Тигр всегда нападает сзади

– Вот смотрите, Лес. Аксенов – он уехал из России вынужденно и все время скучал по Москве. При первой же возможности вернулся. «Я московский гражданин», – говорил он о себе. Почему так произошло? Да потому что существует понятие менталитета, и даже те, кто его отрицает, все равно до смерти будут помнить русские сказки, услышанные в детстве, русские песни, своих друзей со двора, первую учительницу, первую любовь. Возможно, на чужбине что-то получится у их детей. А для эмигрантов в первом поколении все будет очень сложно.

– У меня друг эмигрировал в Германию десять лет назад вместе с женой и детьми. На некоторое время мы потеряли друг друга из виду, а потом он разыскал меня. Началась переписка. Он писал то же самое примерно, что сейчас сказали вы, Кира. Писал о тоске, о том, что не может найти себя. О том, что дети, ради которых и делалось все это, вырастают и перестают понимать своих родителей. Они-то как раз уже немцы, а друг, его жена как были, так и остаются русскими. Иногда он шутил, рассказывал что-то забавное. В общем, я не думал даже, что все так плохо. В одном из последних своих писем он мне рассказывал, как были они с женой и детьми в путешествии. Интересном, счастливом, радостном. И вдруг в какой-то момент ему подумалось: «Хочу домой». И тут же обожгло: некуда – домой. Нет дома. Некуда хотеть.

Лес помрачнел и замолчал, снова переживая.

– С ним что-то нехорошее произошло?

– Он вдруг умолк и перестал отвечать на мои письма. А месяц назад я от общих знакомых узнал, что он покончил с собой.

– Какой ужас!

– Ему на тот момент исполнилось только тридцать пять. Я перечитывал потом его письма, все пытался понять: почему он сделал это? И понял, что он оказался бессилен перед обстоятельствами. Не смог реализовать себя в том социуме, где очутился, и не смог вернуться назад: дети выросли и никуда уезжать не захотели. Я до сих пор не могу поверить, что его больше нет. Оттого и среагировал так на слово «Германия».

– Да, я понимаю. Вот потому я считаю эмиграцию трагедией, не всем даны силы ее выдержать.

Некоторое время они шли молча. Алексей – заново переживая смерть друга, Кира – размышляя об услышанном.

Лес вдруг отошел в сторону и, присев, снял с гриба прилипший листок:

– Надо же, в это время – и сыроежка. Рано для нее еще.

– Разве? Впрочем, я в этом не разбираюсь.

Кира отметила про себя, что она со своими метром семидесятью двумя сантиметрами да без каблука смотрится рядом с ним совсем маленькой, и не удержалась от вопроса:

– Алексей, а какой у вас рост? Два метра?

– Ну что вы, только слегка за метр девяносто перевалил.

– А кажетесь выше. Или это мне от страха мерещится. Напугали вы меня здорово, что и говорить.

– Кира, я вас не видел здесь раньше, хотя бегаю каждый день.

– То же самое могу сказать и о вас. Я бегаю тут каждое утро вот уже два года и ни разу не видела вас.

– Ах, вот оно что, – Лес удовлетворенно засмеялся. – Значит, утром! А я бегаю больше по вечерам. Выходит, мы перемещались все время параллельно.

– Думаете, это можно так назвать?

– А почему нет? Если верить теории, что время нелинейно, значит, существует некая точка пространства, где два события, разрозненные в линейном времени, могут произойти одновременно при его нелинейности.

– Не знаю, я в этом ничего не понимаю. У меня всегда было плохо с математикой.

Она посмотрела на него и, наткнувшись на его веселый, смеющийся взгляд, почувствовала, что снова краснеет.

«Да что же это такое, – разозлилась она на себя, – расслабилась, раскисла. Влюбилась, просто как малолетка».

Приняв строгий и неприступный вид, она отвернулась. Очень не хотелось, чтобы Лес догадался, какие он вызывает у нее эмоции.

Но мысли ее предательски снова и снова возвращались к обаятельному спутнику.

«Интересно, сколько ему лет? – думала она, искоса рассматривая Алексея. – Насколько он меня моложе? Лет на пять-шесть? Он сказал, что другу исполнилось тридцать пять. Может быть, и ему тоже столько. Но выглядит молодо».

И вдруг поняла, что ей очень хотелось бы, чтобы эта разница была как можно меньше. Все-таки гораздо спокойнее, когда муж старше.

Наконец, им стали попадаться гуляющие парами и небольшими группами люди.

– Можно я в искупление своей вины угощу вас хорошим ужином?

Кира вдруг с ужасом поняла, что ей очень, просто до дрожи в коленях, хочется его приглашение принять. И это так испугало ее, что она торопливо ответила:

– Вы знаете, Лес, я сегодня слишком устала, да и буду занята.

– Жаль. Но я терпеливый. Я все равно дождусь вашего хорошего настроения.

Она неопределенно пожала плечами и вежливо улыбнулась.

– А что вы любите, Кира? Грибы собирать, рыбалку?

– В грибах я, как уже сказала, ничего не понимаю. А на рыбалку одной боязно ехать.

– Зачем же одной. Можно ведь с мужем, другом.

– О, нет. Только ради рыбалки я замуж выходить не готова. Как-нибудь магазинной рыбкой обойдусь, – отшутилась Кира.

– А я все-таки пригласил бы вас на рыбалку. В ближайшие выходные, к примеру, вместе с детьми.

– Дети у меня к рыбной ловле совсем равнодушны. Как, впрочем, и к рыбе. Но за предложение спасибо, я подумаю.

– Это значит «да»?

– Это – «может быть». У меня жестко расписаны все ближайшие дни на месяц вперед. Так что ничего конкретного пока не могу обещать. Да я и не закончила свою пробежку, думаю, пора к ней возвращаться.

Она легко побежала вперед, Лес вдруг крикнул ей вслед:

– Стойте!

Но Кира даже не оглянулась.

Молодой доберман скорее всего хотел поиграть. А что может быть интереснее, чем игра в салочки! Щенок радостно припустил за Кирой и, в мгновение ока догнав ее, сильно ткнул передними лапами в спину. От неожиданности Кира споткнулась и полетела в грязь.

– Я же вас пытался предупредить. Почему не послушались? – пытаясь поймать пса за ошейник, укоризненно сказал Алексей.

А пес весело гарцевал вокруг них, как миниатюрный конь, радостно скалясь и вскидывая голенастые лапы. Теперь уже не только Кира была вся в грязи, но и костюм Леса напоминал грязную тряпку, о которую вытерли ноги. Когда он наконец, изловчившись, ухватил пса за ошейник, на боковой тропинке показался хозяин добермана с поводком в руках.

– Не бойтесь, он не кусается! – обрадовал их он, подходя.

– Не кусается?! – вскипел Лес. – То есть вы, значит, думаете, если не покусал, то все в порядке?! Воспитывать надо пса!