family
I was no more than a boy…

Когда я бросил дом и близких,
Я был еще совсем мальчишкой…

    The Boxer[4 - Песня Пола Саймона, хит дуэта Simon and Garfunkel.]

В гамбургский район Санкт-Паули они прибывают около полуночи. Доплыли на пароме из Хариджа до Хук-ван-Холланда, оттуда микроавтобусом до Германии.

Им дали подписать контракт на немецком и английском языках и повели в мрачный, сырой спальный район – «свинарник… клоповник последний», расположенный за киноэкраном порнокинотеатра Bambi напротив клуба Indra, где они будут работать на Бруно Кошмидера, бывшего циркача лет под шестьдесят, хромавшего из-за боевого ранения.

– Вечером в будни играть будете по четыре с половиной часа, – инструктирует их Кошмидер через переводчика, – с тремя перерывами по тридцать минут. По выходным играете шесть часов.

Джон бледнеет. «Наше самое долгое выступление длилось 20 минут. А теперь от нас требуют играть не меньше шести часов, причем все следующие 48 вечеров?»

The Beatles поднимаются на маленькую сцену. Восемь часов, 17 августа 1960 года. Ровно двадцать лет назад[5 - 28 августа 1940 года.] немцы впервые совершили налет на Ливерпуль. Фашистские самолеты тогда разбомбили порт.

Пит Бест темп не держит, зато с педалью басового барабана управляется неплохо. «Мы весь вечер напролет держали этот мощный четыре-на-такт», – вспоминает Джордж. На шум стекается толпа. Немцам нравится!

И так каждый вечер.

В клубе Indra The Beatles ставят свой рекорд: 204 часа на сцене. Если бы играли у себя – это было бы 136 полуторачасовых концертов.

«От долгого пения начинало болеть горло, – не без удовольствия вспоминает Джон об их болезни, которую они прозвали “Гамбургская глотка”. – Чтобы двенадцать часов за раз выдержать, надо было вкалывать конкретно. Дома мы никогда бы так не натренировались».

Когда в середине октября они вернулись домой, Аллан Уильямс изумился: они стали играть действительно здорово. «Мы стали там самой охрененной группой, – расскажет потом Леннон об их раннем этапе. – За нами было уже не угнаться».

Когда у них упадническое настроение и надо срочно его поднять, Джон включает агента студии c сигарой в зубах и с гадким американским акцентом кривляется:

– Пар-рни, куда мы катимся?

Парни отвечают с таким же жутким американским акцентом:

– Пр-рямо в топы, Джан-ни!

– Куда-куда, пар-рни?

– В самые то?пы-по?пы, Джан-ни!

– Так дер-ржать!

Бруно Кошмидер предлагает им новый контракт, с октября до конца следующего года, на выступления в другом его клубе, который больше и популярнее. Это Kaiserkeller, где на выходных они будут чередоваться с другой группой.

– А что это за другая группа? – интересуется Джон.

– Рори Сторм и его The Hurricanes.

То есть их уравняли с лучшей ливерпульской группой.

Глава 9

Man, I was mean but I’m changing my scene…

Чувак, я был подлым, но я изменился…

    The Beatles. Getting Better

Полу нужна новая гитара. Та, которая у него сейчас, уже никуда не годится. Джон положил глаз на Rickenbacker 325 светлого дерева и 18-ваттный Fender Deluxe американской сборки.

Пол считает, что им нужен новый басист. Стюарт стал играть получше, но он несерьезно относится к музыке. «Наша группа еще прославится, – утверждает Пол, – но с таким басистом мы далеко не уедем, он тянет нас назад».