Последние дни Джона Леннона

Они снова и снова проходятся по аккордам.

Джон терзает гитару и наконец точно подбирает вступление.

Чтобы отметить это достижение, Пол зажигает запасную трубку отца, набив ее щепоткой табака, который нашел в банке из-под чая.

Джон затягивается и думает: «Почти во всех песнях Бадди Холли по три аккорда. Пора нам придумать свою».

Да, когда Пол в первый раз пытался рассказать Джону, как он пишет песни, тот пропустил это мимо ушей. Но теперь ему очень интересно.

Пол начинает сначала.

– Я беру гитару или сажусь за пианино и просто подбираю мелодии, аккорды, фразы, чтоб звучали, слова, какую-то мысль, с которой начать можно.

Джон тоже решает попробовать, но вскоре обнаруживает, что писать песни не так-то легко.

Первая их совместная работа Too Bad About Sorrows, так и не окончена. Как и следующая Just Fun. Третья попытка Because I Know You Love Me So, – в духе Бадди Холли. Как работать с гармонией, они уже освоили.

Пол открывает чистую страницу своего блокнота, где будет записывать новую песню. На верху страницы пишет: «Еще одна авторская песня Леннона – Маккартни».

– Есть у меня приятель, который умеет играть Raunchy, – заявляет Пол. Свежий американский хит Raunchy Билла Джастиса – это непростая инструментальная вещь. Если можешь ее сыграть, значит, ты действительно хороший гитарист.

– И кто?

– Джордж Харрисон.

Точно. Малыш Джордж Харрисон. Джон его знает, встречал, совсем еще мальчишка с огромной копной волос. Ему всего 14, он на 8 месяцев младше Пола, и учится в том же Ливерпульском колледже, только в предыдущем классе.

И все же Пол продолжает нахваливать своего дружка: дескать, малыш Джордж не только мощный гитарист, он еще и крутой. И одевается круто – иногда даже вызывающе, чтоб взрослых подразнить. Сорвиголова, как одобрительно называет его Пол.

Но Джон непреклонен:

– Нет, Джордж слишком маленький.

«Я когда его впервые увидел, просто не просек, что это за человек, – признается Джон позже. – Выглядел Джордж даже младше Пола, а Полу с его мордашкой лет десять на вид было».

6 февраля 1958 года The Quarrymen играют в Уилсон-Холле вместе с группой Eddie Clayton Skiffle Group. Клейтон там лидер-гитарист, а за барабанами Ринго Старр.

После концерта Джон бросает Джорджу вызов.

«Джон сказал, если я смогу сыграть так же, меня возьмут в группу», – вспоминает Джордж.

А Пол по-прежнему за Джорджа.

– Давай, Джордж, покажи ему!

Прослушивание Джордж проходит с блеском. «Я сыграл им их ранчу, и он сказал, что я в деле».

Джон подтверждает, что Джордж «знал больше аккордов, чем мы, намного больше».

Ему все еще стыдно показываться в компании с четырнадцатилетним. Но ему важнее не возраст, а количество: «Теперь нас стало трое».

Глава 5

When I cannot sing my heart
I can only speak my mind.

Когда я не могу спеть, что у меня на сердце,
Я могу только сказать, что у меня на уме.

    The Beatles. Julia

На вечеринке по случаю Дня Cодружества Джон и его группа выступают с кузова припаркованного грузовика. Посреди концерта Джон замечает в толпе трех членов своей семьи.

Это его мама Джулия и его единоутробные сестры: тоже Джулия – мамина тезка – и Джеки. Вот уж действительно лучшие фанаты: подпевают, кричат, подбадривают. А Джулия ведет себя скорее как подруга, чем как мать.

Джон до сих пор чувствует себя чужим в их компании с Бобби Дайкинсом, долговременным сожителем Джулии, де-факто ее вторым мужем[1 - В оригинале использован юридический термин common-law husband, то есть «партнер в сожительстве», признаваемом обоими партнерами как брак, не оформленный по закону, но признающийся законом. Понятие отсутствует в российском законодательстве, в русском языке его ближайший аналог – бытовое «гражданский муж». – Здесь и далее прим. пер.]. Но в мамином доме – номер 1 по улице Бломфилд-роуд – Джон прижился и во вторник 15 июля заглянул к ним, пока Джулия пошла к Мими пообщаться.

Джон ждет, пока мама вернется, часов до десяти вечера. Сестры наверху уже легли, не спят только Джон и Дайкинс. Вдруг раздается стук в дверь.

На пороге полицейский. Он смотрит Джону прямо в глаза:

– Ты сын Джулии Дайкинс?

– Ага, – нерешительно отвечает Джон.

– Твоя мама умерла. Прими мои искренние соболезнования.

Джулию сбила машина, когда она переходила Менлов-авеню, чтобы сесть на автобус до дома. Мими повезла ее на скорой в Сефтон-Дженерал, и Джон с Дайкинсом сразу помчались в больницу, но, приехав, Джон остался ждать на улице.

Он не в состоянии войти попрощаться.

«Мы с ней столько бы могли наверстать, – думает Джон. – Мы же друг друга понимали. Мы поладили. Она была классная».

Тут скорбь переходит в ярость.

«Черт, черт, черт! Да пошло оно все! Теперь я никому ничего не должен».

Похороны Джулии проходят на Аллертонском кладбище, в происходящее не верится.

Ее сбил начинающий водитель, полицейский не при исполнении Эрик Клаг. С него сняты все обвинения. Единственное наказание, которое он понесет, – временное отстранение от службы.

Когда вердикт зачитан, Мими, глядя на него, кричит:

– Убийца!

Джон думает, как Джулии, должно быть, одиноко в могиле.

Этот жуткий приговор его добивает.